Зарево
Шрифт:
Вот один из них. Мы находились в то время в зимней школе огневой подготовки. Сейчас это называется более прозаически.
П е р в ы й д е н ь. Я никогда не любил первый день на полигоне. И этот тоже не был исключением. Суматоха, беготня. Однако в конце концов, к моему удивлению, к вечеру район полевого расквартирования бойцов невозможно было узнать. Вырос маленький полотняный городок с улицами из палаток, кухней, служебными помещениями, магазином, заправочной станцией, мастерскими и машинным парком.
Сразу же после приезда в расположение лагеря командир роты собрал весь офицерский состав подразделения и и отдал соответствующие распоряжения. Капитан Бенедикт Центковский вместе с механиками-водителями отправился
Старшина роты отвечал за разбивку палаток. Я дал ему в помощь несколько бойцов из взвода, высказав пожелания по внутреннему оборудованию палатки для офицеров. Командиры рот и командиры взводов собрались в большом зале старого барака, чтобы под руководством начальника штаба уточнить план учебы на ближайшие дни. С завтрашнего дня должны были начаться нормальные занятия. Для танкистов важнее всего стрельба — учебная и боевая. Чем больше общения с бортовым оружием, тем больше отверстий в мишенях. Однако стрельба в первые дни пребывания на полигоне не дает особых поводов для радости. Необходим короткий период адаптации. Бойцы должны привыкнуть к новым условиям учебы, к новым требованиям, отличающимся от тех, которые предъявлялись им на зимних квартирах. Некоторые уже на следующий день должны были ехать на стрельбище. Нам повезло.
Т р е т и й д е н ь. Такой же морозный, как и предыдущие, а снегу прибавилось. Окрестности дрожали от взрывов петард, выстрелов из бортового оружия, бронетранспортеров и ручного автоматического оружия. Нормальный день на полигоне. С утра бойцы находились на стрельбищах и танкодромах.
Наша рота после завтрака также отправилась на занятия. Мы взяли с собой четыре танка и двадцать противотанковых мин. Учебный полигон располагался в двух километрах от лагеря. Там перекрещивались полигонные дороги, а в зоне его находились небольшая, вся в снегу сосновая роща и пригорок, с которого было видно даже лежащее вдалеке озеро. Вид на окрестности был замечательный. Мы разделили роту на три группы. В первую вошли командиры и механики-водители танков. Им предстояло тренироваться в вождении.
Юзек, или подпоручник Сыха, учил командиров орудий ставить противотанковые мины. На мою долю выпали заряжающие. Я отвечал за общее состояние их военных знаний. Я помогал им делать первые солдатские шаги, обучал их солдатской азбуке. Эти стрелки всегда окружены особой заботой. Ведь это те, кто стреляет. И чем более метко, тем лучше.
Мы установили один танк между деревьями и начали учебу. В машину забирались два бойца. Один занимал место командира орудия, другой — заряжающего. По команде командир орудия опускал пушку и через прицел искал мишень, установленную в километре от возвышенности. Он должен был определить расстояние до нее, установить прицел и выбрать тип снаряда. На это у него было немногим более десяти секунд. В это время заряжающий готовил боеприпасы для пушки и пулеметов, снимал чехлы. Возни много, а места в машине столько, что не повернешься. Каждое движение рукой или ногой должно быть отработано. Поэтому на тренировки, связанные с подготовкой к стрельбе, отводится немало времени. Они продолжаются до тех пор, пока боец не научится все делать автоматически.
Дул холодный ветер, но уже через двадцать минут никто, об этом не помнил. Одни вылезали из танка, другие — влезали, сменяя друг друга каждые несколько секунд. И все это с часами в руках. На современном поле боя побеждает тот, кто окажется быстрее. Это относится к летчикам, морякам, саперам,
Командиры и механики-водители танков учились искусству вождения машин то в походной колонне, то в боевом строю, по дорогам и бездорожью, по равнине и по лесу. Танк, несмотря на свой вес, быстроходная и маневренная машина. Он преодолевает крутые подъемы, рвы, глубокие и широкие водные преграды. Реагирует на каждое движение рычагов и педалей. Каждый член экипажа должен иметь по крайней мере две специальности. Механик-водитель готовится заменить в случае необходимости заряжающего, командир танка овладевает профессией водителя, а заряжающий учится стрелять. Я видел много раз, как после длительных марш-бросков командиры сменяли механиков-водителей, чтобы те могли отдохнуть и даже поспать в танке.
Вечером снова обучение вождению. Теперь уже в составе экипажа. Командиры принимали рапорты, отдавали команды членам экипажа, командиры орудий тренировались в умении пользоваться стабилизаторами. У механиков-водителей вместо обычных фар были включены приборы ночного видения. К такому освещению надо привыкнуть. В поле зрения попадает довольно большой участок местности, но все окрашено в зеленоватый цвет и как бы приближено.
В лагерь мы вернулись после двадцати часов. Все очень устали. Пробыть целый день на морозе — не большое удовольствие. Человек с наслаждением возвращается в палатку, где его ждет раскаленная докрасна железная печка и полевая койка со спальным мешком и двумя одеялами. В полдень провели электрический свет. С одной стороны, это хорошо: во время конспектирования не портятся глаза. Зато с керосиновой лампой уютнее. Она бросает тусклые круги света на стол, а вокруг полумрак. Не видно черной от копоти теплой пристегивающейся подкладки, уставших лиц товарищей и очищенных от коры веток, используемых вместо вешалок. Можно погрузиться в собственные мысли, помечтать, смотря в потолок. Кто что хочет.
После вечерней поверки в палатку просунулась голова Ромека из первой роты. Он искал четвертого для бриджа. На меня даже не взглянул. По его мнению, таких игроков, как я, надо либо топить, либо ставить к стенке. А еще друг! Склонился над Юзеком, и тот сразу же отложил в сторону интереснейшую книжку о самолетах. Видимо, Ромек наговорил ему всяческих небылиц, если уж он согласился: самолеты были увлечением Юзека. Он встал, взял шапку и сказал, что через час вернется. Старшина роты потер руки.
— Сам этого захотел, — заявил он. — Теперь нас осталось четверо, из которых один уже спит. Вот и хорошо, потому что у меня всего три бутылки пива.
Расхаживавший по палатке командир роты остановился.
— Где? — посмотрел он на старшину.
— В ящике!
Я быстро закончил стирать портянки и встал в очередь. Пиво можно пить у ларька, в баре, на пляже. С соком, водкой, приправами, кто как желает. Мы же пили его по-своему. Разливали во фляги и ставили их на печку. Когда оно закипало, добавляли по две столовые ложки сахара. Нет лучшего средства, чтобы согреться. Когда Юзек вернулся, мы уже спали.
П я т ы й д е н ь. С самого утра мы бегали сломя голову. Узнали, что завтра начинается учебная стрельба, а через четыре дня — боевая. Бойцы были готовы к этому, хуже обстояло дело с танками. Мы должны были проверить все агрегаты и узлы, бортовое оружие и устройства к ним, рацию, внутренние телефоны, шлемофоны. Командир роты занялся организационными делами, капитан Центковский — осмотром двигателей, регулировкой коробки передач и рулевых тяг, Юзеку и мне доверили пристрелять пушки и пулеметы. Короче говоря, мы должны были выверить нулевые линии прицеливания пушки, пулемета и придела. Мы выбрали место вблизи стрельбища, с видом на расположенную вдалеке башню старой ратуши. Нам помогали командиры танков. Хотелось, чтобы они увидели, как это делается. В школе младших командиров об этом почти не говорилось.