Запретный предел
Шрифт:
Совет вождей так и не решил — атаковать гномские фургоны или всё же попытаться добежать до ближайшего леса, где болты огневиков будут уже не страшны. Рядовые каршарцы, ожидая, пока командиры примут решение, сидели на траве, потягивали кислое пиво и спорили, кто больше набьёт гномов. То, что их самих подстрелят ещё раньше, каршарцев не смущало.
— Пойду, узнаю, чего им от нас надо, — сказал Хальвар. — Если они меня пристрелят, вломите им, как следует.
Вожди не стали отговаривать Хальвара от рискованной затеи — каждый каршарец должен решить сам,
— Эй, коротконогие! Давайте сюда переговорщика.
Хальвар ждал недолго. Борт фургона, опущенный для отражения атак, поднялся, и из-под него колобком выкатился гном. Хальвар с интересом выслушал ругательства, которыми гном наградил кого-то из своих, когда борт отпустили раньше времени, и он крепко приложил коротышку по ноге. Когда гном приблизился, каршарец разглядел суровое выражение на его физиономии. Крохотные глазки жителя Подгорья мрачно глядели то на рослого каршарца, то на остальных северян, по-прежнему сидевших на холме в ожидании начала битвы.
— Слышь, короткий, — вежливо начал разговор Хальвар, — чё вам от нас надо?
— Ты только за этим пришёл, дылда? Если хочешь, я отвечу. Мы пришли отдать долг чести.
— Ну-у, долг чести, это, конечно, дело хорошее, — протянул Хальвар. — А мы-то вас чем обидели, убогие?
— Ты, дубина северянская! — рассвирепел гном. — Я тебе покажу убогого — коленями назад отсюда помчишься, плесень почешуйная! Когда мы и вас, и ваших хозяев тилисцев поджарим, посмотрим, как ты запоёшь, ядоног плешивый.
Гном ругался, а Хальвар старательно запоминал незнакомые выражения.
— Здорово ты ругаешься, — искренне похвалил он гнома. — Хотите драки — будет вам драка, чего орать-то? Вот только вонючих тилисцев ты среди нас не найдёшь.
Гном нахмурил кустистые брови.
— Что ты врёшь? Я с вами дрался при Арьене — вы же тилисские наёмники, других каршарцев в этих землях нет.
— А-а, при Арьене, — Хальвар кивнул. — Да, славный был махач. Не, коротышка, мы уже сами по себе. Король Энмунд, чтоб ему кол проглотить, расторг наш договор.
— Он спятил? — изумился гном. — Разорвать договор с каршарцами во время войны?
— Да, заподозрил нас в измене, отказался платить. Посадил меня и вождей под арест. Пришлось вломить страже и бежать. Так что, короткий, нам с Тилисом не по пути.
— То есть, вы не передовой отряд тилисской армии? — переспросил гном.
— Плохо слышишь? — осведомился Хальвар. — Уши прочистить?
— Я тебе сейчас мозги прочищу, — огрызнулся гном. — Хотя, откуда мозги у каршарца.
— Так я не понял, мы драться будем или нет? Если нет, то освободите дорогу.
— Ну ты наглец, — покачал головой гном. — Ладно, идите куда шли, не будем вас трогать.
Гном пошёл к своим, но Хальвар его окликнул:
— Эй, а вы-то чего с Тилисом не поделили? Сидели бы спокойно в пещерах.
Гном остановился, посмотрел снизу вверх на каршарца и буркнул:
— Наш бывший король отозвал нас в самый разгар войны. Мы стали дезертирами. Теперь я веду войска к Тирогису, чтобы вернуть долг. Никто больше не сможет сказать, что гномы нарушили договор.
— Бывший король? — нахмурился Хальвар. — А кто нынешний?
— Я, — ответил гном.
— Да ладно, — не поверил каршарец. — Что-то физиономия у тебя совсем не королевская.
— А я и не претендую, — против ожиданий Хальвара, гном совсем не обиделся. — Я всю жизнь был солдатом, им и остался. Теперь вот приходится быть королём, пока не убьют.
— А-а, то-то ты так психанул, что вас… Слушай, короткий, а ведь у нас тоже должок к королю Тилиса.
Услышав предложение о сотрудничестве, гном посмотрел на северного варвара с интересом. Каршарцы — бойцы отменные. Гномы не раз на себе это испытывали.
— Меня Ильмрисом зовут, — буркнул гном.
— Да-а, имя у тебя тоже не королевское. А я — Хальвар по прозвищу Сокрушитель гномских черепов. Шучу, не ерепенься. Просто Сокрушитель.
— За такие шутки можно в ногах укоротиться, — Ильмрис многозначительно погладил рукоять топора.
— Можно, — согласился каршарец. — При Арьене против вас даже мы завязли.
— Да. Но и мы от вас получили. Я даже склонен думать, что вы почти стоите тех денег, что вам обещал Энмунд.
— Мы-то стоим, потому что один каршарец в бою может уложить столько, сколько и десяток коротышек не сумеют.
— Это если в атаке. А в защите мы получше будем. Да и нас куда больше…
Каршарцы и гномы с двух сторон ещё довольно долго ждали, пока вожаки договорятся — что драки не будет, все уже поняли. Хальвар и Ильмрис то хвалили друг друга, то начинали перечислять достоинства своих солдат. А пустое на первый взгляд бахвальство сводилось к очень простой вещи: стороны уже подготавливали почву для договора, в котором будет чётко и недвусмысленно сказано, на какую часть добычи могут претендовать каршарцы, а на какую — гномы. Долг чести — это хорошо, но военную добычу никто не отменял. Каршарцы тоже хотели совместить приятное с полезным: отомстить вероломному Энмунду, а, заодно, и вернуть свои кровно заработанные золотые. И даже с лихвой.
В конце концов вождь северян и король гномов хлопнули по рукам. Два часа спустя гномский караван продолжил движение, но теперь среди коротышек возвышались рослые каршарцы. Северяне и подземельцы переругивались и напропалую хвастались своими военными подвигами. В общем, Каршар и Подгорье нашли друг друга.
— Здесь всё время так? — хладнокровно спросил Дилль у Фирриса.
— Впервые вижу столько нежити, — вампир отрицательно покачал головой. — Никто из наших не понимает, почему они здесь собрались. Всё случилось настолько быстро, словно они из-под земли выкопались. Мы попросту не успели сбежать.