Запомни мои слова (сборник)
Шрифт:
– Я полагаю, что все в полном порядке. Фактически я пойду дальше и скажу, что это весьма надлежащий вопрос.
Адвокат победно улыбнулся.
– Я уверен, что вы не в состоянии предъявить доказательства, – продолжал он все с той же вкрадчивостью. – В таком случае я вынужден просить об отсрочке слушания дела, пока не будет получен ответ экспертов.
Судья посмотрел на него очень внимательно.
– Почему вы ставите этот вопрос? – спросил он.
– Ваша честь, – ответил адвокат. – Моя подзащитная не убивала Рейбнера. Будет установлено, что пуля в черепе Рейбнера выпущена не из маленького пистолета. Эта пуля, как мне представляется, выпущена из револьвера марки «смит-и-вессон». Впрочем, тут я должен подождать, пока не разберутся с этой пулей.
Судья отложил заседание на два часа.
Это произвело сенсацию. В течение двух часов ни один человек не покинул здания, атмосфера была насыщена электричеством.
Я думаю, что, когда суд снова расселся по местам, единственным человеком, не охваченным общим возбуждением, была Фэнкуист.
Судья посмотрел на окружного прокурора.
– Ну-с, – произнес он, – и что же вы обнаружили?
Выглядел ОП совершенно больным.
– Ваша честь, – заявил он, – защита права. Пуля, убившая Рейбнера, была выпущена из армейского боевого револьвера.
Когда шум утих, судья бросил грозный взгляд на адвоката.
– Тогда зачем это дело рассматривают в суде? – спросил он.
Адвокат встал.
– Я готов все объяснить, ваша честь, и сделаю это немедленно. Вспомните, что в вечер убийства Рейбнер представил своим клиентам особый вид развлечений. Идея состояла в том, чтобы это был спектакль и на сцене, и среди публики с театрализованной стрельбой, щекоткой нервов и так далее. Рейбнер уговорился с Фэнкуист, что и она примет участие в этом представлении. Он считал, что получится очень забавно, если она на глазах у публики будто бы убьет его. Ей вручили пистолет, заряженный холостыми патронами, и она выполнила полученные указания. Она даже не догадывалась, что Рейбнер был на самом деле убит в тот момент, когда она выстрелила. Откуда ей знать, что кто-то выстрелил в Рейбнера из оружия, снабженного глушителем, одновременно с ней. Она вернулась в кабинет. А когда ее арестовали, она сначала думала, что по какой-то случайности ее пистолет зарядили не холостыми, а настоящими патронами. Сознание, что она убила человека, было для нее таким ударом, что последовала реакция несколько ненормальная, но ничего иного и не следовало ожидать. Рейбнера убило неизвестное лицо, применившее глушитель и армейский боевой револьвер. Это пока лишь мое предположение, но я взял на себя труд осмотреть рану, и мне показалось маловероятным, чтобы такая маленькая пуля могла проделать такую большую дыру в голове Рейбнера. Меж тем обвинение, располагая большим числом свидетелей, действительно видевших, как моя подзащитная выстрелила в Рейбнера, не позаботилось о том, чтобы проверить все детали, обвинение не позаботилось даже о проверке пистолета Фэнкуист, который был заряжен всего лишь одним холостым патроном.
Потом говорили разное, но, разумеется, она была оправдана. Кто убил Рейбнера, так никогда и не раскрылось. В конце концов, он был врагом общества, и государство не собиралось тратить слишком много денег на поимку его убийцы.
С тех пор я много думал об этом. Меня преследовала мысль, что если бы у Фэнкуист был любовник и ему захотелось, по той или иной причине, убить Рейбнера, то такой способ был бы вполне подходящим. Вполне возможно, что этот любовник предложил Рейбнеру устроить вечер с сумасшедшей стрельбой. Рейбнеру самому никогда бы не додуматься до такой идеи. Допустим, этот любовник и Фэнкуист уговорились, что она притворится, будто стреляет в Рейбнера, а в это время любовник, спрятавшись где-то, действительно произведет выстрел из оружия более крупного калибра. За те два месяца, что она дожидалась суда, у любовника была уйма возможностей покинуть страну и обосноваться где-нибудь, чтобы она, когда все будет кончено, присоединилась к нему. Для меня было абсолютно ясно по выражению лица Рейбнера, что он вовсе не уговаривался с Фэнкуист, чтобы она тоже принимала участие в этой забаве. Когда она целилась в него, он знал наверняка, что это смерть.
