Заповедными тропами
Шрифт:
Как-то в Калининградской области я заночевал в еловой релке, возвышавшейся среди мохового болота. Это случилось 12 апреля. С вечера я решил выследить, куда слетаются петухи глухарей для тока. Но кругом было так много интересного, что я, бродя по лесу, положительно потерял направление и ориентировку и понял, что в этот вечер не найду дорогу к деревне.
Темнело, когда неожиданно в воздухе мелькнула крупная птица и уселась на моховую кочку в четырех шагах от меня. Не сводя глаз с птицы (это была глухарка), я застыл на месте. Пораженная странным предметом, как каменное изваяние, замерла и птица. Мы стояли друг против друга, не смея моргнуть глазом. Это продолжалось очень долго, и сколько бы длилось еще — я не знаю. Но я кашлянул, и рыжая лесная красавица шарахнулась от меня в сторону и с клокотаньем исчезла в сумерках за корявыми соснами.
Когда же совсем стемнело, все мое внимание было поглощено глухарями. Издавая крыльями своеобразный звон, они прилетали из-за болота и в тишине ночи с грохотом усаживались на ели и сосны по краям релки. Но угомонились и глухари, и тогда до меня донеслись дикие крики. Это взлаивала, рявкала и завывала акклиматизированная в Калининградской области енотовидная собака. Долго слушал я эту странную музыку, пока холод не заставил меня позаботиться о ночлеге.
Но не разводить же костер, когда несколько глухарей ночуют в этой маленькой релке.
Усевшись на хворост под старой елью, съежившись весь и охватив руками ружье и свои колени, я заснул крепким сном. Меня разбудил предрассветный холод; темень и тишина стояли кругом.
А короткое время спустя, когда я неуверенно брел по зыбким заиндевевшим кочкам, лес, болото — весь мир, казалось, наполнился трубными звуками.
«Крри-крруу, кррии-крруу», — криками встретили журавли наступающее утро.
И вдруг в стороне я услышал так хорошо знакомый и такой дорогой для меня голос.
На темных елях релки, среди мохового болота, поросшего корявыми сосенками, и здесь, на севере, в это студеное раннее утро свистела совка.
Глава девятая
СРЕДСТВА ЗАЩИТЫ
Попробуйте поймать выпавшего из гнезда молодого сокола или цаплю, и вы столкнетесь с энергичным сопротивлением. Защищаясь, соколенок перевернется на спину и выставит вперед свои вооруженные когтями лапы. И если вы, несмотря на это предупреждение, подойдете к соколенку слишком близко, он вцепится в вас когтями. Но это все пустяки, а вот с молодой цаплей следует быть осторожным — это опасная птица: съежится она вся, застынет в неподвижной позе и ждет, когда человек подойдет к ней совсем близко. А затем, быстро выпрямив свою длинную шею, старается нанести острым клювом страшный удар в глаз противника. Это обычные средства защиты. Но умеют защищаться животные и другими способами; их бесчисленное множество. О некоторых приемах защиты я расскажу сейчас читателям.
Вероятно, мне было лет семь или восемь, когда со мной произошел смешной случай. В то время он поразил меня и глубоко врезался в память. Мы жили в астраханских степях, на станции Ахтуба, и почти каждый день после четырех часов отправлялись с отцом в окрестности и среди природы оставались до самого вечера. Когда заканчивалась весенняя охота на селезней, мы переключались на рыбную ловлю. Рыбу мы ловили удочками в волжских займищах и отправлялись за ней при всяком удобном случае. Помню, среди других богатых рыбой местечек славился Власов ерик; особенно много в нем водилось крупных окуней и сазанов. Вот однажды с отцом, братом и товарищем, захватив с собой удочки и провизию, мы отправились на Власов ерик ловить окуней. Надо сказать, что с детства я не отличался усидчивостью на рыбной ловле. Ловить, конечно, интересно, особенно когда рыба хорошо клюет, но движения слишком мало. Час сидишь, другой сидишь, и становится скучно. Кроме того, в то время меня интересовали только маленькие щучата и небольшие черепахи. Их мне всегда хотелось поймать для нашего бассейна и аквариумов.
