Заражение души
Шрифт:
Ярек целовал нежные внутренние поверхности разведенных бедер Тристана, медленно, со знанием дела, добавляя больше слюны в его анус. Он бормотал какую-то успокаивающую чепуху, но Тристан едва понимал, что он говорит. Он слышал только тихий голос, слишком далекий, чтобы слушать и отвечать. Он потел и дрожал от желания. Он не мог сказать, сколько пальцев использовал Ярек сейчас, он только знал, что трение ими в нужном месте посылало искры по всему его телу. О да, вот оно! О, пожалуйста!
Должно быть, он произнес это вслух, потому что Ярек довольно рассмеялся, уткнувшись ему
— Думаешь, теперь ты готов?
Тристан издал звук, который должен был означать «да», но вместо этого превратился в отчаянный стон. Тем не менее это было очень красноречиво.
— Абсолютно уверен? — все еще наполняя Тристана пальцами, Ярек с легкостью поднялся, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. — Насколько ты хочешь, чтобы тебя заполнило что-то большее? Как сильно ты хочешь кончить со мной внутри себя? — он согнул пальцы, чтобы погладить простату Тристана, и это было жестоко, очень жестоко.
— Ты ждешь, что я буду умолять? — прохрипел Тристан.
— Вовсе нет. Хотя, если тебе хочется умолять, не стесняйся, — массаж продолжался, мучительный и неторопливый.
— Что… что же тогда? Чего ты ждешь? — Тристан отчаянно извивался, но это не могло приблизить его к освобождению.
— Хм. Дай мне подумать, — задумчиво произнес Ярек, подчеркивая свои слова неторопливыми движениями руки. — Как насчет того, чтобы потом рассказать мне маленький секрет в качестве благодарности? Ничего серьезного, ничего опасного для жизни. Всего лишь мелочь. Обещай рассказать мне, почему ты работаешь в полном одиночестве.
— С чего бы мне тебе рассказывать…
— Обещай.
— Хорошо. Хорошо. Я обещаю, — слова слетели с губ Тристана прежде, чем он обдумал их, прежде чем мужчина понял, что это была клятва, которую он вряд ли сможет сдержать.
Мгновение спустя кончик члена Ярека уперся в его растянутую дырочку, и Тристан втянул в себя воздух, когда он дернулся вперед, позволяя внутренним мышцам Тристана втянуть его глубже. Наконец-то, наконец-то. Тристан не смог сдержать нервного смешка при мысли о том, что его практически имеет он сам.
Ярек тоже ухмыльнулся, словно прекрасно понимая, что происходит в голове Тристана.
— Странное чувство, да? Как будто занимаешься сексом с зеркалом. По крайней мере, я надеюсь, что я не такой холодный.
В отличие от Тристана, у него, казалось, не было проблем с формированием слов в предложения во время секса. Он был так нечеловечески спокоен. Но ведь на самом деле он не был человеком.
Ярек сделал несколько медленных, пробных толчков, приспосабливаясь, прежде чем наклониться и горячо прошептать: «Я мог бы кончить в тебя, если хочешь, но для этого мне сначала понадобится твоя сперма. У инкубов своей нет. Ты будешь милый и липкий. Помеченный. Чей-то. Думаю, тебе это понравится. Чувство принадлежности, для разнообразия.»
Он толкнулся сильнее, так глубоко, как только мог, и Тристан громко застонал в ответ. Он чувствовал себя слишком возбужденным, но все еще нуждался в большем. Независимо от того, насколько хорошо он был подготовлен, его проход горел от вторжения, но ему было все равно. Покрытый бисеринками пота, связанный и нуждающийся,
Ярек врезался в него, пока ощущение не перешло за пределы удовольствия и боли во что-то большее, слишком сильное, чтобы вынести.
— Пожалуйста, — взмолился Тристан хриплым от желания голосом. — Пожалуйста.
Он зашел слишком далеко, чтобы сказать, чего именно хочет, но это было очевидно. Он тихо всхлипнул, когда Ярек сжалился над ним и начал дрочить его член.
— Разве плохо, что мне это нравится, потому что нравится тебе? — хрипло пробормотал Ярек. — Я наслаждаюсь звуками, которые ты издаешь, тем, как ты выгибаешь спину и как трепещут твои ресницы. Да, вот так. Ты прекрасен, ты знаешь это?
Связанные руки Тристана беспомощно сжимались и разжимались в порыве схватить что-нибудь, за что-нибудь ухватиться.
«Ты тоже прекрасен», — выдохнул бы он, если бы с последней искрой разума не поймал себя на нелепости этих слов, на их тщеславии. Разве это не был просто комплимент самому себе? Но еще через несколько минут логическое мышление перестало его беспокоить. Не было никакого различия между любящим и любимым. Он жил и питался страстью Ярека так же, как Ярек жил и питался им.
Мелодия росла в нем, замысловатые переливы, сказка без слов, и он захныкал от благодарности, потому что это была сказка о радости, о чем-то давно забытом. Другой он был нежен, но тверд, и он не позволит Тристану избежать этой радости.
И это нарастало и нарастало, пока не стало почти невыносимым, а потом заставило его разбиться вдребезги. Ярек укусил его за плечо, когда Тристан забился и застонал под ним, и в этом не было никакого унижения, потому что какое унижение могло быть в мире, заканчивающемся ярким сиянием небытия? Он смутно ощущал, как из него вырываются горячие струи, а затем влажный поток спермы, толчок за толком, затопил его хорошо вспаханный проход, сжимавшийся в такт пульсирующему члену Ярека.
После этого Тристан довольно долго лежал обмягший и растаявший в объятиях Ярека, хотя в его нынешнем состоянии время казалось относительным понятием. В какой-то момент Ярек осторожно выскользнул из него, оставив его расслабленным, помеченным, испытывающим приятную боль. Тристан чувствовал, как из него капает сперма, и, как ни странно, как и говорил Ярек, это было совсем не неприятное ощущение. Ярек развязал руки и соскользнул с кровати. Тристан издал протестующий стон.
— Ш-ш-ш… — Ярек остановился и запустил пальцы в волосы Тристана, нежно взъерошив их. — Я скоро вернусь. Я просто хочу привести тебя в порядок.
Вскоре он вернулся с полотенцем, смоченным в теплой воде, и начал осторожно вытирать беспорядок с живота и между ног Тристана. Он работал медленно, чередуя движения ткани с дорожками поцелуев вдоль живота Тристана и внутренней стороны бедер. Тристан не смог сдержать глупой сонной улыбки. Это было приятно. Он чувствовал, как о нем заботятся.