Запретный плод
Шрифт:
— Они молча убежали, проклиная не очень вежливого любовника, — со смехом сказала Марина. — Ну ладно, вот что я тебе предлагаю… Через полчаса у метро «Крылатское». Выход из первого вагона — налево.
— Понял. Через полчаса буду. До встречи.
Муравьев выключил мобильник, чтобы не наговорить лишнего.
А хотелось сказать, что он рад ее звонку, что хочет пригласить ее к себе, приготовить классный ужин, зажечь свечи… Любой другой девушке непременно бы сказал это. Но Марина не совсем обычная девчонка, и в этом случае лучше промолчать.
Он вернулся в ванную, торопливо
Продукты торопливо засунул в холодильник, сегодня ему готовить явно не придется.
Выходит, они почти соседи. Если она решила ехать на метро, наверняка живет неподалеку. Через весь город, а время уже было почти десять вечера, вряд ли отважилась бы путешествовать на метро. Отлично! Ему-то от Ярцевской до «Крылатского» ехать всего ничего.
Глава 5
Муравьев привез Марину в ресторан «У Онегина». Его владельцем действительно был Онегин, Валентин Иванович, и свою фамилию он использовал исключительно рационально. Ресторан специализировался на кухне онегинских, вернее пушкинских, времен. Позапрошлый век, медовуха, расстегаи с осетриной, блины с икрой, щи боярские в горшочке, белуга в рассоле, форель в вине, осетрина паровая, раковые шейки в томатном соусе и прочие вкуснейшие блюда способны были вызвать аппетит уже одними только услаждающими слух названиями. Интерьер ресторана вполне соответствовал интерьерам гостиных в солидных домах пушкинских времен — тяжелые полумягкие кресла, столики с гнутыми ножками, приглушенный свет, свечи на столах и — никаких эстрадных исполнителей, только легкая музыка в исполнении небольшого ансамбля и романсы, звучащие из невидимых колонок. Валентин Иванович Онегин отвечал за качество своих блюд, не тратился на новомодную эстрадную шпану и не прогадал. В его ресторан приходили солидные люди, которые хотели казаться культурными и основательными. Танцевать ведь можно и под «Я встретил вас…» и под «Утро туманное…». Даже более приятно и более оригинально получалось.
— Я никогда не была здесь… — сказала Марина.
— Выходит, будем сочетать приятное с полезным, — ответил Муравьев. — Исправим пробел в твоих знаниях и вкусно поужинаем.
— Приятное — это вкусный ужин? — уточнила Марина.
— С тобой вкусный ужин не может быть неприятным, — усмехнулся Муравьев. — Проходи, столик нам заказан.
— Рад тебя видеть, Игорь, — сказал официант. — Проходи, столик у окна, как ты любишь.
— Спасибо, Макс. Мне у вас нравится.
Пышноволосая блондинка сорвалась со своего места, обняла Муравьева, смачно поцеловала в губы, несмотря на мрачный взгляд своего мужчины.
— Игорек! Рада тебя видеть. А что — ничего телка. У тебя всегда был отличный вкус.
— Спасибо, Ната, — сказал Муравьев. — Ты отлично выглядишь, рад за тебя.
Марина, нервно оглядываясь, подошла к столу, села в глубокое кресло. Похоже, все тут только и думали
— Ты специально притащил меня сюда? — недовольно спросила она. — Чтобы показать, какой знаменитый, да?
— Нет. Просто мне нравится этот ресторан, а то, что меня тут знают… Извини, издержки профессии.
Официант Максим уже стоял у их столика, ожидая заказа.
— Марина, рекомендую на закуску стерлядь заливную, кстати, стерлядь нужно готовить свежую, замороженная теряет свой вкус, и это правило наш Онегин соблюдает. Рулет из поросенка или наш добрый оливье. Он у них замечательный.
— Оливье! — решительно сказала Марина — хоть что-то здесь было знакомое и не коробило ее. Стерлядь заливная — это уж слишком. Могла бы сама заказать такое, но поскольку он тут хозяин, пусть кормит ее оливье!
— Затем…
— Рулет из свинины по-русски.
— Мне то же самое, — сказал Муравьев. — Вместо хлеба — расстегай московский с мясом и яйцом. И с вязигой. Сбитень суздальский и бутылку водки. Ты не возражаешь, Марина?
— Куда уж мне возражать… — пробормотала она.
Под рюмку водки из запотевшего хрустального кувшина салат оливье показался обалденно вкусным. А свежие расстегаи вместо хлеба — просто наслаждением. Марина пила, ела в свое удовольствие, попутно замечая, что музыка в ресторане звучит, и дамы так и ходят вокруг их стола, приглашая Игоря на танец, а он вежливо отказывается. Кошмар! Ни один из мужиков не пригласил ее! Конечно, отказала бы, но они-то могли бы попробовать…
Выходит, не могли. Так уж уважали Игоря? А что тут еще можно предположить?
Впервые она чувствовала себя совершенно никем рядом с каким-то столпом… непонятно чего. Вот он — великий, а она — никто. По актерским меркам так оно и было, но ведь она не жила по этим меркам и привыкла, что ее встречают с почтением, уважают!
Муравьев заметил грусть в ее глазах:
— Марин, не бери дурного в голову. Как тебе рулет из свинины? Под него еще рюмочку?
— Кто бы отказался…
— Ну, за тебя. Позволь пригласить на тихое танго?
— А как тут не позволишь, когда все глазеют на тебя? Ладно, пошли потанцуем.
«Пятачок» у сцены, где сидели музыканты, заметно опустел, когда Муравьев стал танцевать с Мариной. Дамы предпочитали смотреть на своего кумира, а их солидные спутники пили водку и предлагали дамам самые изысканные блюда, желая отвлечь их взоры от знаменитого артиста. Почти все отказывались — какие деликатесы, когда тут сам Муравьев!
— Ну, уел ты меня, Муравьев, — тихо сказала Марина. — Поняла, какое я ничтожество.
— Да перестань, Маринка. Все это чушь. Знаешь, о чем я думал, когда сидел в ванне? Когда ты позвонила мне?
— О чем?
— Что бы приготовить на ужин для себя, любимого. Решил, что лучше всего — цыпленка табака и салат из свежих помидоров.
— Ты умеешь готовить? — удивилась Марина.
— Еще как умею! И вот тебе сказ о том, кто есть ты, а кто я. Была мысль пригласить в свою скромную квартирку, угостить отменно… Не решился. Она действительно скромная, в хрущобе, однокомнатная…