Зарубежный детектив (Человек со шрамом, Специальный парижский выпуск, Травой ничто не скрыто) с иллюстрациями
Шрифт:
Двумя днями позже старший сержант Станислав Хшановский облачился в новый мундир и, проверив, в порядке ли наградные колодки, отправился в Цеханов. В уездном отделении милиции он поздоровался со знакомыми, поговорил с поручиком Левандовским, мрачные предчувствия которого оправдались на все сто процентов: следствие по делу «человека со шрамом» передали ему. На первом этаже, в секретариате, сержант поинтересовался у симпатичной блондинки, пани Эльжбеты, в хорошем ли настроении сегодня майор
— Сейчас у майора его заместитель и представители уездного народного Совета, Совещание продлится часа полтора: к двенадцати начальник просил подать ему кофе. А около часу дня вы сможете к нему пройти Я доложу. А что сказать, по какому вопросу?
— Вопросы разные. И служебные, и личного порядка.
— Приходите около часа. Майор никуда не уедет. Разве только что-нибудь срочное. Однако прежде, пан Хшановский, я бы посоветовала вам заглянуть к парикмахеру.
— О господи! — сержант растерянно провел рукой по волосам. — Очень вам благодарен, пани Эля, я совсем позабыл. Задал бы мне майор перцу!
Сержант уехал из Домбровы Закостельной не позавтракав. Время близилось к двенадцати, он почувствовал, что страшно голоден, и решил сначала перекусить, а потом сходить к парикмахеру, тем более что неизвестно было, как долго придется ему ожидать приема.
Хшановский свернул на Варшавскую улицу и вошел в ресторан. Несмотря на раннее время, ресторан был полон — в четверг в Цеханове базарный день. Однако сержанту повезло: только что освободился маленький столик у стены. Перед Хшановским скоро возник официант, пан Владзя — высокий видный блондин лет тридцати пяти.
Сержант недолюбливал этого официанта. Владислав Плевинский, по мнению многих клиентов, держался слишком развязно и фамильярно обращался с посетителями, в рабочее время от него нередко разило спиртным. Хшановский тут же почуял, что пан Владзя уже успел приложиться и потому был весьма разговорчив. Вместо того чтобы обслуживать голодных клиентов, он предпочитал болтать с ними.
— Наше почтение пану сержанту! Сколько лет, сколько зим! Сидите там, в своей деревушке, заколачиваете деньги, а к нам в Цеханов и заглянуть не хотите…
— Пожалуйста, порцию языка и пиво, — заказал Хшановский.
Волей-неволей официанту пришлось тащиться на кухню. Прошло немало времени — заказанное блюдо успело основательно остыть, прежде чем он вернулся и, поставив перед сержантом тарелку, продолжил свой монолог:
— Вам там, в деревне, неплохо живется. Ни картошки, ни муки покупать не надо. А уж кур, уток и гусей крестьяне принесут сколько душе угодно. Стоит только кое на что закрыть глаза.
— Что за глупости вы болтаете! — возмутился сержант.
— Хо-хо! Известное дело! У крестьян теперь денежки завелись. Кто самогон гонит, кто с поставками мухлюет, так что надо с милицией им дружить. Рука руку моет.
Сержант даже не пытался возражать захмелевшему Владзе. А тот продолжал болтать:
— Райская жизнь! Не то, что у нас тут. Прут с утра до вечера, а сдачу проверяют так, словно миллионы считают. Закажут четвертинку на двоих и уже мнят себя важными персонами. Или вообще ничего такого не заказывают, — добавил он, явно осуждая сержанта.
— Надо было идти в милицию, если там такая райская жизнь, — отрезал сержант.
— Не терплю нищеты. Но и этим кабаком я тоже сыт по горло. Куплю себе такси. И не какую-нибудь там «варшаву», а машину, на которую любо поглядеть, «опель-рекорд», например. Буду возить крестьян в костел на венчание. За один такой рейс можно самое малое куска полтора отхватить. Да еще и на свадьбе всегда можно заправиться как следует.
— Не советую, однако, за рулем пить так, как здесь.
— Будьте спокойны. Меня никто еще на этом не застукал и не застукает.
— Самые ловкие и те попадаются.
— Да? А «человек со шрамом»? Тот, кто кокнул эту вашу продавщицу из Малых Грабениц? Разок нажал на спусковой крючок, и наше вам, сорок семь тысяч злотых в кармане!
— Дойдет очередь и до «человека со шрамом».
— Не дойдет, — запротестовал Владзя. — Вам его в жизни не поймать! Никогда! Слишком вы глупы для этого. Слишком глупы! — пьяный официант кричал на весь зал.
Сержанту не хотелось устраивать скандал. Собственно говоря, следовало отправить пьяницу в милицию, чтобы протрезвился, но тут прибежала буфетчица, схватила Плевинского за плечо и вытолкала куда-то в служебное помещение. Хшановский. велел не допускать больше сегодня официанта к работе. Потом рассчитался и отправился в парикмахерскую.
Парикмахерская была неподалеку. На другой стороне улицы, почти напротив уездного отделения милиции, находился самый популярный в городе салон пана Кароля. На его витринах красовалась горделивая надпись: «Парикмахер из Варшавы».
Кароль Пшалковский открыл свой салон в Цеханове лет десять назад. Сначала это была всего лишь крохотная комнатушка. Но, по-видимому, дела Пшалковского шли все успешнее, и вскоре оборотистый парикмахер расширил свой салон, купив соседний магазинчик. А три года назад помещение парикмахерской снова расширилось. К тому же витрину салона украсила прелестная дамская головка с модной прической, а сам салон — еще более прелестная и изящная панна Галинка. Прибавилась еще одна надпись: «Дамские прически» и новый мастер — пан Зыгмунд, а также его помощница — Магда.