Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916)
Шрифт:
10, 12, 16 пункты главные; они относятся до практического применения деятельности лиги, когда возникнут differences [112] между членами лиги и вне ее, должны создать большие затруднения. Подробности и различия – дело будущего и первого собрания Лиги, assamble'e [113] по призыву Америки. Генеральным секретарем избран сэр Драммонд {371} . Вскоре будут избраны члены Совета и деятельность начнется. Много еще неясного, но, вероятно, формальная сторона постепенно установится. Одни считают все это мертворожденным, другие, по-видимому, верят в его жизненное значение. Если сама конференция не создаст своими решениями новых затруднений, может быть, все и образуется, но сам акт придется дополнить и изменить.
112
различия (фр.)
113
созванной (фр.)
371
Драммонд
Вопрос о Фиуме и Далматинском побережье вызвал несогласие и отъезд итальянских делегатов {372} . По газетам общественное мнение Италии волнуется и настойчиво требует присоединения этих местностей к Италии. Италия настойчиво будет требовать сохранения за ней Додеканесских островов.
Мы накануне 1-го мая, с разными манифестами в Париже рабочих, поднятых Conf'ed'eration g'en'erale du travail [114] . Очень они стараются высказать свою власть. Правительство приняло свои меры – стянуть войска. 8-часовой труд Палатой вотирован. Это легче, ибо последствия обнаружатся потом, увеличение же salaire [115] требует больших выдач в ближайшем времени, а средства на исходе.
372
…отъезд итальянских делегатов… – демарш В. Орландо и итальянской делегации на Парижской конференции, в ответ на отказ Ллойд-Джорджа и Вильсона в передаче Италии области Далмация и порта Фиуме (Риека).
114
Всеобщая конфедерация труда (национальный профсоюзный центр Франции).
115
жалования.
Мы, иностранцы, не можем войти в глубь французской жизни, но мы наблюдаем, что все, а рабочие на фабриках в особенности, живут шире нас, простых обывателей. Подчас на рынке проявляется недостаток, дороговизна увеличивается, но в сущности все необходимое есть, и люди покупают и ни в чем себе не отказывают. Вероятно, много лишений, ибо число безработных увеличивается, но со стороны глядя нельзя сказать, чтобы народ себя бы стеснял. А неудовольствие растет, ибо всем говорят, что тяжело. Да, тяжело сократить привычный широкий режим, и к сокращению никто приступить не желает. Идя по этому пути, народная жизнь легко может придти к затруднениям, ибо ее на это наталкивают те, которые ведут рабочие массы. Если оно вспыхнет и власть с этим не справится, будет то, что у нас и у других. Германии это на руку, ибо все, победители и побежденные, будут жариться в том же соку. Мне говорили, что настроение рабочих не революционное, они неохотно идут на призыв, но идут. В массе достаточна искры, чтобы она всколыхнулась; определить заранее исход такого движения нельзя.
10-V-19
Вчера зашел к Скалонам {373} в Hotel Helder и там встретился с Гучковым. Поговорили о России, не затрагивая вопроса о перевороте, о Париже, а под конец я его спросил, почему в начале апреля 1917 года меня заменили в Париже Занкевичем?
К моему удивлению, А.И. Гучков мне сказал, что это было сделано по желанию французского правительства (вернее, военного ведомства, ибо желание меня убрать исходило будто от Ставки, а министр в это не входил) иметь во Франции более активного защитника французских интересов перед русской Главной квартирой.
373
…зашел к Скалонам… – вероятно, к родственникам Марии Антоновны Палицыной, 1-ой жены автора, урожденной Скалон.
Сразу я как-то не понял, ибо, находясь при Главной французской квартире как представитель русского Верховного главнокомандования, я должен был защищать не французские, а русские интересы.
Из слов А.И. Гучкова выходит, что французы были мной недовольны. Не похоже на правду, ибо никаких оснований у них к сему ни раньше, ни позже не было. Что касается М.В. Алексеева, если бы он был недоволен, он мне сказал бы. Вообще быть недовольным не в его духе. Штаб мог быть недоволен. Может быть сюда хотел приехать другой. Не удалось, прислали Занкевича, ибо А.И. Гучков говорил, что Ставке трудно было найти мне преемника. А.И. Гучков этим отвергает свое участие. Постараюсь от генерала узнать, как обстояло дело при Главной квартире в марте 1917 года. Но суть дела заключается в том, что с ноября по март, когда правили Гурко и Лукомский, все дела русские шли через Жанена и я никакого отношения к нашим делам не имел, что побудило меня в декабре 1916 года просить, чтобы меня уволили. Когда выздоровел Алексеев, сношения Ставки с Французской главной квартирой через меня возобновились. По всей вероятности, кому-либо в Ставке с марта хотелось попасть сюда. Не удалось, и попал Занкевич. Меня интересует лишь одно: действительно ли французское правительство или французская Главная квартира, чрезвычайно предупредительные и сердечные лично ко мне, в то же время просили заменить меня другим. Не думаю. Что же касается заявления, что я недостаточно защищал перед нашей Ставкой французские интересы, то по сущности это вздор.
18-VI-19
Трудно будет заполнить месячный перерыв моих записок. Работы в руководимой мной комиссии подходят к концу. И денежные средства политического совещания тоже подошли ко дну.
Заготовленные мной и Корево {374} записки в противовес польским притязаниям, закончены, переписываются, и заканчивается черчение картограмм, касающиеся Литвы, Белоруссии и юго-западных губерний.
