Запретное целительство. Сеньорита Смерть
Шрифт:
Коллегия совещалась недолго. Дело Рихтера рассыпалось на глазах, признать его виновным, закрыв глаза на новые обстоятельства, требующие проверки, оказалось делом непростым. Так что в этот раз им пришлось его отпустить, оставив вопрос о новом заседании открытым.
Как бы Престолу, и Агастусу лично, не хотелось прищемить дожу хвост, в ситуации появившихся слухах о малефиках выяснить, кем же была эта Аллигьери казалось важнее. А герцог, щелкнув по носу своих противников, и в очередной раз доказав, что легко может обыграть церковников на их же поле, мог заняться тем, ради чего он на самом деле прибыл в столицу. Подготовкой к собранию Совета дожей, в результате которого его могли объявить королем Лермии. И почему-то мне казалось, что Совет,
Глава 50
Фоскарини, желая закрепить полученный успех, устроил в своем городском особняке званный вечер. Столики с едой и напитками поставили прямо в саду, поэтому я могла наблюдать за гостями, укрывшись в тени высокой пышной яблони. Гостей было едва ли больше дюжины, не считая их спутниц, и все они были весьма значимыми персонами: заместитель мэра столицы (сам мэр пока еще не рисковал напрямую выбрать себе сторону, но уже стремился наладить отношения с будущим королем), представитель магического сообщества (весьма древний на вид алхимик), глава торгового сообщества, крупнейший промышленник Лермии, несколько патрициев, состоящих в Совете дожев, или приближенных к нему, роанский дипломат и еще один грейдорец. Последний оказался особенно интересен.
По лермийским меркам внешность грейдорских мужчин кажется грубоватой – резкие черты лица, крепкие подбородки, широкие скулы. Прибавить к этому, что большинство из тех северян, кого мне приходилось видеть, высоки и крепко сбиты – и получишь этакого верзилу-солдафона.
Грейдорский гость, военный атташе Стефан фон Ланге, выглядел как бог. Притом бог любви, а не войны - белокурые волосы, изящно перехваченные зеленой шелковой лентой, теплые карие глаза с густыми черными ресницами, лукавая линия губ, сложенных в легкую полуулыбку, и совершенно умопомрачительные ямочки на щеках. Он был не так высок, как Рихтер, и при этом изящно скроен. При этом никакой жеманности или женственности в графе не было, и в отношении к женщинам он оказался весьма учтив... даже чрезмерно. И даже языковой барьер не мешал ему собрать вокруг себя кучку восхищенных женщин – наоборот, его ломанный лермийский придавал ему еще больше очарования.
– … он женат.
Я покосилась на тихо подошедшего Рихтера, и поплотнее укуталась в шаль. Начало осени в Лермии выдалось холодным.
– Ты знаком с господином Ланге?
– Да. Хотя не сказать, что мы так уж дружны. После того, как Анджей стал императором, он сделал Стефана своим военным министром. Но Ланге довольно быстро это наскучило, как видишь. Слишком много ответственности для столь беспечного и авантюрного человека. И все же император все еще на него полагается. Рената, ты ведь слышала, что я сказал? Он женат!
Я тихо фыркнула.
– Неужели ревнуешь? Я просто наблюдаю. Твой соотечественник умеет привлекать внимание.
Низкий и бархатный голос раздался уже с другой стороны.
– Лермийцы любят всё красивое, Корбин. Хотя я уязвлён, что самым красивым здесь считают не меня.
Я чуть напряглась, почувствовав прикосновение пальцев дожа к своему локтю. Мне казалось, что я больше не испытываю дискомфорт рядом с мужчинами – но оказалось, что это распространяется только на Корбина.
– Надеюсь, я не помешал вам? – игриво спросил он у повелителя стихий. Рихтер неопределенно повёл плечами. – Может, тогда позволишь украсть у тебя очаровательную сеньору Бьянки? Обещаю, что очень скоро её верну.
Вопрос дожа был формальным, так как он тут же увлёк меня к пустующим качелям, романтично увитым лозой и цветами.
– Всё никак не мог найти времени , чтобы познакомиться с вами поближе, сеньорита, – продолжая улыбаться, сказал дож, ни на секунду ни выпуская мою руку.
