Заповедь субботы. Новый подход к происхождению человека

Романов Роман Романович

Я раскрываю эту «тайну» о плоском устройстве социальной маши­ны вовсе не для того, чтобы молодое поколение не ходило в этом направлении. Вовсе нет, не оставаться же «шестеренками» в це­нтре пере­плетения дисков. Сходить ближе к центру дисков нужно, хотя бы ради интереса. Но следует осоз­навать их «плоскую» природу, не имеющую ничего общего с подлинным движением наверх. Для истинного восхождения нужно осваивать «третье измерение» – научиться свободе от стереотипов. Это не есть отказ от обязанностей, удовольствий или привычек – а всего лишь независимость от них, отказ от плоского и предопределенного существования.

Но что же нужно, чтобы научиться движению наверх, для начала хотя бы «подпрыгивать»? Совсем немного – суметь взглянуть со стороны на самого себя. Вспомнить свою жизнь за последний год, убедиться в своем движении по кругу – в зубчатом контуре «страх-удовольствие-при­вычка». Осознав, взбунтоваться! Возжелать свободы от безличной машины, ткущей соци­альную пау­тину.

А какое же еще бывает бытие, спросите вы, кроме социального? Ну, во-первых, есть еще бытие природное, в котором человек доверяется своим инстинктам высшего животного, которые при их ос­вобождении и тренировке ни­чуть не хуже, чем у каких-нибудь матерых хищников или пугливых ла­ней. Иногда мож­но и нужно спрыгивать с тусклого металла социальной машины на все еще зеленую травку природы – как можно дальше от городской суеты и искусственных эмоций. Там, на берегу заповедного озера или на ве­ршине горы мож­но ощутить подлинность бытия.

Все великие пророки и философы древних цивилизаций, странствующие рыцари и книжники средних веков, художники и ученые нового времени стремились к уединению где-нибудь на дикой горе Синай, Соловецких островах или хотя бы в дальнем имении Болдине. Возвращение к природе дает, во-первых, тренировку свободного выхода из социальной маши­ны, а во-вторых – запас энергии, независимый от социальной машины. Насытившись энергией природ­ных переживаний, свободный человек непременно взглянет на ночное небо, полное не просто звезд, а созвездий. Обязательно на­й­дет Венеру и Поляр­ную звезду, узнает в лицо Большую Медведицу и Кассиопею… и вдруг окажется в искомом «третьем измерении».

Великий философ Им­ма­нуил Кант изрек знаменитую фразу (цитирую не дословно, но точно): «Две вещи всегда пора­жают меня – звездное небо над головой и нравственный закон внутри меня!» Осмелюсь возразить любимому профессору, уточнить его: Уважаемый доктор Кант, звездное небо потому так и поражает свободного человека, что разнообразие звезд дает возможность спроецировать на воображаемые линии созвездий сложный вну­тренний мир человеческой психики. Только наличие нравственного закона внутри нас заставляет искать ему соответствие вовне, постигая разнообразие мира и умозрительно проникая в глубины Космоса. Стремление к познанию отличает человека от лю­бого животного, а свободного человека от человека социального.

Даже самое умное животное, каковым по праву является свинья, если бы могло поднять голову к звездному небу, не увидело бы в нем ничего. Нет, впрочем, голодная свинья, запертая в за­гоне, уви­дела бы на черном небе крошки отрубей и рассыпанную крупу. Ведь высшие животные способны на фантазии в форме «реакции на отсутствие». Из этой реакции замещения и выросла чело­ве­че­с­кая фантазия как основа процесса познания. Только, если у высших животных фантазия за­мещает неудов­летворенные животные потребности, у человека такая же «реакция на отсутствие» на­чала за­мещать какую-то особую, благоприобретенную потребность социального общения – меха­низ­ма, сое­динив­ше­го и сублимировавшего плотские инстинкты высших приматов.

Опять же, переход от высших приматов к человеку не был скачкообразным, а эволюционным, постепенным. То есть эта самая новая нравственная потребность человека в познании выросла из не­которой почти социальной потребности высших приматов. В стае наших человекообразных предков уже были «изобретены» и социальная иерархия обязанностей, и чув­ственное поощрение, и привычка к ритуалу. Те самые три «зубчатых диска» социального взаи­мо­дей­ствия, созданных Природой на пер­вых порах из мохнатой плоти и крови. Этот первобытно-соци­аль­ный механизм оказался очень удач­ным изобретением для выживания в окружении многочис­лен­ных врагов и конкурентов. Поэтому со­циально-ро­левые игры в иерархию, чувственное поощрение и ритуалы стали жизненно важной по­т­ре­бностью, приближая наших животных пращуров к роковой черте или «полосе пре­пят­ст­вий», которая отделяет неспешную Эволюцию от ускоряющегося колеса Ис­тории.