Разумеется, это всего лишь моя теория. Возможно, я ошибаюсь. Но вы же понимаете, что испытывает газетчик, когда разыгрывается такая история. Мне говорили, что она отплыла в Южную Америку. Чтобы прятаться от копов, это место ничуть не хуже других. А вы как думаете?
(Тема мюзикла Джорджа Блейка, поставленного на лондонском ипподроме Робертом Незбитом.)
Попутчицы
Денни Мерлин достиг северной оконечности Дейтона-Бич ранним вечером. Он медленно вел свой «линкольн-зефир» мимо стадиона и живописной эстрады в форме ракушки для оркестра из ракушечника. Он с завистью смотрел на многолюдный пляж и подумывал, не урвать ли немного времени, чтобы поплавать, но все же решил, что лучше ехать дальше, и прибавил скорости. На Ошиен-авеню он заприметил красный треугольник – знак станции обслуживания фирмы «Коноко». Он притормозил и въехал на дугообразную дорожку.
Из конторки вышли трое мастеров в удобных белых униформах с изображением красного треугольника на нагрудных карманах и занялись машиной. Денни открыл дверцу и неуклюже выбрался наружу.
– Залейте бак дополна, – сказал он, – и тщательно все осмотрите. Я пойду поем.
Низкорослый плотный парень с нашивкой бригадира на рукаве вышел из конторки и сказал: «Добрый вечер». Он одобрительно посмотрел на «линкольн», а потом задумчиво оглядел Денни. Этот парень натренировался отличать хорошего клиента от плохого. Он пришел к выводу, что денег у Денни немало, что он едет отдыхать и не очень-то беспокоится, сколько при этом потратит. Во всех трех случаях парень не ошибся.
Денни вынул сигарету из тяжелого золотого портсигара и закурил.
– Где бы мне тут найти приличную еду? – спросил он.
Бригадир указал через дорогу:
– Вон там, сэр. Чесни предоставит вам хорошую еду и быстрое обслуживание. И не надо далеко ходить.
Денни кивнул:
– О'кей, это годится. Подготовьте мою машину за полчаса. Мне еще ехать и ехать.
– Есть, сэр, будет готово. Направляетесь в Майами, сэр?
– Похоже, что туда. А как вы узнали? – спросил Денни.
Бригадир ухмыльнулся.
– О, я думаю, все сейчас едут в Майами на отдых, – пояснил он. – Движение весьма интенсивное в это время года. Вам надо поторопиться. Надвигается ураган. Не советую с ним встречаться.
Денни пожал плечами.
– Никакой ураган меня не остановит, – заявил он. – Какое мне дело до урагана?
Бригадир снова ухмыльнулся:
– Я считал своим долгом вас предупредить.
А сам подумал: «О'кей, сосунок, если ты такой храбрый. Сразу сменишь пластинку, когда начнет дуть».
– Что ж, схожу-ка я туда, – сказал Денни, – чего-нибудь перехвачу. Я скоро вернусь.
Бригадир проследил, как он пересек дорогу и скрылся за дверью заведения Чесни, затем подошел к «линкольну» и заглянул внутрь.
– Фургон хорош, – обратился он к одному из рабочих, протиравшему ветровое стекло. – Наверняка у парня куча монет.
Мастер сплюнул на тротуар и проворчал:
– Держу пари, он даст чаевые мелочью. Чем больше машина, тем меньше чаевые. Знаю я этих типов.
Бригадир согласился. Его внимание привлекли две девицы, стоявшие под тентом магазина как раз напротив станции. Они стояли там, в тени, уже с полчаса, наблюдая за подъезжавшими и отъезжавшими автомобилями. Бригадир заметил, что они проявили сильный интерес к Денни Мерлину, прошедшему мимо них к Чесни, а теперь ведут какой-то серьезный разговор. Это была странная пара. «Та, что поменьше, выглядит миленькой, – подумал бригадир. – Блондинка и прекрасно сложена».
На миленькой был тонкий красный свитер, обрисовывающий фигуру, и короткая плиссированная желтая юбка. На стройных голых ногах желтые босоножки. И никакого головного убора, и лицо, сделавшееся смуглым от солнца и ветра. Ее подруга была выше на добрых шесть дюймов. Тоже блондинка, но ни тени женского очарования. В ее одежде и во всем внешнем виде было даже что-то мужское. Потрепанные желто-белые брюки и черный свитер, какие носят игроки в поло. Волосы коротко подстрижены по-мужски, а цвет лица – почти красного дерева.