Запретное целительство. Сеньорита Смерть
Шрифт:
– Мы учились в одной школе, и позднее мне приходилось её встречать. Но мы не были представлены лично. Думаю, сеньор Нери рассказал бы вам больше.
Адвокат тонко улыбнулся.
– Сеньора Нери мы расспросим позднее. Вы сможете ее узнать?
Я недоуменно пожала плечами.
– Если сеньора Аллигьери не сильно изменилась.
Епископ, чье имя я так и не запомнила, нахмурился еще сильнее и резко спросил:
– Как это касается сути дела?
– Напрямую. Но всё позднее. Пока я закончил.
Я уселась на свое место едва живая. Вроде бы всё обошлось, но беспокойство не отступало.
Гидеон Нери по прежнему сохранял видимое безразличие, почти благожелательность. Он спокойно уселся на место свидетеля, обстоятельно отвечая на вопросы обвинения. Где-то подтверждая мои слова, а где-то даже дополняя.
– Как вы охарактеризуете Корбина Рихтера? Возможно ли его так называемый «срыв» был злонамеренен?
Маг ответил не сразу. Тонкие пальцы в перстнях задумчиво барабанили по колену.
– Сложный вопрос, – наконец сказал он. – О причинах случившегося мы можем судить только по косвенным признакам, во всём остальном строя догадки. Но как мне приходилось читать в достоверных источниках, описывающих стихийную магию – она плохо поддается контролю, особенно если ею владеют люди... скажем так, не склонные сдерживать себя в желаниях, и обладающие пробелами в воспитании.
– Вы считаете, что Корбин Рихтер такой человек? – тут же зацепился за его слова епископ.
– Судить об этом не мне, а тем несчастным, что лишились своих домов во время стихийного бедствия в Конте. Кто знает, будь носитель этого опасного дара магом более... добронравным, и всё, что мы бы получили – это небольшой дождик.
Рихтер хмыкнул, неожиданно громко в наступившей тишине, а я возмущенно заерзала. Свежи были воспоминания о прикосновении к той невообразимо мощной силе, что едва не лишила меня разума на пляже. А ведь Рихтер ей упорно и почти успешно сопротивлялся – ну разве что с Вико грубовато обошелся... Но каком контроле вообще может идти речь? Да тут места бы живого не осталось, будь у меня этот дар! А грейдорец умудрился как-то с ним прожить так долго, и при этом не испепелить и не заморозить никого из тех, кто ему не нравился.
Адвоката Фоскарини мнение Нери о Рихтере интересовало мало.
– Я задам вам тот же вопрос, что и сеньорите Бьянки. Сможете ли вы узнать Ванду Аллигьери?
Нери спокойно кивнул.
– Конечно. Не то что мы сейчас с ней близко общаемся, она давно не моя ученица, но пожаловаться на память я пока не могу.
Улларо довольно дернул себя за седой ус, и протянул магу бумажный лист.
– Скажите, это она?
Быстрый небрежный взгляд.
– Да, хотя рисунок довольно небрежен. Почему вас интересует Ванда? У неё какие-то проблемы? – с беспокойством спросил Нери.
– Прежде чем ответить вам на этот вопрос, мне хотелось бы прояснить...
Неожиданно за моей спиной раздался голос, заставивший меня вздрогнуть. Понтифик, всё это время сидевший со скучающим видом, неожиданно возмутился.
– Ой, да хватит уже держать интригу! Скажите же наконец, при чем здесь эта
Адвокат нервно посмотрел в сторону дожа, и тот кивнул. Улларо откашлялся, и показал церковной коллегии все тот же портрет, нарисованный карандашом. Увидеть что-то большее со своего места я не могла.
– У нас есть все подозрения считать, что Ванда Аллигьери была тем магом, что устроила покушение на Корбина Рихтера, и стала причиной произошедших в дальнейшем... неприятностей.
– Почему вы не представили эти данные суду прежде? – спросил падре Кардильеро у Фоскарини недовольно. – Или это просто догадки, не имеющие под собой оснований?
Дож тонко улыбнулся.
– Уважаемый суд не принимает на рассмотрение доказательства, добытые магическим путем — в том числе и с помощью ментальной магии. Но ничего не мешает правителям отдельных провинций провести самостоятельное расследование, чтобы помочь следствию. В результате магических изысканий нам удалось получить образ того, кто напал на сеньора Рихтера. Точнее, той. Понадобилось время, чтобы найти женщину с полученного в результате мнемоскопии образа, и результаты нас более чем поразили. Удивило нас даже не то, что Ванда Аллигьери оказалась целительницей – такие догадки у нас были и прежде. А что она так тесно связана с сеньором Нери. Может, он и называет сеньору Аллигьери бывший ученицей, но сотрудничество их в последние годы было довольно плотным.
– И что? – раздраженно спросил Кардильери, все же искоса посмотрев на застывшего Нери. – Мы должны поверить результату магического ритуала?
– Есть свидетели того, что Аллигьери покидала столицу в тот же период, что произошло покушение. Более того, её видели в Конте, только вот путешествующую под другим именем. Вернувшись в Орлэнду, сеньора вскоре снова пропала. Вам не кажется, что это уж слишком удивительное совпадение?
– Полагаю, вы хотите, чтобы мы нашли и допросили целительницу.
– Было бы неплохо. Разве это не очистило бы имя не только сеньоры Аллигьери, но и её учителя? – вкрадчиво спросил дож. – Простите, бывшего учителя. Хотя если суд не возражает, мы можем спросить сеньора Нери прямо сейчас, что он знает о целительнице? Может, он замечал за поведением сеньоры что-то странное.
Нери, всё это время смотрящий на свои ухоженные руки, наконец поднял голову и окинул взглядом публику. Затем его взгляд вернулся к Фоскарини.
– Вы в чем-то меня подозреваете, дон?
Фоскарини хищно осклабился, подавшись вперед.
– Всего лишь в укрывательстве опасной ведьмы, устроившей покушение на моих землях, и напавшей на моего гостя. Хотя не хочется думать, что уважаемый сеньор Нери, которому доверяет даже Его Святейшество, может сам практиковать запретное колдовство.
Мне приходилось слышат, что Понтифик Агастус был весьма мнителен и подозрителен. Не без повода. Сам он занял Святой Престол путем скандалов и интриг, и никого к себе надолго не приближал. Утратить его доверие было очень легко. Даже недолюбливая Фоскарини, Агастус наверняка проверит слова дожа. Если у Нери были какие-то грязные тайны, то скрыть ему их от дознавателей Церкви не удастся.