Заплутавшие Сосны. Трилогия
Шрифт:
– Я тебя понесу.
Хасслер подхватил Терезу на руки, как будто она совсем ничего не весила. Женщина смотрела ему в лицо, и, несмотря на ужас последних пяти дней здесь, не могла отрицать того, что взгляд этих знакомых глаз успокаивал ее.
– Почему ты здесь, Адам? – снова спросила она.
– Я знаю, что у тебя много вопросов. Но давай сначала я отнесу тебя в дом. Ты совсем замерзла и можешь простудиться.
– Я сошла с ума? Я больше ничего не понимаю. Я очнулась здесь, в больнице, и последние несколько дней были…
– Взгляни на меня, Тереза.
– Тогда что?
– Просто теперь ты в другом месте.
– Я не понимаю, что это значит.
– Знаю. Но если ты мне веришь… клянусь, я о тебе позабочусь! Я не допущу, чтобы с тобою что-нибудь случилось. И я помогу тебе найти твоего сына.
Несмотря на то что теперь куртка Хасслера укрывала ее от дождя и холода, миссис Бёрк дрожала крупной дрожью. А он нес ее все дальше через темный лес, под струями ливня. Последним, что Тереза помнила перед тем, как пришла в себя в этом городе, было то, как сидела дома, в Куин-Энн, а напротив нее сидел человек по имени Дэвид Пилчер. В ту ночь она устраивала прием в память ее пропавшего без вести мужа, и после того, как гости ушли, в предрассветный час на пороге появился Пилчер со странным предложением: поехать куда-то с ним. Он пообещал, что если она согласится, то они с Беном смогут снова встретиться с Итаном.
Очевидно, это обещание не было выполнено.
Тереза лежала на диване, придвинутом поближе к открытой дверце печки, и смотрела, как Адам Хасслер подкладывает в огонь сосновые поленья. Холод, казалось, въевшийся в самые кости, постепенно покидал ее тело. Она не спала сорок восемь часов – с тех пор, как во второй раз проснулась на больничной койке и увидела ту медсестру с ужасной улыбкой, – но сейчас женщина ощущала подкрадывающуюся сонливость. Похоже, долго бодрствовать она не сможет.
Хасслер растопил печь так, что пламя ревело, а под корой поленьев вскипала и трещала смола. Свет в комнате был выключен, и на стенах плясали отблески огня. Тереза слышала, как непрекращающийся дождь барабанит по черепичной крыше над головой, и от этого звука ей еще больше хотелось спать.
Адам отодвинулся от печки и присел на край дивана. Он посмотрел на Терезу с теплотой, какой она не видела уже так много дней…
– Тебе что-нибудь еще принести? – спросил он. – Воды? Побольше одеял?
– Всё в порядке, – отозвалась женщина. – То есть не в порядке, но…
Хасслер улыбнулся:
– Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Тереза пристально поглядела на него:
– Это были самые странные и самые худшие дни в моей жизни.
– Знаю.
– Что со мною происходит?
– Я не могу объяснить.
– Не можешь или не хочешь?
– Ты исчезла из Сиэтла в ночь после приема в память Итана. Ты и Бен.
– Верно.
– Я предположил, что вы поехали в Заплутавшие Сосны искать Итана, поэтому отправился искать вас.
– Черт. Так ты здесь из-за меня?
– Я въехал в город за два дня до Рождества. И все, что я помню, – это тягач, появившийся ниоткуда и столкнувший мою машину
– Я звонила своей сестре, Дарле, не знаю уж, сколько раз, с того телефона-автомата возле банка, но каждый раз или не было гудка, или мне говорили, что неправильно набран номер.
– То же самое произошло и со мной.
– И откуда же у тебя тут дом?
– У меня тут есть и работа.
– Что?
– Ты разговариваешь с младшим поваром на стажировке в «Осиновом доме», лучшем ресторане в Заплутавших Соснах.
Тереза смотрела Хасслеру в лицо, пытаясь понять, не шутит ли он, но, судя по всему, ее старый знакомый говорил совершенно искренне.
– Ты был главой полевых агентов отделения секретной службы в Сиэтле, – напомнила она ему. – Ты…
– Многое изменилось.
– Адам…
– Просто послушай меня. – Хасслер положил руку ей на плечо, и она почувствовала тяжесть его ладони сквозь одеяло. – Все те вопросы, которые у тебя возникли, все те страхи, которые ты испытываешь, были и у меня. И они по-прежнему есть. Это не изменилось. Но в этой долине нельзя получить ответы на такие вопросы. Есть лишь единственно правильный образ жизни, и все другие пути приведут тебя к гибели. Как твой друг, Тереза, я надеюсь, что ты услышишь меня. Если ты не прекратишь попытки к бегству, не перестанешь задавать вопросы, этот город убьет тебя.
Женщина отвернулась от Хасслера, глядя в огонь. Пламя расплывалось у нее перед глазами, дробясь в пелене слез. Самое страшное – действительно страшное – заключалось в том, что она поверила Адаму. Стопроцентно. Было что-то неправильное, злое в самом этом месте.
– Я чувствую себя такой потерянной, – призналась миссис Бёрк.
– Знаю. – Хозяин дома сжал ее плечо. – Я здесь, с тобой, и я помогу тебе во всем, в чем только смогу.
Итан
В тот вечер он нашел Кейт сидящей в гостиной дома Бэллинджеров и глядящей в холодный темный камин. Бёрк сел рядом с ней, уперев приклад дробовика в деревянный пол. Аберы побывали в доме во время своего вторжения в город. Переднее окно было выбито, изрядная часть мебели перевернута, и в помещении все еще пахло этими тварями – неприятный, чуждый запах…
– Что ты здесь делаешь? – спросил Итан.
Кейт пожала плечами:
– Кажется, я не могу отделаться от чувства, будто если сидеть здесь достаточно долго, он войдет в ту дверь.
Шериф обнял ее за плечи.
– Но он никогда больше не войдет сюда, верно? – продолжила Кейт. Судя по всему, она удерживалась от слез только силой воли. Ее друг покачал головой.
– Ты нашел его. – Женщина не спрашивала, она утверждала.
Свет, сочившийся сквозь выбитое окно, с каждой минутой становился тусклее. Скоро в долине наступит темнота…
– На его группу напали в тоннелях, – сказал Итан.
Кейт так и не заплакала – только сделала долгий, мучительный вдох, а потом такой же выдох.