"Зарубежная фантастика 2024-8". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Гном с пронзительными криками отбивался от тучи осаждавших его сов. Сотни птиц кружили у него над головой, и сидевшие на них верхом крохотные наездники, выбрав удобный момент, стремительно спускались вниз и кололи копьями гнома, который мчался через луг к холмам на юге, где последние из великанов рухнули на землю и погрузились в вечный холодный сон. Гном бежал, волоча за собой по траве посох и придерживая свободной рукой мятую шляпу, а человечки-невелички следовали за ним по пятам.
Внезапно столб дыма оторвался от огромной груды щебня, земли и вывороченных с корнем деревьев, которая еще недавно была великаном, и стал кругами носиться по лугу, словно в поисках чего-то. Дядюшка Хелстром побежал к нему. Казалось, дымный смерч обнаружил,
В тот момент, когда гном достиг его и разразился диким самодовольным хохотом, прямо перед ним появилась сова, камнем упавшая с высоты, и человечек-невеличка вонзил копье гному в лицо. Смех резко перешел в душераздирающий вопль; сова с наездником оказалась во власти смерча и закружилась, словно бумажный волчок, а гном, казалось, рассыпался в пыль, которую ветер подхватил и понес на юг, и слабые странные звуки, похожие на протяжные стоны и истерический смех, еще несколько мгновений слышались в неожиданно воцарившейся тишине.
ЭПИЛОГ
– Можете оставить их себе с моего благословения, – сказал Эскаргот капитану Эплбаю, который сидел с забинтованной головой на песчаном берегу реки.
Эльф держал в руке шкатулку с красными шариками, с каплями застывшей крови великанов, похищенную у гнома. Они не понадобятся Эскарготу. Однако амулет правды он сохранит. Такую вещь можно продать в случае нужды. Пару раз амулет сослужил ему хорошую службу, и он только-только навострился использовать камень в своих интересах. Эскаргот опустил глаза на свою руку, в которой лежал шарик, минуту назад подаренный ему капитаном Эплбаем. Он был сделан из прозрачного, почти невидимого стекла, и внутри него дрожала и переливалась просвечивающая радуга.
– Потрясите его, – сказал эльф.
Эскаргот зажал шарик в ладони и встряхнул. Ему показалось, что шарик распался на части, а когда он заглянул в ладонь, то увидел не один, а целых шесть шариков, ничем не похожих друг на друга. Он изумленно посмотрел на эльфа.
– Действует по принципу калейдоскопа. Мы называем его принципом круглого зеркала. Только в отличие от узоров в калейдоскопе шарики не рассыпаются, однажды появившись. Потрясите еще раз.
Эскаргот потряс, и в руке у него оказалась целая пригоршня шариков. Он положил их в мешочек с амулетом правды и начал благодарить Эплбая, но его прервал тоненький голосок, раздавшийся у него прямо над ухом:
– А для чего они? Это пули?
– Нет-нет, – сказал Эскаргот, поворачиваясь к крохотному человечку, сидевшему возле его головы на груде плавника. Это был человечек-невеличка, оратор из дубового леса. Он подозрительно смотрел на шарики.
– Они вообще ни для чего, – объяснил Эскаргот. – Вы просто владеете ими, и все.
Человечек-невеличка моргнул с недоуменным видом:
– И вы говорите, что книгой вы тоже хотите просто владеть, да?
– Да. Именно так. – Эскаргот набрался смелости и попросил у человечка-невелички крохотный экземпляр Смитерса, а потом рассмотрел книгу в лупу и с удивлением обнаружил, что она того же издания, как его книга, и тоже подписана автором. Конечно, это казалось непостижимой загадкой, которую ни человечек-невеличка, ни капитан Эплбай не сумели объяснить Эскарготу, – человечек-невеличка не знал ответа или не понял вопроса, а эльф полагал, что есть тайны, недоступные уму простых смертных, по крайней мере, он так сказал. Эскаргот не стал приставать к нему с вопросами – главным образом потому, что теперь капитан снова при каждой удобной возможности вставал в театральную позу, а сознание своей посвященности в непостижимые тайны давало ему такую возможность.
