Зарево над волнами
Шрифт:
– Нет.
– Надо спать.
– Постараюсь.
Утром я ответил врачам:
– К операции готов.
Лежа на операционном столе, я вспоминал своих боевых друзей, погибших при торпедировании тральщика "Взрыв". Замечательные были люди, превосходные воины! Это заместитель командира батальона по политической части капитан Ершов, парторг старший лейтенант Тетеревенке, начальник финансовой части старший лейтенант Шаров, помощник начальника штаба лейтенант Морозов и многие, многие очень хорошие люди, которые все делали для победы, но теперь
После моего ранения командование батальоном временно принял командир 1-й стрелковой роты старший лейтенант Воробьев. Он, конечно, справится с делом. Справятся и другие. Но каково мне без ноги!
Операция прошла успешно.
Пока я лежал в констанцском госпитале, меня часто навещали товарищи. Тут я встретился и с вновь назначенным на освобожденную мною должность майором Антоном Александровичем Бондаренко. Он прославился еще в боях за Одессу и Севастополь. Мне было приятно, что такой отважный человек стал преемником замечательных традиций личного состава нашего орденоносного батальона морской пехоты. Хоть война и подходит со всей очевидностью к концу, как знать, не придется ли нашим ребятам еще крепко сцепиться с огрызающимся врагом? Что ж, если надо, они не посрамят чести советской морской пехоты.
Однажды в тихое солнечное утро в палату робко вошла девушка-сержант Зинаида Романова.
– Что так несмело?
– поманил я ее к себе.
– Да и вид у тебя вроде необычный. Какая еще радость нагрянула?
О том, что известие может быть только радостным, свидетельствовало сияющее личико миловидного сержанта. Маленького росточка, щупленькая на вид, Зина Романова была отважной разведчицей, выносливым бойцом. Всегда шустрая и задиристая, она на этот раз почему-то отличалась не свойственной ей робостью.
– Ну, выкладывай, - нарочито строго сказал я.
– Можно неофициально?
– покраснела девушка.
– Что за вопрос? Мы ведь не в строю.
– Понимаете, - запинаясь, начала она, - пришла к вам, как к отцу... Раньше, говорят, благословение брали. Вот и я... одним словом, выхожу замуж.
– И кто же твой суженый?
– Лейтенант Панин. Вы его не знаете, он к нам с пополнением прибыл. Знаете, он такой...
– Коли так, - остановил я девушку, - давай сюда своего лейтенанта. Пусть представится, как положено, по всей форме.
... Свадьбу играли весело. Она стала как бы первой весточкой близкого мира, заставила людей вспомнить о том, что есть у них дела и кроме войны.
В просторный зал батальонного клуба меня принесли на носилках.
Герои Озерейки, Станички, Новороссийска называли меня не по званию, а отцом, по имени и отчеству.
Смотрю на знакомые лица ребят. Смотрю и радуюсь. Вот старший матрос Капитон Плакунов о чем-то увлеченно беседует со старшиной Алешичевым. Борис Беньковский просит Павла Потерю рассказать о своем легендарном "максиме", из которого красногвардейцы стреляли при штурме Зимнего.
– А что я могу рассказать?
– улыбается отважный пулеметчик.
– Пусть мертвые фрицы своим потомкам
Зина знакомит жениха с Галиной Ворониной и Валей Пшеничной. Какие они сегодня все красивые. Раньше как-то не замечал. И нежные... Неужели это та самая Валя, которая в боях за Керчь подала заявление в партию? Прямо-таки не верится.
– Горько!
– раздается голос Николая Кириллова.
Зина еще больше смущается.
– Горько!
– вторит другу Кирилл Дибров.
– Зиночка, - обнимает девушку жених, - раз два Героя Советского Союза, настаивают, противиться нельзя
– А я не возражаю, - краснеет Зина. Они целуются.
Счастливая невеста обнимает и целует своих боевых друзей,
– Зинка, не балуй, - пытаясь придать голосу строгость, отстраняет ее Николай Кириллов.
– А то еще ревность у твоего милого проснется, на дуэль вызовет.
– Жаль, губной помады нет,- смеется в ответ Романова, - а то бы я вас всех пометила. И снова тосты, снова традиционное:
– Горько!
Эта свадьба запомнилась мне на всю жизнь, как самый веселый день после прожитого и пережитого на войне.
Здравствуй, завоеванный мир!
Трудно лежать в госпитале, когда твои товарищи по оружию продолжают громить врага, победным маршем идут на запад, приближаясь к логову фашистского зверя. С госпитальной койки я пристально следил за событиями, за боевым путем своего родного батальона.
В первых числах сентября из состава батальона были выделены два штурмовых отряда для высадки в Варне и Бургасе. Морским пехотинцам предстояло захватить эти порты и удерживать их до подхода частей Советской Армии, наступающих вдоль побережья.
Отряды возглавили старший лейтенант Воробьев и лейтенант Огнев.
Морские пехотинцы прибыли на место посадки в самолеты. На воде они увидели две огромных летающих лодки.
– Капитан Агегьян, - представился командир первого корабля.
Он тут же распорядился начинать посадку.
Взлетели. До самой Варны летающие лодки шли в сопровождении истребителей.
Капитан Шаэн Агегьян успел рассказать Воробьеву о сложности этого задания. Дело в том, что наши войска стремительно продвигались на запад, устойчивой связи со штабом не было.- Короче говоря, - заключил летчик, - никто не знает, есть в Варне немцы или нет. Рискнем и сами все проверим.
По многочисленным боевым наградам на кителе капитана можно было без труда догадаться, что он много раз рисковал и проверял.
Опытный пилот вывел машину точно в назначенную для посадки точку.
Вторую летающую лодку не менее искусно пилотировал капитан Константин Князев.
Сделав три круга над городом, машины пошли на посадку. Для этой цели избрали широкое озеро.
Казалось странным, что ни одна вражеская зенитка не открыла огня. Не ловушка ли?
Смеркалось. Гидросамолеты приводнились и подрулили к берегу. Со стороны города показалась плотная колонна. Она двигалась прямо к месту высадки десанта. Отряд развернулся по фронту и приготовился вступить в бой.