Зарубежный детектив

Пеев Димитр

— Будет исполнено, товарищ генерал! — И он стрелой вылетел из номера.

— И вы, полковник, разделяете мнение Дейнова, что ситуация с гнильцой?

— Как вам известно, ключ от номера, тот, что находился у Мелвилл, был не до конца вставлен в замочную скважину, а лишь слегка всунут. Он стоял вертикально, так что я просто вытолкнул его своим ключом, даже не заметив.

— Вы — и не заметили?

— Товарищ генерал! Я был весь внимание, когда открывал.

— Да, тут можно сделать несколько выводов.

— У

меня пока что один. Кто-то побывал в номере уже после смерти и, уходя, вставил ключ так, чтоб не мешал запереть дверь.

Вошел Дейнов с пепельницей и поставил на стол перед генералом. Марков пересыпал пепел с ладони.

— Спасибо, Дейнов... Постой, постой. Уже после смерти, говорите? Да, будь она жива, такой прием не прошел бы. Да и не было бы нужды... Это почерк убийцы!

— Похоже... если она убита! — сказал Ковачев. — А что, если так: случайный свидетель, допустим просто гость, присутствовал при инфаркте, перепугался и...

— И вспомнил про ключ от чужого номера в собственном кармане! — перебил его Марков. — Уборщицы сюда утром не заглядывали?

— Нет, никто из персонала гостиницы не пытался до нас открыть номер. Это... Икс с ключом побывал в номере после смерти. Вероятно, он причастен и к самой смерти.

— К инфаркту?

— Криминалистике известно множество средств для вызывания инфаркта, товарищ генерал, вплоть до уколов.

— Спасибо, я этого не знал, — улыбнулся Марков. — Посмотрим, что покажет вскрытие. Кто же может быть вашим Иксом?

— Вчера у нее был Ларри О’Коннор. Провожал после ужина. Они вошли в номер в 21.30, но он ее покинул еще до полуночи. Свидание их длилось не более двух часов.

— А смерть наступила позднее, где-то к часу ночи.

— Не только это. В самом начале первого Мелвилл позвонила администраторше, попросив разбудить ее в восемь. Собственно, потому администраторша и подняла тревогу. Так что О’Коннор вышел от еще живой Мелвилл.

— Однако он мог и возвратиться.

— Поди установи. Вообще-то О’Коннор не без странностей. Едва проявит к кому-нибудь интерес — и хоп, всплывает мертвец. Так было с Маклоренсом, сегодня Мелвилл. Но это еще не означает, что именно он убийца.

— Нет, но какая-то связь прослеживается. Может быть, убивает кто-то другой, но именно потому, что О’Коннор выступает как наводчик...

— Действительно странно. Кто-то другой, говорите. Кто бы это мог быть? Некто из их знакомых.

— Или нам незнакомых...

— Кого она приняла около полуночи в своем номере...

— Или он сам его открыл.

— Ну ладно! — воскликнул сердито Марков. — Или... или... Сначала поразмыслим о знакомых. Во-первых, господин Никто и доченька его Мишель, которые любезно доставили ее сюда из Балчика...

— Или чудесная парочка Галлиган. Но она обитает в другой гостинице.

— Не забудем и Железного Волка. Если, разумеется, он существует в природе.

Зазвонил телефон. Администраторша сообщала, что пришел О’Коннор и разыскивает Мелвилл, а она не знает, как поступить.

— Конечно, пусть подымется сюда.

— Что бы это значило? — спросил Ковачев, узнав про новость.

— Ничего сверхъестественного. Когда преступник соблюдает все правила игры, я всегда склоняюсь к мысли, что он просто умен... Прошу вас в очередной раз блеснуть вашим английским в разговоре с О’Коннором. Я тоже останусь... Мы из болгарской милиции, пардон, полиции. А вы, Дейнов, отправляйтесь в ванную. Трое — это уже перебор. Ждите там, когда позовут. И не курить!

Услышав стук в дверь, Ковачев вскочил и открыл. При виде его О’Коннор отступил на шаг, посмотрел на табличку, полагая, что ошибся номером, а затем опять изумленно воззрился на незнакомого господина.

— Прошу прощения, но я ищу миссис Мелвилл.

— Прошу вас, заходите!

Поколебавшись, О’Коннор все же вошел. Ковачев закрыл дверь и приветливо указал на кресло. Гость оглядел комнату, раскланялся с Марковым, но продолжал стоять.

— Что все это означает? Где миссис Мелвилл?

— Госпожа Мелвилл ночью почувствовала себя дурно и сейчас находится в больнице.

— Что значит дурно? Скажите, бога ради, что с ней? Я был у нее вчера вечером. И ничего такого не заметил.

— Очевидно, ее состояние ухудшилось после вашего ухода.

— Где можно ее видеть... поговорить с ней? А вы кто такие, почему оказались в номере?

Прежде чем ответить, Ковачев долго и внимательно рассматривал О’Коннора.

— Мы представители болгарской милиции.

— И что вы здесь потеряли? Уж не случилось ли что похуже... похуже с ней?

— А что похуже могло случиться с миссис Мелвилл? Лично вас я попросил бы рассказать, где вы были вчера вечером и сегодня ночью.

— В какой больнице можно найти миссис Мелвилл?

— Не могли бы вы рассказать...

— Нет, не смог бы! Господа!

О’Коннор легко поклонился и вышел из номера.

— Стоило ли так уж напрямик приступать к допросу? — сказал Марков.

— Почему бы и не спросить человека напрямик, что он поделывал ночью?

— Но, как видите, он не пожелал отвечать.

— И это ответ.

— Зачем вы его ввели в заблуждение, почему не сказали, что Мелвилл умерла?

— Я вовсе не вводил его в заблуждение. Я сообщил, что она в больнице, не уточнив, в каком именно отделении. А его вопрос — не случилось ли с ней что-нибудь похуже? — наводит на размышление. Как и то, что он не желает разговаривать.

— Бросьте, бросьте изворачиваться. Надо решить, что мы скажем о случившемся всей их компании... Эй, Дейнов, вылезайте!