Зарубежный детектив

Грейди Джеймс

— Понимаю... Отключись-ка ты на один день и поезжай в Старгард с нашим экспертом. А вдруг... Можешь допросить Репку.

— Какого Репку?

— Магистра Вальдемара Репку. Он утверждает, что опознал того человека, которого зарезало поездом. Но предупреждаю: Репка пять месяцев как вышел из психиатрички. Но тип безобидный. Расписывается «Щепка», чтоб позамысловатей было. В Творках «работал» над «энциклопедией». В основном систематизировал явления, не объясненные наукой. Написал семьсот страниц и затребовал гонорар в триста злотых. Директор, дабы не нарушать священного мира, взял и заплатил. Теперь Репка, кажется, здоров. Я думаю, что там ты нечто найдешь...

— А как шеф? — спросил Кортель.

— Уладим. Мы не направляем тебя, а только предлагаем. Но шеф тебя отпустит...

С Главной комендатурой всегда так. Кортель позвонил шефу. Тот отпустил, но неохотно. «На один день, самое большее — на один день».

VII

Около полудня Кортель на машине районной комендатуры доехал до переезда, а потом пешком добрался до того места, где было найдено тело незнакомого мужчины и где, по всей вероятности, машинист увидел таинственные прожекторы. День был чудесный, безоблачный. По обе стороны железной дороги лежали ровные голубовато-желтые луга. Шоссе, несколько километров тянувшееся параллельно железной дороге, казалось линейкой, брошенной без надобности на разноцветный диван. Метрах в пятистах от места происшествия начинался лес, а чуть ближе располагалось едва заметное озерцо.

— Хорошо здесь, не правда ли? — сказал комендант местного отделения милиции.

Кортель походил по шпалам, посидел на траве, добрался даже до озерца, однако никаких следов не обнаружил. Эксперт из Варшавского института криминалистики приехал раньше, обошел всю местность и теперь делал какие-то наброски, лежа без пиджака на лугу.

— Я думаю, — сказал начальник районного отделения милиции, — это у него на почве алкоголизма. Никаких прожекторов не было.

Кортель молчал. Он рассчитывал, что, если увидит это место, ему обязательно придет в голову какая-нибудь догадка. Но местность выглядела самой обыкновенной. Это могло произойти в любом другом месте. Сколько людей гибнет под колесами поезда! Он не знал статистики, но догадывался, что подобная смерть обычно случайна, как и происшествия на дорогах или в горах.

Эксперт закончил свои наброски и быстрым шагом направился к Кортелю.

— Ничего интересного, — сказал он, осмотрелся еще раз вокруг и глубоко вдохнул чистый, полный луговых запахов воздух. — Никакой тайны нет, — добавил он. — Вообще-то любое явление может быть объяснено. Не сегодня, так завтра... Наука, вы знаете...

— Это верно, — поддакнул Кортель.

— Именно! Мне раньше казались несколько странными, — продолжал поощренный эксперт, — эти повторяющиеся происшествия... Но сейчас я пришел к выводу, что каждое из них надо объяснять отдельно и тогда удастся понять...

Кортель посмотрел на него подозрительно.

— Значит, вы не хотите искать общие причины?

— Хочу, не хочу, — он рассмеялся. — Ошибка заключается в том, — молодой эксперт говорил авторитетно и смотрел на инспектора со снисходительным высокомерием, — что, если случаются три одинаковых явления в относительно короткие промежутки времени, мы склонны рассматривать их во взаимосвязи. А между тем они не имеют между собой ничего общего. Три происшествия в течение двух месяцев. Точно так они могли произойти раз в пятнадцать лет. Или, скажем, в сто. Мы, люди науки, всегда берем во внимание отдельный случай. Законы статистики. Впрочем... скажу вам еще кое-что: если первый машинист и на самом деле увидел эти прожекторы, то второй был уже неким образом склонен психологически наблюдать подобное явление.

Кортеля раздражали выводы эксперта, словно молодой человек лишил его, опытного специалиста, того, чем он не без основания гордился.

— Однако не кажется ли вам странным, — сказал инспектор, — что все эти случаи совершались в определенных, схожих ситуациях? А это значит, молодой человек, что их необходимо и рассматривать во взаимосвязи и что именно тогда, когда в последнем случае машинист не остановился, погиб человек, который до сих пор не опознан.

Эксперт рассмеялся.