– А нам стоит познакомится поближе? – ляпнула я и тут же смутилась.
Патриций
– Не в том смысле, что вы подумали. Корбин не простит, если я попытаюсь увести вас у него. Но моя дочь и жена, как и все присутствующие здесь дамы, увлечена грейдорским атташе, а я совершенно не привык оставаться один. Мужское же общество с его меня совершенно не прельщает. Последние дни я только и делаю, что посещаю всяческие комитеты с весьма серьезными, но скучными сеньорами.
Дож подозвал слугу, и добыл нам бокалы с вином. Я тихонечко покачивалась на качелях, отталкиваясь ногой, и не торопясь завести светскую беседу. Фоскарини не ради флирта увёл меня у Рихтера, и мне было интересно, что он от меня хочет. Тем более что и мне было что у него спросить. Например, почему он внезапно перестал доверять Гидеону Нери.
Патриций заговорил первым. Как я и думала, о деле. Правда, в довольно странном ключе.
– Вы собираетесь замуж за Корбина?
Я едва не пролила свое вино.
– Ну... Это не то, что зависит от меня.
– И всё же. Он хорошая партия. Я рассчитывал, что Летиция сможет его увлечь, но она не смогла его заинтересовать. Да и Корбин ей не слишком по душе. А вот вы, сеньорита... очевидно, влюблены. Даже сейчас не сводите с него глаз.
Спорить не захотелось, как и поддерживать разговор о повелителе стихий.
– Мой вопрос не случаен, как вы понимаете, сеньорита. Я буду рад, если вы сочетаетесь браком с ним. Полезно, если столь могущественный человек будет лоялен Лермии. Но если вдруг ваши пути разойдутся... Не хотели бы работать на меня?
– Зачем вам это, сеньор?
Дож сощурил глаз, смотря на бегающих за столами мальчишек. Сандро и Лучиано здесь быть не должно, но кто сможет удержать дух сорванцов, когда взрослые устроили себе развлечение без них.
– Моему сыну вы понравились. Кроме того... Вы знаете, что я смог напасть на след Нери в том числе благодаря вам?
Я изумленно покачала головой. Фоскарини усмехнулся.
– Подозрения в том, что Нери может иметь свой интерес, появился у меня еще когда он слишком охотно согласился поехать в глушь, чтобы излечить Рихтера. С ним он так поладить и не смог. А учитывая феноменальную интуицию повелителя стихий, я предположил, что и его неприязнь не случайна. Но толчком к расследованию стали именно вы, сеньорита. Сонди поймал вас за весьма странным ритуалом в медицинском кабинете моем палаццо. И уж не корите его за предосторожность — донёс мне. В тот момент ваша персона... вызывала у меня ряд вопросов, и мне стало интересно, что приглашенная целительница пыталась сделать. Я пригласил одного знакомого мага – посмотреть, что за заклинание навесили на комнату, и не причинит ли оно обитателям двора вред, и он обнаружил, что вы провели ритуал очистки. Варварский, едва ли не запрещенный – но вполне действенный. Предыдущий целитель, что пользовался этим кабинетом – был Гидеон Нери, лечивший Магду, мою первую жену. Рената... вы ведь от него сбежали из Меноде? Летиция говорила, что выглядело всё так, что он едва ли вам не угрожал. Впрочем, не важно. У меня давно были подозрения, что кто-то из моего окружения предатель. Затем мы выяснили, кто такая Ванда Аллигьери, и паззл сложился.
Фоскарини некоторое время помолчал, а затем с горечью сказал:
– Кажется, он убивал мою жену – многие годы мучил её под видом лечения, и не добившись ничего, продолжил своё грязное дело уже в Орлэнде – с другими пациентами. Первым моим порывом было просто убить подонка, но я остановился.
– Почему?
– Потому что если подергать за ниточки, что удерживают эту марионетку, можно обнаружить много интересного. Впрочем, и сам целитель довольно опасен. А вы смогли ему противостоять – не дали себя запутать, настояв на своей версии произошедшего, отказались стать его ученицей – да-да, Летиция мне всё рассказала. Мне нужны такие люди. Так что если вдруг ваша история с Рихтером не сложиться, я всегда буду вам рад, Рената.