Закончена работа по Закавказью и Армении, и надо получить от Занкевича статистику о народностях Руси. Но он, вероятно, как и раньше, с заднего крыльца, перенес это или Маклакову или в политическое совещание. И пускай себе. Таких господ не исправишь. Не даром в 1917 году на мое замечание, что стыдно, он мне ответил, что службой заграницей он стыд растерял.
374
Корево Николай Николаевич (1860–1935), тайный советник, статс-секретарь Государственного совета, после Октябрьской революции – в эмиграции во Франции, принимал участие в работе Политического совещания.
19-VI-19
Несколько дней еще, и Германия должна будет или согласиться или отказаться от подписи предложенного ей мира. Познакомившись с письмом Клемансо Брокдорфу {375} и с изменениями, сделанными в первом тексте мирных условий, считаю, что в конце концов немцы подпишут. Из этого не следует, что договор этот будет полностью исполнен Германией.
Немцы считают его неисполнимым и жестоким, французские и английские журналы – снисходительным и мягким. Одним надо меньше отдать, другим больше получить. Но приманки, допущенные в исправлениях и в ответе, дают немцам лазейки. Обе стороны с военной точки зрения вдаваться в военную авантюру большего масштаба не могут. Германия слишком ослаблена и обнажена, союзники также ослаблены, и внутри идет своя борьба. Все устали, и поднять дух на новые массовые убийства рискованно тем и другим. Без того на периферии это уничтожение людей идет – в России, в Венгрии и повсюду. Германии меньше чем кому-либо выгодно впасть в положение борющейся за существование, и она, мне кажется должна сегодня уступить. <…>
375
Брокдорф Ульрих фон (1869–1928), граф, дипломат, первый министр иностранных дел Веймарской республики, в 1922–1928 гг. посол Германии в СССР. В 1919 г. ушёл в отставку, отказавшись подписать Версальский договор.
30-VI-19
Немцы согласились подписать мир. Внешних признаков радости в Париже нет.
8-го немецкие матросы потопили свои боевые корабли {376} , часть села на мель. С точки зрения военной чести они поступили мужественно и правильно. Англичане, вероятно, сделали бы то же. Что же будет дальше? Впереди улучшение жизни или ухудшение? Думается, второе.
У нас течение дел неутешительное. На востоке неуспех, который не может компенсироваться частными успехами на юге. На Балтийском фронте разрозненность и неустройство. Здесь русская беспомощность во всю. Скоро 4 недели, что поневоле заменяю Щербачева, уехавшего в Екатеринодар и на днях возвращающегося, я как будто руковожу делом. Но это как будто, потому что никакого дела нет.
376
…потопили свои боевые корабли … – имеется в виду затопление кораблей Флота открытого моря германскими моряками в бухте Скапа-Флоу (1919).
Хорошо, что за это не платят, а то было бы из рук вон скверно. Вижу, что Щербачев такой же беспомощный, как и я. Дело как будто делал адмирал Погуляев. Но это ему только казалось, а на самом деле и он его не делает, ибо никакого дела у него нет.
Подчиненные его тоже ничего не могут сделать. Но все вместе стоят порядочно. Пока выдавали полностью, настроение было бодрее, а за июнь дали половину, и настроение умалилось. И какое дело можно делать, когда все взято союзниками? Головин в конце мая поехал в Лондон, захватив Гарденина {377} , Геруа {378} , Ракитина {379} и еще кого-то. Его цель подвинуть англичан на формирование добровольческих частей. Много было по этому поводу разговоров.
377
Гарденин Николай Васильевич (1863–1933), полковник. В 1905–1917 – штаб-офицер при Московском генерал-губернаторе, с 1919 – участник Белого движения в составе ВСЮР; с 1920 – в миграции во Франции.
378
Геруа Борис Владимирович (1876–1942), генерал-майор. В 1915–1916 – командующий л-гв. Измайловским полком; в 1917 за участие в выступлении Л.Г. Корнилова был арестован, позднее освобожден. В 1919–1920 – председатель Особой военной миссии по оказанию помощи армиям генералов Миллера, Юденича, Деникина и адмирала Колчака. С 1920 – в эмиграции.
379
Ракитин Александр Владимирович (1885 —?), подполковник. В 1914–1917 гг. на штабных должностях. С 1918 – в армии Украинской Державы – войсковой старшина, позднее – в эмиграции.
Я написал обширный конспект организации этого дела, а когда ему пришлось выехать отсюда, оказалось, что его миссия не официальная, а частная.
В начале июня адмирал Колчак в решительной телеграмме потребовал приезда Головина или Щербачева в Омск.
20-го июня Головин выехал, оставив вместо себя Геруа, прося утвердить его каким-то начальником миссии, а равно и остальную публику и определив им оклады. Само собой, что утверждать ничего не буду, а дождусь возвращения Щербачева. Не понимаю Головина, который отлично знает, что единственный представитель в Лондоне Ермолов, а Геруа прислан от Юденича только для связи и чтобы поддержать его ходатайства. Но при Юдениче состоит английской службы генерал Гоф {380} , к которому Юденич должен обращаться со всеми своими просьбами, ибо к русским властям ему обращаться не приходится, так как у них ничего нет.
380
Гоф Хьюберт (1870–19653), британский генерал-лейтенант, командовал 7-й дивизией, 1-м армейским корпусом и Резервной (5-й) армией на Западном фронте. С августа 1919 – координировал связи Северо-Западной армии Н.Н. Юденича, вынудив последнего подтвердить независимость Эстонии.