Запредельность
Шрифт:
– Поймите нас правильно, кап, – сказал Фрэнк, также не глядя на Лекса – словно того и не существовало вовсе. – Не стоит тащить с собой натурала – он все испортит…
– Он такой же, как мы с вами, – твердо сказал капеллан. – А, может, и посильнее…
Клод, нахмурившись, оглядел Лекса, покачал головой:
– Что-то я не помню его по Боевым кельям. Разве он из наших? Кто знает этого парня?
– Я не знаю, – подхватил Грин.
– И я, – добавил Фрэнк.
Лекс не выдержал и буркнул сердито:
– Вообще-то я тоже вас не знаю. Но при этом не ною,
Мороки заржали. И тут произошло неожиданное: Грин вскинул свой плоский «ствол» и нажал широкий спусковой крючок.
Лекс ждал подвоха. Но это вышло слишком быстро, и он едва успел среагировать. Резонанс еще не стабилизировался, а рука уже сама тянулась к щеке: к ней, грозно вращаясь, приближалась сверкающая металлическая шестеренка с острыми, как бритва, гранями.
Вряд ли морок хотел его убить: шестеренка просто оцарапала бы скулу, пронесясь мимо. Движения в форсированном режиме не так просты, а предметы обладают громадной инерцией. И, все-таки, Лекс поймал убийственный снаряд, отправив его в обратном направлении.
Шестерня вспорола металл палубы и застряла в паре свнтиметров от паха Грина.
– Неплохо, – усмехнулся Клод. – По крайне мере – для того, кто освоил «боевые волны» заочно…
Мороки рассмеялись, обмениваясь колкостями и шутками, а Грин выдернул из палубы шестеренку, осмотрел и добродушно протянул Лексу.
– Держи. На память!
Не сразу становилось понятно, что все эти легкомысленные разговоры в среде воинов Судного Дня – не более, чем искусная иллюзия, мимикрия, выработанная тренировками. Ведь сущность морока нельзя изменить – иначе он потерят свое преимущество над простыми смертными. В основе форсированных способностей этих людей – фанатичная вера Предвестников, и в ней – подлинная сущность воинов Судного Дня, кем бы они ни хотели казаться.
Клод оказался прав: не сработал ни один из предусмотренных спецкомандой сценариев.
В какой-то момент прилипалы, будто им наскучило сомнамбулическое кружение, вдруг бросились в сторону «Ермака» и вцепились в него намертво с противоположных бортов. Мороки мгновенно разделились, ожидаяя синхронного нападения с флангов. Но не случилось и этого.
– Чувствуете?.. – проговорил Клод, приподняв указательный палец.
– Тащат, – чуть кивнул Фрэнк.
– А ну, все на центральный пост! – скомандовал капеллан.
Четверо друзей, оставшихся в командном узле «Ермака», встретили мороков настороженно. Конрад шагнул было навстречу, будто хотел сказать что-то важное, но растерянно промолчал – очевидно, отказала и память. Лицо его исказило страдание, и Лекс снова ощутил вину перед человеком, подарившим ему остатки своей жизни…
– Куда мы движемся? – подойдя к пульту, быстро спросил капеллан.
Долин повернулся в кресле, глянул на капеллана поверх древних очков с треснутым стеклышком. («Откуда он их только взял?» – подумалось Лексу). Пожал плечами:
– Я думал, это ваш план.
– Да-да… – неопределенно протянул капеллан, вглядываясь в экран, рябящий густой мешаниной из разноцветных меток. Многие из
…Картина боя сильно изменилась. Пока еще трудно было сказать, на чьей стороне явный перевес, но «линия фронта», и без того условная в условиях космоса, перестала существовать окончательно.
Две из десяти «ударных» линз Последнего Рубежа перестали существовать. Еще одна разваливалась прямо на глазах – ее пожирала плазма, испускаемая плотной группой скатов. Почерневшие остовы крейсеров выпадали из строя, будто панцири гигантских моллюсков, обглоданные хищниками.
В то же время, в тыл скатам заходила маневренная линия броненосцев под прикрытием тяжелых крейсеров, файтеров и лидеров, во главе с самим «Килиманджаро». Капеллан быстрым движением по сенсорной паненли увеличил изображение (видимо, навыки этого морока не ограничивались послушнической и диверсионной деятельностью).
Представшее зрелище было величественным и страшным.
Барракуд в охранении скатов заметно поубавилось, и оставшиеся теперь отчаянно отстаивали тыл, пытаясь пробиться к броненосцам. Крейсера прикрытия огрызались лазерным огнем, ракетами и силовыми орудиями. Похоже было, что энергетическая мощь барракуд за время боя ослабла, и теперь крейсера почти сравнялись с ними силами. С другой стороны, не было видно файтеров, столь досаждавших барракудам на начальном этапе сражения. Очевидно, все они погибли – или же притаились в тени спутников Урана для нанесения неожиданного удара.
…Медленно, но верно, броненосцы выходили на дистанцию эффективной стрельбы. Поскольку их строй представлял собой гигантскую, вытянутую в пространстве дугу, в которой все следовали за лидером в кильватерном строю, дистанции огня броненосцы достигали поочередно.
Первым ударил «Килиманджаро» – три импульса поочередно из трех могучих ускорителей. Его цель – ближайший, неосторожно подставившийся скат – подернулся синеватой дымкой и медленно сполз с курса, поворачиваясь брюхом к противнику, словно оглушенная рыба. Он был невероятно живуч, как и все корабли этого типа. Но «Килиманджаро» уже величественно уходил в разворот, и его место, один за другим занимали ведомые им броненосцы. Удар за ударом – и вот исчез в яркой вспышке первый скат, закрутился, потеряв управление, другой, отступил третий…
Тяжелые корабли Протектората закрутились в смертоносной карусели: подходя на критическое расстояние разряжали ускорители – и уходили на круг, в недосягаемости для врага накапливая энергию для нового удара.
Момент был выбран удачно: перекинувшись на флагманскую группу, скаты оставляли в тылу недобитую «линзу», попадая при этом в смертельные «клещи». Ситуация для мироматов складывалась патовая, и силы Последнего Рубежа старались по-максимуму использовать обстановку. Ведь ни у кого не вызывало сомнений: мироматам не свойственны опрометчивые поступки, и на жертвы они идут лишь оправданно.