Эскаргот никак не мог придумать, что предложить человечку-невеличке в обмен на книгу. Пусть человечки-невелички и не понимали, какой смысл просто владеть шариками без всякой выгоды, но в меновой торговле они знали толк. Однако в порыве вдохновения
Субмарина снова стояла на якоре. На медном корпусе у нее осталась вмятина от пушечного ядра, а на корме – круглые следы присосок диаметром с ведро, по всей видимости, слишком глубокие, чтобы затереть их пемзой. Лета навела порядок в каютах: расставила по полкам книги, собрала опрокинутые банки и бутылки, подтерла лужи на полу, положила на место карты, выпавшие из ниш в стенах.
Последний эльфийский галеон еще стоял в бухте. Через полчаса и он снимется с якоря, взмоет в небо и скроется в облаках. Эскаргот мог разглядеть макушку Богги, почти незаметную среди бочонков, нагроможденных на полуюте, где юный эльф прятался почти все утро, отлынивая от работы. Человечки-невелички последние полчаса снаряжали свои маленькие флотилии кораблей из щепок сплавного леса и отшвартовались от берега, направляясь вниз по реке Твит к Городу-на-Заливе и океану. Солнце сияло в небе, похожее на апельсин на бледно-голубой тарелке, и вокруг царила тишина, нарушаемая лишь стрекотом стрекоз над спокойной зеленой гладью бухты. Даже несмотря на прохладный западный ветер, казалось, что сейчас стоит теплый летний день – разве только из-за реки доносился слабый, легкий запах дыма от костров в садах, где сжигали срезанные ветки, да время от времени со стороны дубового леса прилетали и плавно опускались на землю красно-оранжево-коричневые листья, раскрашенные осенней кистью.
Впервые за долгое время Эскаргот почувствовал себя свободным от всех уз, в которых большую часть своей жизни умудрялся запутываться. Наконец он мог встать и сладко потянуться, не боясь удариться локтем обо что-нибудь. Он улыбнулся капитану Эплбаю, думая о том, что эльф ужасно славный малый. Потом он улыбнулся человечку-невеличке, который тащил свой бумажный самолетик по песку к маленькому плотику из переплетенных веток. На плотике стоял крохотный бумажный домик, прикрепленный к палубе портновскими булавками. Человечек только беззаботно пожал плечами в ответ на предупреждение Леты, что домик вряд ли выстоит до конца путешествия в Город-на-Заливе. В любом случае на протяжении нескольких миль пути он будет предметом зависти всех человечков-невеличек. Эскаргот проводил взглядом плот, который, вращаясь, поплыл прочь по течению, и прощально помахал рукой, но человечек-невеличка не помахал в ответ. Очевидно, сентиментальность была им чужда.
Однако Эскаргота одолевали сентиментальные чувства. Он снова улыбнулся капитану Эплбаю, который ерзал на месте и явно чувствовал себя не в своей тарелке, словно ему прискучило торчать на берегу и не терпелось поскорее взмыть в небо на воздушном галеоне.
– Вам случалось бывать в долине Ориэли? – спросил Эскаргот.
– О да. Больше того, мы ежегодно отправляемся туда по весне. Устраиваем собрание в Белых горах.
– А город Твомбли? Вы когда-нибудь там останавливались?
– Вообще-то, мы, эльфы, стараемся не вмешиваться в жизнь людей, хотя, конечно, можем при необходимости. А что?
– Да так, – сказал Эскаргот. – Сам не знаю. У меня там дочь, а я направляюсь в иные края. Я просто подумал, что если вы будете в тех местах, то сможете передать ей что-нибудь от меня. Но я даже не стану спрашивать, затруднит ли вас такая просьба.
– Нисколько не затруднит.
– Тогда передайте ей вот это. – Эскаргот вынул из мешочка шарик и протянул капитану, который серьезно кивнул, словно хорошо понимая, почему Эскарготу настолько важно передать волшебный шарик маленькой Энни, что он просит о такой услуге. – Лучше, чтобы ее мать ничего не знала. Она не поймет. Для нее шарик лишь кусок стекла, а шарик из моих рук она посчитает богомерзким куском стекла. Но Энни все поймет. Боюсь, у нее никогда не появится таких вещей, если я не подарю их ей.