Потребность высших приматов в социально-ролевых играх – это уже та самая социальная не­с­вобода, которая только и способна по­ро­дить подлинную свободу через пси­хо­ло­гический механизм «реакции на отсутствие». Каким образом могла возникнуть ситуация прерывания социальной круго­верти, принудившая первого прачеловека к «свободе» от первичного социума? На этот счет у меня есть вполне осно­вательная гипотеза – рекон­ст­рук­ция первых этапов антропогенеза, в том числе первопричины стартового «пассионарного толчка». Как ни странно, эта прогрессивная теория в русле естественнонаучного наследия Ч.Дарвина и Л.Гуми­ле­ва оказа­лась вполне созвучна «ветхой» креаци­онистской модели антропогенеза. Если только не понимать сим­волику Книги Бытия буквально.

Точно также созвучен вопрос, неявно звучащий в заглавии нашей книги: о значении Субботы. Разумеется, речь идет не о суб­боте нашего календаря, а о Дне Се­дь­мом Творения и об одной из де­ся­ти запо­ведей, открытых иудейским Богом пророку Моисею. Под­ли­нно свободный человек обязан уметь вы­рываться из замкнутого круга соци­альных игр, этих гонок по мнимой вертикали. Чтобы по­смотреть на себя и на свою жизнь со стороны звездного неба и нрав­ствен­но­го закона.

Это не так просто. Я бы сказал, совсем непросто. Если бы было легко быть свободным чело­ве­ком, то есть свободно мыслить, расходуя на это свою пассионарность, то люди не предпо­чи­та­ли бы сизифов труд офисного планктона или работу портовых грузчиков. Если бы это было легко, то иудеи не превратили бы Субботу в привычку – подробный ритуал, экономящий пси­хи­ческую энергию. И не понадобилось бы испытывать в пустыне или плену лучших сынов Израиля, что­бы голос пророков напоминал иудеям о подлинном смысле Субботы.

Приближение к Сказке

В сов­ременном мире Заповедь Субботы еще труднее выполнима. Скорость социального круго­ворота растет, как и страх не успеть. Видимое разнообразие чувст­вен­ных поощ­рений (увы, фальши­вых) соревнуется с рас­тущим предложением вредных и полез­ных привычек. Как вырваться из этого египетского плена цивилизации?

Каждый свободный человек должен упо­добиться Богу и сотворить свой виртуальный мир, что­бы взглянуть на него и сказать «Это хорошо!». Потом посмотреть вни­ма­те­льнее и захо­теть улучшить творение. Поскольку источ­ником является наш внутренний мир, то сотворенный мир будет отражать наши достоинства и недостатки. Улучшая творение, мы сначала рисуем идеальную романтическую модель, потом изо­бретаем крити­ческий реализм, потом переходим к идеали­зи­рованному реализму – как бы нам хо­те­лось видеть себя и свою жизнь. Затем очередной кризис разо­чарования и, на­конец, мы захотим за­ново создать себя в соответствии с идеализированным, но все же реали­сти­че­ским образом. Это долгий путь, который проходит свободный человек, и такой же Путь про­ходит Человечество в его свободной, творческой ипостаси.

Самый верный и давно проверенный способ выйти на этот Путь – взять и написать для себя ска­зку. Полет фантазии необходим для осознания личной мифо­ло­гии, а значит для взросления лич­но­сти. Кстати, осно­во­по­ложники психоанализа изобрели заново этот метод свободных ассо­ци­аций. Од­нако они невер­но отождествили рассказанную сказку с внутренним миром людей. А это очень важ­но – не спу­тать сотворенный мир с реальностью. Иначе даже самое великое открытие, как «бессоз­нате­ль­ное» у Фрейда, может превратиться в пошлый дог­ма­тизм. Жанр сказки наиболее безопасен в этом смысле, поскольку изначально не претендует на тождество с реальностью.