Просидев с удочкой около часа и ничего не поймав, я, как и всегда, соскучился, воткнул удочку в берег, а сам отправился размять ноги. Сначала я медленно шел вдоль берега в надежде увидеть черепаху или щучонка, но их нигде не было видно, и я пошел в сторону к группе развесистых ветел. Не успел я дойти до этих деревьев, как услышал голос птицы, напоминавшей мне крик кобчика. «Пип-пип-пип», — громко кричала птица, скрываясь на совсем маленьком деревце, где, казалось, совершенно негде было укрыться сравнительно крупному кобчику. Меня это удивило, и я, чтоб отыскать птицу, подошел еще ближе. «Пип-пип-пип», — совсем рядом вновь раздался голос, и я увидел небольшую — с воробья ростом — странную птицу. Особенно поразила меня окраска ее оперения: она изумительно походила на кору дерева, и когда птица перебралась с ветви на ствол, ее сразу не стало видно. Вероятно, с недоверием относясь ко мне, птица не оставалась долго на одном месте. Она перелетела на ближайший пень и вдруг на моих глазах залезла в дупло, образовавшееся благодаря выгнившей его сердцевине.
Надо сказать, что, увидав эту неизвестную птицу, я загорелся желанием поймать ее, чтобы хоть немного подержать в неволе, познакомиться с ней ближе. И вдруг птица на моих глазах залезла в дупло. Представьте же мое состояние — ведь при этих условиях ничего не стоило поймать незнакомку. Ну, конечно, я не рассуждал долго. Секунду спустя я бесшумно подкрался к пню, закрыл отверстие, а затем, засунув руку в дупло, нащупал птицу и извлек наружу. Как забилось мое сердце! От радости и страшного напряжения меня трясла лихорадка.
Однако в следующее мгновение все изменилось, как в сказке. Если бы на меня неожиданно вылили ушат с холодной водой, я бы не так поразился, как в ту минуту. Трудно представить, но уверяю вас — в своей руке я увидел не птицу, а медленно шевелящуюся змеиную шею и голову. Она извивалась и, кажется, издавала какие-то звуки — шипение. Не знаю, как бы поступил другой на моем месте, но я судорожно разжал и отдернул руку, а затем стал трясти ею, как будто перед тем схватил раскаленный кусок металла. Тогда случилось новое чудо, окончательно сбившее меня с толку. Змея тотчас превратилась в птицу и, быстро взмахивая крыльями, поднялась в воздух и исчезла среди листвы дерева.
Всего, что я перечувствовал за эти пять — семь минут, конечно, описать невозможно. Но зато пережитое, вероятно, ярко было написано на моей взволнованной физиономии, когда я возвратился к своим. Все обратили на это внимание. И когда я, волнуясь и заново переживая острые моменты, рассказал о всех происшествиях, мой рассказ вызвал только веселье. Оказалось, я упустил действительно интересную птицу. Она близка к нашим дятлам и называется вертишейкой, а по-украински — крутоголовкой. Когда она вертит своей головой и шеей, действительно напоминает змею и часто пугает этим странным движением людей и животных.
Такое поведение слабенькой и беззащитной птички, как видите, сильное средство защиты от ее врагов.
— Не беда, — утешал меня отец. — Помню, что почти такой же случай был и у меня с вертишейкой в детстве. А что она улетела — это, пожалуй, лучше. Держать в неволе вертишейку не так уж просто — слишком капризна птица в отношении пищи.
Чайку вы знаете? Конечно, знаете. Это та самая белая или сизокрылая птица, которую особенно часто приходится видеть летающей над водой и ловящей рыбок и насекомых. А вот крачка, наверное, вам неизвестна. Безусловно, многие встречали ее в природе, но просто не знают, что эта птица так называется. Поскольку я сейчас хочу рассказать о поведении речных крачек, мне совершенно необходимо хотя бы кратко познакомить читателя с этой птицей. Окраской оперения, манерой летать над прудами и реками и бросаться за добычей в воду обе эти птицы имеют много общего. Только у чаек хвост ровный, как обрезанный, а у крачек вилочкой, то есть крайние перья хвоста много длиннее, чем средние, — вот и получается форма вилочки. О замечательном случае, связанном с речными крачками, я и хочу сейчас рассказать моим читателям.