Заповедными тропами
Шрифт:
Что там такое? Невидимые нити, что ли, преградили дорогу летящим птицам, почему они взмыли вверх над косой? На этот раз там ничего нет, но в зеленой чаще ивовых зарослей легко укрыться вместе с лодкой охотнику, а осторожность никогда не мешает.
В центре птичьего царства в дельте Волги помещается Дамчинский кордон Астраханского государственного заповедника. Уютный и во всех отношениях замечательный уголок, и кто хоть раз побывал там, никогда его не забудет. Едете вы на лодке широкой и быстрой протокой, как будто вдали от людей. По сторонам тростники да ивы, иногда взлетит цапля или под натиском потревоженного кабана затрещат заросли.
Одним словом, настоящая глушь и безлюдье окружают вас. И вдруг впереди лодки, сквозь зелень прибрежных деревьев мелькнет красивый голубой домик, за ним другой, еще и еще — целый поселок чистеньких голубых зданий. Теперь, когда кордон рядом, вы обнаруживаете одну особенность. Все домики стоят не на земле, как в обычном селении, а на высоких сваях.
Жилые постройки, общежитие и комнаты для приезжих, столовая, лаборатории, продуктовый ларек — все есть в голубом поселке. Даже коровы, собаки и куры есть в этом селении, только нет улиц. Их заменяют деревянные мостки на сваях и сама протока, на берегу которой стоит катер да в маленькой бухточке флотилия лодок.
Проводимые в заповеднике исследования, запрещение охоты на обширной территории и активное воздействие человека на природу имеют большое значение для сохранения в дельте Волги местной фауны, для увеличения численности ряда ценных зверей и птиц. Кабан в дельте, например, самое обычное животное. В высоких и густых зарослях его нелегко увидеть, но вы можете поднять несколько кабанов с лежек и быть свидетелем, как обеспокоенные звери ломятся сквозь густую чащу. А сколько белых цапель сейчас в заповеднике!
Не так давно эти великолепные птицы были почти полностью истреблены во многих частях нашей страны. Длинные красивые перья — эгретки, отрастающие на спине у цапель, оказали им плохую услугу. В дореволюционной России белые цапли добывались в самый разгар размножения ради драгоценных перьев, и чудная птица вскоре стала у нас большой редкостью. Постоянное преследование и стрельба из ружей научили белую цаплю держаться особенно осторожно. А если не заметит иной раз цапля опасности, налетит случайно на охотника, то всеми силами пытается ускользнуть от губительного выстрела. Мало того, что она изо всех сил машет крыльями, но и ногами работает, как будто пытается ими оттолкнуться от воздуха. Посмотришь на выкрутасы птицы — смешно и жалко ее станет. Сейчас большие белые цапли во множестве гнездятся в Астраханском заповеднике, самыми обыкновенными птицами здесь они стали и, как мне кажется, утратили в значительной степени свою осторожность. Много раз налетали на меня белые цапли совсем близко, но ни одна из них со страху в воздухе выкрутасов не делала. Увидит, на одно мгновение шею вытянет, голову набок склонит, несколькими взмахами своих широких крыльев отбросит себя далеко в сторону и опять спокойно летит своей дорогой.
Одним словом, зверям и птицам привольно и спокойно живется в заповеднике. Все лето пройдет, а местная птица и выстрела не услышит. Однако как у человека, так и у четвероногих и крылатых обитателей дельты бывают невзгоды, огорчения, есть и враги.
Иной раз спрячешься среди тростников и сидишь неподвижно — хочется близко кабана понаблюдать. Да не тут-то было! Назойливо пищат комары, лезут вам в глаза, в уши, кусают шею. Сначала немного, а потом все больше и больше собирается около вас этих маленьких беспощадных мучителей. Какие уж там наблюдения! Сохранять полную неподвижность становится невозможным — заедают комары, да и кабан не дурак. Слышит — множество комаров в одном месте, значит; там что-то живое прячется, подходить опасно. И, осторожно зайдя против ветра, чуткий зверь несколько раз втянет в себя воздух, затем с шумом выдохнет его, выражая этим свое недоверие, и кинется прочь сквозь заросли.
В иные годы комаров на кордоне бывает великое множество, и тогда они не дают житья животным и людям.
Правда, сейчас от них в любом доме отдохнуть можно. В каждой квартире и в лабораториях на окнах — рамы с мелкой металлической сеткой, а столовая вообще представляет собой большую вольеру, сквозь которую свободно продувает освежающий ветер и не в состоянии проникнуть назойливые насекомые. «Близок локоть, да не укусишь», — гудят они за металлической сеткой.
«Помни о смерти» — вспоминается мне краткое латинское изречение. Невольно я вспоминаю его, читая на дверях кордона другую надпись. «Не забывай о комарах» — гласила она. Такое напоминание для рассеянного человека здесь весьма кстати. Ведь комары в жилище — это величайшее мучение.
Но что комары! Почище комара мучитель обитает в заповеднике. Серую ворону вы уж, наверное, все знаете. Вредная, невыносимая птица, и хотя она везде вредна, где водится, но вороны Астраханского заповедника в этом отношении вне конкуренции — настоящие разбойники[В настоящее время точка зрения ученых изменилась. Наука отказалась от понятия «вредности» того или иного живого существа. — Примеч. ред.].
Они не дают покоя гнездящимся птицам, мешают полноценно работать ученым. Десятки смышленых птиц целыми днями торчат на кордоне. Видимо, для них кордон — это сборный пункт, где к тому же всегда есть надежда чем-нибудь поживиться. Они снуют по крышам, топчутся у кухни, осматривают лодки, в которых на кордон доставляется рыба. Чуть кто зазевался — и проворные птицы тащат все съедобное.
«Цып-цып-цып», — сзывая своих кур, выходит на крыльцо старушка с кастрюлькой какой-то каши. Она высыпает ее в деревянное корытце, но, на беду, столкнувшись с соседкой, перекидывается с ней несколькими фразами. Такой оплошности вполне достаточно. Несколько ворон, энергично дергая и толкая глупых кур, в одно мгновение уничтожают кашу.
— Бабушка, — кричу я издали, — бабушка, вы кого накормили?
— Как, милый, кого? Курочек.
— Не курочек, а ворон накормили, — показываю я на птиц, сидящих на крыше.
— Ах ты Господи, опять все съели! — волнуется старушка. — А я-то разболталась, все забываю, что кругом эти воры.
Но мелкие кражи вороватых птиц на кордоне — это полбеды. Вред, приносимый ими колониально гнездящимся цаплям, каравайкам, колпикам и бакланам, гораздо больше.
«Карр-карр», — деловито кричит одна из ворон, и по этому сигналу все ее товарки, расхаживающие среди построек и отдыхающие на крышах, покидают кордон. «Испугались кого-нибудь, что ли?» — подумал я, впервые наблюдая такое поведение вороватой компании. Но птицы вели себя так совсем по другой причине.
От кордона отчалила лодка и, гонимая кормовым веслом, быстро заскользила вниз по течению. Она направлялась туда, где на деревьях ивы разместилось крупное поселение бакланов и цапель. Но где же улетевшие из кордона вороны? Они уже далеко впереди. Сидя на вершинах растущих на берегу ив, они деловито следят за вашим маршрутом. «В какую колонию направляться?» — бросают они на вас пытливые взгляды. И если при разветвления проток вы свернули вправо, то и вороны летят в этом направлении; до места вы их уже не увидите.