— Опознание — это уж ваше дело. А насчет странного... — Он покачал головой. — Для науки, извините, не существует этого слова. Может быть, еще пока не объясненное, но странное?.. Это беллетристика, — заявил он с пренебрежением. — Майор Беганьский рассказывал мне, что вы принадлежите к числу людей трезвых, но несколько усложняете дела. А я, извините, здесь испытываю некоторую метафизическую тоску. Если, например, в трех разных местах города происходят три автомобильные катастрофы с одинаковым исходом, вы что, будете искать общую причину?

— Необязательно. В некоторых случаях это одна и та же ошибка водителя или аналогичная ситуация...

— Вы скажете: случай. Так ведь? Железнодорожные специалисты безуспешно разыскивали общие причины и конструировали разнообразные, в основном бездоказательные гипотезы. На самом деле все просто. Взгляните, пожалуйста, на этот набросок: шоссе идет параллельно железной дороге. Вы видите? В сорока метрах от переезда, на повороте, стоит стеклянный киоск, работающий, впрочем, только летом для туристов. Стеклянные стены отражают свет... Машина едет в том же направлении, что и поезд, выныривает из-за поворота, и свет фар падает на киоск... Отражение... Машинист видит перед собой прожекторы... Естественно, над землей и в низине, на лугах, туман, однако над шоссе и между насыпью и дорогой его нет. Такое неравномерное распределение тумана вызывает обман зрения...

— Возможно, — сказал неуверенно Кортель.

— Четыре случая — и каждый должен иметь свою причину... — продолжал эксперт.

— Однако это только гипотезы.

— Но их можно проверить на практике. Конечно, это не так просто. Все зависит от того, как расположены прожекторы, от степени видимости и, наконец, от психики машиниста. Человек, который слышал о чем-то подобном, поверит в возможность этого явления, легко поддастся обману, будто бы видит прожекторы перед собой, в то время как я увижу только отраженный свет.

Кортель молчал.

— Однако вас что-то беспокоит, — улыбнулся эксперт.

Кортель действительно был взволнован. Почему ничего подобного не случалось раньше? Почему произошло четыре случая за такое короткое время?

Они спрыгнули с насыпи: прошел поезд. Кортель с экспертом сели в машину, в перегретой «Варшаве» было душно и неудобно. Начальник районной милиции беспрерывно курил «Спорт» и рассказывал о том, как удалось схватить автомобильного вора, которым оказался сын одного из местных директоров. Инспектор молчал. Эксперт тоже сник, выглядел уставшим, и теперь его занимало только одно: хороший ли номер забронирован ему в гостинице?

— Хотите сейчас допросить этого Репку? — спросил начальник районной милиции. — Я его приглашу.

— Не надо, — бросил Кортель, — я сам пойду к нему.

Фамилию Репки начальник произносил с издевкой и очень удивился, что Главная комендатура может серьезно относиться к показаниям этого... сумасшедшего.

— Он порядочный человек, товарищи, но чокнутый. Появился здесь в сорок пятом одним из первых. Тогда был нормальным. Работал в магистрате и занимался памятниками польской старины. Над ним подтрунивали: он проводил всевозможные раскопки, прибивал к стенам таблички, собирал старые книги, но не смог хотя бы мало-мальски обставить собственное жилье. Однажды, еще до полной эвакуации немцев, его нашли избитым в каком-то закоулке. До сих пор не установлено, кто это сделал: мародеры или гитлеровцы. Но с того все и пошло. В течение нескольких лет он еще казался нормальным, только очень уж досаждал местным властям. Председатель и первый секретарь Народного совета перестали его принимать. Он вмешивался в дела людей, которых даже и не знал. Квартирные дрязги, увольнения с работы, мелкие интриги, непорядки в магазинах, черт знает что... Писал письма в высшие инстанции. Туда дали знать, что он сумасшедший. Как-то Репка повесил в Народном совете такое объявление: «Магистр Вальдемар Щепка ничего не улаживает, но принимает все дела. Рассматривает их и будирует власти. Обращайтесь к магистру Щепке-будирующему». Люди разводили руками, недоумевая: что это — издевательство над властями или признак помешательства? Но прокурор не стал вмешиваться в это дело, а объявление уничтожили. Вскоре после этого от Репки ушла жена. Он пришел в больницу, и врачи нашли, что Репка психически нездоров. Его направили в Творки, там он немного подлечился, а через некоторое время угодил туда снова. Теперь за ним присматривает его сестра, которая приехала к нему из Щецина. На что живет? На пенсию...