Заповедник гоблинов: Фантастические романы
Шрифт:
— Мэри, — проговорил он хрипло, едва слыша себя, и протянул к ней руки.
Она очутилась в его объятиях, обвила его руками за шею, а он прижал ее к себе, такую мягкую и податливую, такую теплую. Тепло ее тела, аромат волос, очертания фигуры — все обещало покой и наслаждение.
— Марк, Марк, Марк, — шептала она ему на ухо, как будто его имя было для нее молитвой или заклинанием.
Он уложил ее на раскладушку и лег сам, сверху. Она приподняла голову и поцеловала его; губы прильнули к губам и не желали отрываться друг от друга. Он просунул руку ей под платье и ощутил ее наготу: спелость грудей, гладкость живота, курчавость волос
— Марк, где ты? — спросил кто-то напряженным голосом.
Он нехотя расстался со своим мирком, в котором они с
Мэри были наедине, уселся на раскладушке и, моргая, уставился на фигуру, глядевшую на него из-под полога шатра.
— Прошу прощения, что помешал вашим шалостям, — проговорил Хэл.
— Чтоб ты провалился! — воскликнул Корнуолл, вскакивая. — Что ты лезешь, куда тебя не просят?
Он шагнул было к Хэлу, но Мэри успела остановить его:
— Марк, все хорошо.
— Приношу свои извинения вам обоим, — сказал Хэл. — Я допустил бестактность. Но мне надо было предостеречь вас. В округе снова объявились псы.
— Что на вас нашло? — крикнул, вбегая в шатер, Джиб. — Вы что, спятили — разъезжать в одиночку?
— Все было тихо, — ответил Корнуолл. — Нам как будто ничто не угрожало.
— Опасности повсюду. Пока мы не покинем эти земли, они будут неотступно преследовать нас.
— Я хотел разыскать Джонса и пригласить его ехать с нами. Но он, похоже, ушел и вряд ли вернется.
— Не нужен нам никакой Джонс, — заявил Хэл. — Мы вчетвером да Оливер с Плакси — вполне достаточно. Уж мы-то никуда не уйдем.
Глава 25
Маленький народец разбежался кто куда, и теперь они продолжали путь вшестером. День близился к вечеру. Местность если и изменилась, то совсем чуть-чуть. Через пять миль от того холма, на вершине которого стоял Дом Ведьмы, они достигли Выжженной Равнины, что тянулась до самого горизонта: громоздились друг на дружку песчаные дюны, земля между ними была бурой и бесплодной. В углублениях, которые раньше, по всей видимости, заполняла вода, попадалась трава, высохшая настолько, что превратилась в сено. Время от времени однообразие пейзажа нарушали мертвые, скелетоподобные деревья, как будто грозившие небу растопыренными сучьями. На троих лошадей навьючили бурдюки с водой, а на двух оставшихся ехали по очереди. Уже утром Мэри возмутилась, что ей, по общему молчаливому согласию, выделили лошадь в постоянное пользование, и настояла на том, чтобы идти пешком наравне с другими. Если сбросить со счета песчаные дюны, переход оказался не таким уж и утомительным, однако расстояние, которое они прошли, было, естественно, значительно меньше того, какое удалось бы преодолеть верхом.
Возглавляли отряд Корнуолл с Хэлом. Последний, прищурясь, посмотрел на солнце.
— Скоро нам придется остановиться, — сказал он. — Все устали, и потом, надо разбить лагерь до темноты. Как тебе вон тот гребень слева? Он достаточно высок, и с него будут хорошо просматриваться окрестности. Вдобавок мы сможем развести костер. Видишь деревья?
— Костер на гребне будет заметен издалека, — возразил Корнуолл.
— Ну и что? — пожал плечами Хэл. — Прятаться нам не от кого. Кому нужно, тот знает, где нас
— Ты про адских псов?
— И про них тоже.
— Сдается мне, ты не слишком обеспокоен.
— Ты ошибаешься. Не беспокоиться было бы глупо, равно как и не бояться. Помнишь, какой совет дал нам людоед? Никуда не ходить. Но мы должны были идти, потому что иначе какой смысл забираться в такую даль?
— Целиком с тобой согласен, — сказал Корнуолл.
— В любом случае, — продолжал Хэл, — вы с Джибом отправились бы дальше вдвоем. А коли так, то нам не пристало бросать товарищей на полпути.
— Может, ты и прав, — пробормотал Корнуолл.
Установилось молчание. Под ногами путников шуршали песок и галька. Вскоре они подошли к гребню, о котором говорил Хэл.
— Ну что? Полезем?
— Как скажешь, — откликнулся Корнуолл. — Лесовик у нас ты.
— Тут нет никаких лесов.
— Зато есть гребень. Все равно мне с тобой не тягаться, я человек городской и мало в чем разбираюсь.
Когда они взобрались на гребень, Хэл показал на глубокий овраг в боковом склоне.
— Там найдется сухая трава, — сказал он. — Лошадям будет что пощипать. А на ночь мы приведем их в лагерь.
После того как на гребень поднялись все остальные, Хэл принялся распоряжаться.
— Марк, — велел он, — напои лошадей. По полведра каждой, но не больше. Потом сведи их в овраг, пускай попасутся там до темноты. Приглядывай за ними, чтобы не ускакали. Мэри, ты будешь часовым. Смотри во все стороны и, если что увидишь, кричи. А мы займемся дровами, притащим сколько сможем.
Когда Корнуолл возвратился с лошадьми, на гребне ярко горел огонь; часть углей сдвинули чуть в сторону, и Мэри готовила на них ужин. Плакси с Оливером исполняли обязанности часовых. Хэл поспешил навстречу Корнуоллу.
— Садись поешь, — сказал он, — Мы уже сыты.
— А где Джиб?
— Пошел на разведку.
Солнце закатилось за горизонт, но небо на западе оставалось еще бледно-розовым. Внизу ничего не было видно, словно путники попали вдруг в страну теней.
— Через часок или около того взойдет луна, — пообещал Хэл.
Корнуолл подсел к огню.
— Голодный? — спросила Мэри.
— Как черт, — ответил он, — И усталый. А ты?
— Я в порядке, — Она положила ему в тарелку еды. — Кукурузная каша с беконом. Надеюсь, ты не возражаешь? Свежего мяса, к сожалению, нет. Хэл не смог никого подстрелить. Зайцы для него слишком резвые. — Девушка устроилась на земле рядом с ним, прижалась к его плечу, подставила губы для поцелуя, — Я хотела поговорить с тобой наедине. Мы тут обсудили кое-что с Оливером, он сказал, что подойдет к тебе, но я ответила ему, что мы разберемся сами. По-моему, так будет лучше.
— И что же вы с ним обсуждали? — спросил удивленный Корнуолл.
— Ты помнишь то, что случилось в шатре?
— Я никогда этого не забуду. А ты? Ты помнишь, Мэри?
— Я тоже не могу забыть. Но нам нельзя думать об этом. Вот о чем собирался поговорить с тобой Оливер. Нам нельзя даже думать об этом.
— При чем здесь, разрази его гром, Оливер? То, что было, касается только нас с тобой, если, конечно, ты разделяешь мои чувства.
— Да, — прошептала она, кладя голову ему на плечо. — Сколько дней ты будто не обращал на меня внимания, а потом неожиданно все переменилось. Я готова была заплакать. Ты у меня первый, понимаешь, первый. Да, я прислуживала в трактире, но…