Записки сыщика
Шрифт:
– Ишь, ты, малый, штука-то, какая!
– ухватясь за бороду рукою, говорил еще мужик.
– Подле нас был, а мы и не знали. Недаром собака-то по ночам выла. Вот так клад!
– повторил он опять и с этими словами, почесавши голову, спустился в овраг, как будто чего-то поискать.
Тут послышался вдали звон колокольчика.
– Вот, должно быть, и становой едет!
– сказали мужики.
Действительно, показалась тройка станового.
Подъехав к стоявшим мужикам и увидев купеческого брата и мертвое тело, становой пристав сказал:
– Что, нашли? Верно Андрюшка явился?
–
– Это очень хорошо. А где вы подняли тело и что при нем оказалось? спросил становой у купеческого брата.
– При нем найдено денег 8 тысяч рублей, паспорт и два билета из Москвы.
Мужики чесали у себя головы.
– Надобно подводу, чтобы отвезти в город тело. Также следует смерить шагами, какой глубины овраг, как далеко он лежал от свай и в каком положении.
– Я повезу его с собой, - со слезами на глазах сказал купеческий брат становому приставу.
– Подводы не нужно.
– Тело вашего брата нужно завезти в деревню, чтобы показать его Андрюшке-ямщику - это необходимо.
Андрюшка показал, что Авдотья давно изыскивала удобного случая убить своего любовника, когда он заезжал к ней с деньгами. В своей деревне она сделать это боялась, чтобы не погубить мать.
На вопрос станового, где Авдотья и куда он с ней ездил, Андрей сказал:
– Мы были с ней в Т. Там она нашла свою знакомую солдатку, жившую у кого-то в кухарках; через эту солдатку она достала себе паспорт после умершей купчихи, за что заплатила сто рублей, но кому - не знаю. Об этом она мне не сказала и даже не показала паспорта. Советовала и мне не ездить в деревню, а сделать то же, что и она: продать лошадей, повозку и отправиться в дальнюю губернию. Но я на это не согласился, думая, что это убийство наружу не выйдет. К тому же не я был убийцей, а она. Стало быть, за чужие грехи я отвечать не стану. Прощаясь со мною, Авдотья просила меня не говорить, где мы с ней были.
– Куда же ты теперь думаешь, Авдотьюшка, отсюда отправиться?
– спросил я у нее.
– Не знаю и сама, куда я попаду. Намерение у меня есть поступить в монастырь, да боюсь, чтобы не вышло чего худого. Хочу покуда постранствовать, а там, может быть, где-нибудь и найду для себя место. Матушке моей ты также ничего не говори, - скажи только, что я жива, и если Бог приведет, то с ней увижусь.
Через месяц после того Андрюшка вместе с другими арестантами, ушедшими из острога, находился в бегах.
Теперь снова обратимся к богаделенке и узнаем, зачем она ходила в острог и кто такой был арестант, с которым она разговаривала в остроге. Арестант был не кто иной, как ямщик Андрей, а богаделенка - Авдотья, убийца купца О.
Убежав из острога, Андрей с одним из арестантов пробрался к Москве, где, собирая милостыню, был взят полицией.
Когда его допрашивали, он сказал, что бродяга, не помнящий родства, так его научили товарищи-арестанты во время побега.
В какой-то день богаделенка эта, отправившись в город купить чаю и сахару, увидала двух мужиков, шедших под караулом. Всмотревшись в них, она в одном узнала Андрея. Он тоже узнал ее, но вида они не показали. Богаделенка, подав им гривенник, спросила:
– Куда это вас гонят?
– К допросу ходили в Часть, а теперь идем в острог.
– За что же вы, голубчики мои, содержитесь?
– Да за бродяжничество: мы оба с товарищем не помнящие родства.
– А как же вас зовут-то?
– Меня, - сказал Андрей, - безродным, а товарища моего подкидышем.
– А ходят ли к вам в острог-то с подаянием?
– Как же, ходят.
– И можно вас там видеть?
– Можно, только спросите бродягу безродного.
Поклонившись им обоим, богаделенка, крестясь, перешла на тротуар. Вот каким образом она встретила Андрея и стала к нему ходить каждое воскресенье, нося деньги и съестные припасы.
О чем они при свидании каждый раз разговаривали, о том неизвестно; только Андрей рассказал ей, что у него с горя померла жена, вскоре после его ареста, что лошадей и скотину у него продали и дом остался пустой.
В остроге Андрей подружился с одним арестантом Климовым, содержавшимся за незначительную кражу. Он рассказал ему откровенно о себе и об Авдотье, прося совета, что ему делать.
Климов, освобождаясь, дал Андрею слово похлопотать за него. Но вместо этого явился к одному из сыщиков и рассказал обо всем, что слышал от безродного бродяги. Но было уже поздно, потому что богаделенка эта скрылась, сказав в богадельне, что она отправляется куда-то на богомолье. И с того времени о ней нет никакого слуха.
Рассказ 32
В Москве проживают мужики, торговцы хлебом, овсом, крупой, дровами и сеном; их почему-то называют одни кулаками, другие хлыновцами.
Промышленность их заключается собственно в том, что они, покупая у приезжих степных мужиков в зимнее время хлеб, овес и крупу, рассыпают все это на свои воза, делая из трех четыре, а из пяти - семь. И когда у них покупают, бессовестно обманывают.
В возы с сеном для весу укладывают бревна, или во время взвешивания один или двое из них, прицепясь сзади или с боку воза, усиливают вес незаметным образом.
Укладывая на свои воза дрова, они середину делают пустой или перекладывают незаметно сучками, и редко продают на сажень, а всегда повозно.
При перемере овса и крупы, если не осмотреть, они меры три-четыре насыпят на дно. Скучерами и дворниками они в деле.
Каждого покупателя они строго рассматривают и, если увидят невозможность к обману, никогда не продадут.
Один мой знакомый купил, по незнанию своему, у этих кулаков десять возов дров. По цене и по обширности возов сделка показалась ему очень выгодной. Дело было к вечеру, и дрова ему все покидали в сарай, без укладки на место. На другой день, разговаривая с кухаркой, он сообщил ей:
– Теперь у нас дров, кажется, хватит до весны. Я полагаю, что тут будет около пяти сажен.
– И каких тут, сударь, пять сажен! Да тут едва ли наберется и три, сказала ему кухарка.
– Вы извольте-ка посмотреть, что вы купили - большую часть сучков, а не поленьев.
Богатый человек, скупец, имел привычку у заставы покупать на известных рынках все, что он находил для себя выгодным, а потому постоянно шатался там для покупки по дешевой цене различных припасов.
Этого человека давно знали кулаки, но не находили возможности, как бы его обмануть.