Заповедь Варяга
Шрифт:
Зина слегка отодвинулась, в ее глазах отразился страх.
– Ты меня хорошо поняла, детка?
– Да.
– Вот и помалкивай, пока я в дурном настроении. И не приведи тебя господь ляпнуть мне что-нибудь поперек.
Тархан попался в руки Лукьянова по глупости. Накануне он заглянул в один катран, где встретил своего старого партнера по картам – Кузю. Они частенько встречались в заведении Анзора Кивилиди. Как его зовут по-настоящему, никто не знал, но все называли его почему-то Кузя. Разложили карты, перекинулись в «шпилевку». Кузя проиграл пятнадцать тысяч баксов. Договорились встретиться
В сарае, несмотря на полдень, было темно. Похоже, что еще совсем недавно здесь держали домашних животных, – пахло слежавшимся навозом, какими-то едкими прелыми испарениями и влажной гнилью. Зина восседала на охапке грязного сена, белое платье задралось, виднелась полоска темных трусиков. Заметив заинтересованный взгляд Аркадия, она поджала ноги.
– Ну и дружка ты себе отыскала, хочу тебе сказать, – заговорил Аркаша. – Он всегда такой был?
– Да, – вяло отреагировала Зина.
– А может, у него просто тараканы в башке?
– Не знаю. Может...
– А чего ты вообще можешь знать? Догадываешься, по чьей я здесь милости? – спросил Тархан.
Зина промолчала.
– Вот то-то и оно! Мне совершенно ясно, что этот твой псих не собирается оставлять нас в живых. Лишние свидетели ему ни к чему. Только одного не понимаю: зачем ему нужно было ломать эту комедию и запирать нас в сарае? Может, еще не наигрался? Может, представление какое-нибудь хочет закатить?
– Не торопись, он еще успеет придушить нас, – горько хмыкнула Зина.
– Я вижу, что ты полна оптимизма, – Тархан положил ладонь на колено Зине. – Крошка, а не окажешь ли ты мне ряд интимных услуг? Все равно завтра твое сдобное тело смогут оценить только рыбы.
Зина зло отбросила его ладонь.
– Мне сегодня не до развлечений. Давай лучше подумаем, как нам отсюда выбраться.
– Ты была здесь когда-нибудь?
– Ни разу!
– Жаль. Может быть, и подсказала бы что-нибудь толковое. А то уж очень не хочется умирать без покаяния.
Сарай выглядел на редкость крепким. Созерцая просторное помещение, толстые стены из могучих сосновых бревен, Тархан отчетливо понимал, что выбраться отсюда нет никакой возможности.
– Крепко сколочен, зараза! Такой домина еще лет триста простоит, – сделал он невеселое заключение.
– Ты так думаешь? – спросила Зина, готовая разрыдаться.
Тархан постучал кулаком по стене. Толстые бревна отозвались глухим негромким гудением.
– Даже не знаю, как тебя успокоить. Киска, такие стены способны выдержать даже взрыв атомной бомбы. Отсюда нет никакой возможности выскочить даже мышкой-норушкой.
За стеной слышались голоса. На фоне сдержанных смешков выделялся гортанный хохот Валерия Валентиновича – точь-в-точь первый бас в многоголосом хоре. Очевидно, его неистощимый ум придумал какую-то очередную хохму, и окружающие сдержанно, пряча животный ужас, смеялись над выдумкой хозяина. Веселье у стен сарая продолжалось недолго, кто-то сдавленно хрюкнул, подавившись собственным смехом, а вскоре компания
Зина сидела в углу, обхватив колени руками. Короткое платье подчеркивало рельеф упругих бедер, подбородок слегка подрагивал. Жизнь кончилась. Было тихо, только порой порывистый ветер шумел над крышей, похрустывал под чьей-то поступью мелкий галечник. Тархан поднялся и с размаху пнул дверь:
– Эй, откройте!
Хруст галечника прекратился, а потом чей-то злой голос, в котором явственно ощущались нотки злорадства над чужой незавидной судьбой, философски изрек:
– Тихо там, сучонок! Все равно тебе подыхать завтра. – Вновь заскрипел галечник, невидимый охранник неторопливо потопал далее, исполняя наказ сиятельного Лукьянова.
– Послушай, красотуля, а тебе не обидно будет помирать нецелованной? – усмехнулся Тархан.
– Отвяжись!
Аркадий подошел ближе, присел на корточки и посмотрел на Зину:
– А я-то все голову ломал, какие такие бабы Ангелу нравятся? Теперь понял. Тебя-то я, девочка, давно заприметил, еще с того самого времени, когда ты на Невском проспекте центровой была и с фирмачей «зелень» сшибала. Или я чего-то путаю?
– Отвяжись! И без тебя тошно!
Тархан уверенно положил ладонь Зинаиде на бедро и прошипел:
– А теперь растопырься, сучка, чтобы я тебе больно не сделал. И очень тебя прошу не дергаться! А то я человек нервный, ненароком и придушить могу! – Он уверенно принялся задирать ей юбку. – Боже праведный, какая у тебя кожа! Все-таки я зря грешил на Ангела, у него определенно неплохой вкус. Насколько мне помнится, ты была дорогой девочкой. Сколько же ты стоила? Не подсказывай, дай я сам припомню. В час триста баксов! Или пятьсот? Никак не меньше!
Зина выглядела окончательно сломленной. Противиться у нее не было сил, и она безучастно принимала грубоватые ласки Аркаши. А он по-хозяйски скользил ладонями по ее телу. Умело принялся стягивать узенькие трусики.
– Приподнимись, – приказал он. Голос его прозвучал глухо и слегка напряженно.
Зина, не осознавая происходящего, выполнила его просьбу. Она немного приподнялась, и Тархан резко выдернул из-под нее узкую полоску материи.
– Вот так, моя хорошая, – отшвырнул он в сторону трусики. – Я уже начинаю завидовать Ангелу, он точно понимает толк в женщинах. Даже проституток снимает гладеньких и чистеньких. – Аркаша приспустил штаны. – Теперь иди ко мне, моя хорошая. Вот так, не противься. – Он посадил Зину к себе на колени. Его руки уверенно легли женщине за талию. – Ах ты, моя гладенькая. А теперь обними меня за шею! За шею, я сказал, – прошипел он сквозь зубы. – Вот так, моя крошка! Ах, хорошо!..
Раздался негромкий щелчок. Вспышка фотоаппарата напоминала молнию. Яркий белый свет вырвал из мрака сплетенные фигуры. Вторая вспышка, такая же яркая, запечатлела растерянность на лицах совокупляющихся. Послышался скрип отворяемой двери, и в проеме возникли две фигуры.
– Зажгите-ка свет. Что-то в потемках не очень-то получается рассмотреть наших голубков, – раздался мягкий и вкрадчивый голос Лукьянова. Такое же довольное мурлыкание бывает у кота, тайком отведавшего хозяйской сметаны.