Записки у изголовья (Полный вариант)
Шрифт:
Кормилица императрицы, госпожа Таю-но мёбу, собиралась уехать в страну Хюга, что значит «Обращенная к солнцу». Государыня подарила ей веер. На одной стороне веера было нарисовано много домов сельской знати, озаренных ярким сиянием солнца. На другой — столичные дворцы в дождливый день.
Императрица собственной рукой начертала на веере:
В той далекой стране, Где багрянцем пылает солнце, Обо мне не забудь. Здесь в столице, где нет тебя, Льется долгий дождь, не стихая…Стихотворение полно глубокого чувства. Не понимаю, как можно покинуть такую добрую госпожу! Уехать от нее так далеко!
234. Когда
Когда я затворилась для поста и молитвы в храме Киёмидзу, государыня послала ко мне особого гонца с письмом.
На китайской бумаге китайскими знаками была написана японская песня:
Возле дальних гор Колокол вечерний звонит. Слушай каждый удар. Ты поймешь, как сильна любовь: Это сердце бьется мое.Внизу было написано: «Какое долгое отсутствие!»
Я забыла взять с собой в дорогу подходящую к случаю бумагу и написала ответ на пурпурном лепестке самодельного лотоса.
235. Почтовые станции [341]
Почтовые станции: Насивара — «Роща диких груш», Мотидзуки — «Полная луна».
Я слышала, что в стародавние времена на «Горной станции» Яма-но мумая [342] происходило много необычайных событий. Необычайное случалось и после. И если собрать все воедино, получится совсем необычайно!
341
На проезжих дорогах были устроены станции, где можно было отдохнуть и получить коней и носильщиков.
342
Местоположение станции неизвестно. Возможно, что говорится о горных станциях вообще, где во время долгого ожидания путники слушали сказки и рассказы.
236. Святилища богов [343]
Святилища Фуру, Икута, «Храм на пути странствия». Святилище Ханафути — «Цветочная заводь». В Храме криптомерии [344] древо это служит знамением того, что молитвы там возымеют силу.
Бог Кото-но мама [345] («Сбудется по твоему слову») исполняет в точности все, о чем его просят. Но ведь говорит старая песня:
О, этот храм святой, Где я молился так неосторожно, На пагубу себе… Грустно, как подумаешь.343
Перечисляются синтоистские храмы (ясиро), посвященные японским богам.
344
У ворот в храм Мива в провинции Ямато росла знаменитая своей красотой криптомерия.
345
Бог Кото-но мама — Исполнял любые, в том числе и необдуманные желания, которые приносили несчастье просителю. Сэй-Сёнагон приводит лишь второй стих танки. В заключительной строфе говорится:
«Теперь стенаньем горьких жалоб Я рощу огласил твою».Танка эта помещена в 18-м томе антологии «Кокинсю».
237. Светлый бог Аридоси [346]
Светлый бог Аридоси. Это мимо храма бога Аридоси ехал верхом поэт Цураюки [347] , когда его конь вдруг заболел. Люди сказали, что разгневанный бог поразил коня недугом. Тогда Цураюки посвятил богу стихотворение, и он, умилостивленный, даровал коню
Существует рассказ о том, как возникло имя Аридоси — «Муравьиный ход». Хотела бы я знать, все ли вправду так случилось?
346
Светлый бог Аридоси. — В легенде, которая здесь рассказана, сплетены вместе несколько широко распространенных преданий. Это прежде всего легенда об изгнании или умерщвлении стариков. Один из них доказывает свою великую мудрость, и жестокий обычай отменяется. Видимо, с континента было занесено в Японию предание об искусном мастере, который придумал хитрость, как при помощи муравья продеть нитку сквозь спиральный ход в камне. Такую уловку приписывали в Древней Греции Дедалу — мифическому строителю критского Лабиринта.
347
Цураюки — Ки-но Цураюки (859–945) — знаменитый поэт, составитель антологии «Кокинсю». Танка его гласит:
«Как ведать я мог, Что в этом, туманами скрытом, Небе чужой страны Таится незримо для взора „Муравьиный ход“ — Аридоси.»Говорят, в старину жил один микадо, который любил лишь молодых людей и приказал предавать смерти всех, кому исполнится сорок лет. А потому престарелые люди бежали и скрылись в глубине страны. В столице нельзя было увидеть ни одного старого лица. Но жил там один военачальник в чине тюдзё, человек умный и в большой милости у государя. Оба его родителя уже почти достигли семидесятилетия. Ведь даже сорокалетние подверглись преследованию, что же грозит таким старцам, как они? Они были в тревоге и страхе. Но велика была сыновняя любовь в сердце тюдзё! Он не решился отправить родителей в такую даль, где не смог бы видеться с ними каждый день, но втайне вырыл большой погреб под домом, устроил в нем удобные покои и спрятал там стариков. Теперь тюдзё мог навещать их как угодно часто. Властям же и всем прочим он сообщил, что родители его куда-то бесследно скрылись.
Но зачем, спрашивается, микадо был так суров? Он ведь мог оставить в покое людей, которые сидели дома и не показывались ему на глаза. То был жестокий век!
Надо полагать, отец юноши был очень знатной персоной, раз сын его носил звание тюдзё. Старик этот был человеком мудрым и сведущим во всех делах. Он дал сыну прекрасное воспитание. Несмотря на свои молодые годы, тюдзё высоко стоял в общем мнении, и государь любил его.
В то время китайский император собирался захватить нашу страну, победив микадо хитрым обманом, а для этого он строил всяческие уловки. К примеру, задавал трудные задачи, испытуя мудрость японского государя.
Однажды он прислал блестящий, прекрасно отполированный брусок дерева в два сяку длиной и задал вопрос: «Где у него верхушка, а где основание?» Казалось бы, невозможно ответить на это.
Микадо был в таком горе и смятении, что тюдзё пожалел его и пошел к отцу рассказать о случившейся беде.
— О, это дело немудреное! — сказал старик. — Ступайте к быстрому потоку и, держа брусок отвесно, бросьте его поперек течения. Он повернется сам собой. Тогда выньте его и на переднем его конце напишите: «Вершина».
Тюдзё пошел во дворец и сказал: «Попробуем то-то и то-то», — с таким видом, будто сам все придумал.
Потом он отправился с толпой людей к реке, кинул брусок в воду и, вытащив его, сделал пометку. В самом деле, оказалось, что помета сделана верно.
Много времени не прошло, китайский император прислал двух змей одной и той же длины и во всем похожих друг на друга.
«У кого из них мужское естество, а у кого женское?» — повелел он спросить у японского государя. И опять никто не мог догадаться. Тюдзё вновь пошел за советом к своему отцу.
— Положите обе змеи рядом, — сказал отец, и поднесите к их хвостам тонкий прямой прутик. И вы тогда сможете отличить женскую особь, она не шевельнет хвостом.
Так и поступили. В самом деле, одна змея шевельнула хвостом, а другая осталась неподвижной.
Тюдзё пометил змей и отослал их китайскому императору.
Спустя некоторое время китайский император прислал драгоценный камень с семью витками, сквозь которые спиралью кружил узкий ход. И вели в него два крохотных отверстия, просверленные на разных сторонах камня.