Запретное целительство. Сеньорита Смерть
Шрифт:
Но кажется, целитель Зиллиани счел, что пережитое мной горе сломало меня, и даже повредило мой разум. Не без основания. Я замкнулась в себе, перестала разговаривать с сокурсниками, и все свободное время проводила над книгами. Но они не знали, что у меня была цель, ради которой все остальное казалось неважным – Лучиано. Я должна была спасти его, ведь остальным было все равно, что с ним станет. И мне все равно, какие оценки стояли в моей дипломе и что было написано в характеристике. Важнее было то, что я на самом деле умею, а не все эти бумажки.
Конечно, я не стала говорить всё это Гидеону
– А где он жил до этого? – тут же спросил целитель.
– С моей семьей.
– Почему не с семьей отца, как это принято? Или среди них нет одаренных?
– Нет. Отец Лучиано боевой маг. Но он постоянно в разъездах, а из родителей у Джакомо остался только его собственный отец. У меня же большая семья, и достаточно обеспеченная, чтобы дать ребенку всё, что ему нужно.
По крайней мере, так я считала. Как оказалось, забота моей семьи не простиралась на беспокойного и больного ребенка, который не хотел вести себя, как положено приличному мальчику из хорошей семьи. Будто от боевого мага можно ждать примерного поведения!
– И наверное, есть в роду целители? Пусть я и не слышал о роде Бьянки, но может, ваша мать...
Тут мне следовало быть осторожнее. Врать я не собиралась, но и всей правды знать не стоило.
– Нет, мои родители обычные люди без капли магии, как и мои брат с... погибшей сестрой, матерью Лучиано. Поэтому я и забрала мальчика себе, как только закончила школу и нашла работу. Конечно, я всего лишь целительница, и не могу ему дать должное воспитание воина, но зато хорошо понимаю его потребности и могу лично следить за его здоровьем.
– Какая... самоотверженность, – пробормотал целитель. Кажется, он услышал от меня не то, что хотел. – И все же... Вы ведь рассказали не о всей своей семье.
Я подняла брови.
– Мне перечислить всех родственников?
– Только тех, кто одарен. Прошу простить мне мою настойчивость, но... вы умеете и знаете то, что в школе не учат, и в книгах не пишут. Значит, вас кто-то должен был учить. Притом кто-то из членов семьи. Потому что такие знания... не передают чужим, только кровным родственникам.
Мне не нравилось, куда повернуло наше собеседование. Да и собеседование ли? Больше похоже на допрос.
– О чём вы? Я уже говорила, что лечить энергетические каналы...
Нери неприятно улыбнулся.
– Я совсем о других ваших умениях. Которые просто так не освоишь, даже ради того, чтобы спасти жизнь очень дорогому для себя человеку. Как вы это сделали с племянником. А почему сестру не спасли? Сил не хватило?
– Не понимаю, – почти онемевшими губами произнесла я.
Маг отмахнулся.
– Да все вы прекрасно понимаете! Смерть! Мы всегда говорим пациентам, что не властны над нею. Только бог решает, кому жить, а кому умереть, в конечном счете. Так что memento mori, как говорили древние.
Помни о смерти. Да. Пожалуй, всем нам приходится столкнуться с ней, рано или поздно. Доктора и вовсе ходят с этой капризной и опасной дамой едва ли не под ручку, а целители... могут получить и её поцелуй.
Поцелуй Смерти. Никто не хочет его испытать. Так называют шоковый удар, что испытывает целитель во время смерти своего пациента, если он с ним в это время магически связан. Незабываемое чувство. Я получала его лишь дважды, но всякий раз надолго лишалась сна. Пережить то, что переживает умирающий... Я помнила о смерти. Никогда о ней не забывала. Но намекал сейчас столичный маг, великий Гидеон Нери, совсем не на поцелуе смерти.
– Смерть... – зловеще повторил Нери. – Вам не кажется, мы слишком полагаемся на божественное провидение в этом вопросе? Ведь если бы Господь не хотел, чтобы мы могли отогнать её... он бы не дал нам в руки эту возможность.
Я резко поднялась и зазвенела чашками, намекая, что собеседование закончилось. Но Нери остался сидеть, пронзая меня тяжелым взглядом.
– Многим целителям приходится вытаскивать людей едва ли не с того света, – сухо сказала я. – Иногда можно спасти даже человека, чье сердце остановилось, если мозг еще жив...
– Но не того, чья жизненная сила уже покинула его тело. По крайней мере, так считает большинство. Но я довольно стар, и моя семья одна из самых старых и влиятельнейших в нашем деле. Мне приходилось слышать многое. О тех, кто способен забирать силу с помощью прикосновений... О тех, кто умеет возвращать к жизни мертвых. И о тех, кто может убивать магией.
– Тоже мне секрет, – фыркнула я. – Любой боевой маг это может.
– Какое невежество, Рената. Даже слишком показное, – почти пропел Нери. – Боевики, эти примитивные создания, убивают не самой магией. Их дар не влияет непосредственно на живых существ – он лишь запускает определенные, и обычно довольно стандартные, преобразовательные процессы в окружающей среде. Создает, например, ударную волну. Или даже на время меняет притяжение, позволяя левитировать. Но человеческое тело инстинктивно сопротивляется любой магии, которая пытается на нее воздействовать извне. И небезуспешно. Лишь только менталисты способны влиять на разум, а целители могут вмешаться в работу тела человека. Но и нам, лекарям, это дается непросто. Ограничения. Естественные запреты. Мы не можем причинить вред человеку, которого исцеляем, мы должны быть его союзниками, чтобы наша магия не воспринималась, как враждебная, и не отторгалась организмом. И ложь тут невозможна. Ведь мы исцеляем – через себя.
Я внимала молча и отстранено, краем уха прислушиваясь к шуму на улице. Кажется, Лучиано снова поймал кота сеньоры Гиллазо, и теперь пытался выучить его каким-то трюкам. Судя по возмущенному шипению бедного животного и злобному пыхтению Лучи, терпение заканчивалось у обоих.
– Я помню основы целительства, сеньор Нери. Не нужно мне их повторять.
– А вы когда-нибудь думали, при каких... теоретических, условиях, целитель может убить заклинанием?
Я молча покачала головой. Это не то, что мне хотелось бы обсуждать столь прекрасным утром.