Зарубежный экран. Интервью

Черток С. М.

Сегодня концентрация кинопроизводства и кинопроката, происходящая во Франции, ликвидация многих независимых фирм тяжело ударили по тем художникам, которые не хотят подчиняться моде, которые хотят быть честными. Но они разобщены, им необходимо объединиться, найти общий язык. Нужно прекратить раздоры между молодыми и старыми режиссерами. Вместе мы сможем решительнее разговаривать с властями.

«Папа, мама, служанка и я»

Что касается меня, то мои надежды сегодня связаны с телевидением, находящимся во Франции в руках государства. Я верю в его большое будущее.

Я

оптимист. Это не значит, что я наивен, — я знаю жизнь и подвергался ударам судьбы. Но оптимизм — мой жизненный принцип.

— Судя по вашим фильмам, этому принципу вы следуете не только в жизни, но и в искусстве.

— Я верю в человека, в его добрые чувства, в его благородство. Для меня плохой человек — исключение. Для меня на свете мало плохих людей: есть люди несчастные, заблуждающиеся или обманутые. Но не думайте, что мои герои только добры. Если бы они были только такими, они были бы идиотами или существами, лишенными всякого интереса. Я стараюсь их показать правдиво, но не в исключительном, не в необыкновенном, а в повседневном. Добрые чувства никогда не бывают скучны. Этому принципу следуют и советские кинематографисты. Их произведения романтичны, душевны, согреты чувством. Таковы и «Баллада о солдате», и «Последний месяц осени», и «Отец солдата», и «Нежность», и «Маленький беглец», и многие другие картины советских режиссеров. Я снимаю шапку перед советским кино. Я хорошо знаю ваше искусство. Первый раз я приехал в СССР еще в 1939 году как актер, участник представления французского рабочего театра на Декаде международного революционного театра.

Не знаю, удастся ли мне осуществить совместную постановку, но я хочу показать в этом фильме то, что свойственно и вашему обществу и вашему искусству: вы не ангелы, но вы сердечные люди.

...После отъезда Ле Шануа из Москвы он прислал в Комитет по кинематографии письмо: «Я знаю разных людей вашей страны. Знаю, какое глубокое и великодушное сердце дала им природа, какая горячая у них душа, сколько нежности и понимания в каждом из них. Именно потому я как художник хочу попытаться высказать все это советским людям, хочу выразить свое восхищение ими.

Улыбка... Улыбка... Улыбка... Она будет основой нашего совместного фильма «Вести из Москвы». Я хочу показать советских людей влюбленными в жизнь, активными, глубокими, дружескими, впечатлительными. Такими, какие они есть в своем большинстве. К этому я стремлюсь как режиссер, сценарист и давнишний друг Советского Союза».

1968 г.

Мишель Морган

Получилось так, что весной 1972 года в Москве показывались сразу две картины с участием Мишель Морган, картины, которые отделяют друг от друга почти тридцать лет. На Неделе французского кино демонстрировалась лента Мишеля Девиля «Бенжамен», снятая в 1967 году, — последний из фильмов, где играет Мишель Морган, а в прокат поступила картина Марселя Карне «Набережная туманов», снятая в 1938 году и принесшая тогда мировую славу восемнадцатилетней дебютантке. Мир изящных плутней влюбленных аристократов в «Бенжамене» даже отдаленно не напоминает мир чувств влюбленного дезертира (Жан Габен) к девушке Нелли (Мишель Морган), случайно встреченной им на пустынном туманном берегу. Но те, кто смотрел подряд оба этих столь непохожих один на другой фильма, может быть, почувствовали в них какую-то общую интонацию. Она шла от Мишель Морган, от ее прекрасного загадочного лица, не ставшего менее прекрасным и менее загадочным за тридцать лет, огромных прозрачных чуть диковатых глаз, сдержанного достоинства и женственности, которыми дышит весь ее облик, от неповторимости ее личности.

Мишель Морган называют «мадам Франция», самой французской из кинозвезд. За ее плечами больше пятидесяти фильмов, многие из которых стали признанной классикой. Кавалер ордена Почетного легиона, Мишель Морган восемь раз награждалась лаврами лучшей исполнительницы женских ролей на Каннском кинофестивале. В учебниках и монографиях говорится о созданном Мишель Морган на экране образе нежной и печальной возлюбленной, которая появляется на пути героя как воплощение его мечты, об элегической атмосфере, которой окружены ее героини, о скорбном предчувствии поражения, гибели, которое они несут в себе. Сама же актриса говорит обо всем этом скромно:

— Мне трудно сказать, что объединяет моих героинь, — другим это виднее. Есть такие испанские харчевни, куда каждый приносит

с собой то, что хочет, что у него есть. Не знаю, что принесла в кино я (иногда я сама не узнаю себя в фильмах), но хочется верить, что я принесла то, чего нет у других.

...Мишель Морган никогда не хотела ни на кого походить. На нее хотят быть похожими многие. Существует даже «стиль Мишель Морган». Его особенность — простота и благородство. Так она одета, так выглядит, так держит себя. Но я не знаю ни одной другой «звезды», у которой было бы столько блеска, изящества, обаяния, мгновенно подчиняющих себе собеседника. Бабушка, она осталась молодой, сверкающей, с неизменной живой и неподражаемой улыбкой.

Мишель Морган в жизни удивительно точно соответствует своим экранным образам. Она начала сниматься юной — играла с Шарлем Буайе, Ремю, Мишелем Симоном. А среди ее партнеров последних лет Жан-Клод Бриали, Клаудиа Кардинале, ЖанЛуи Трентиньян, Катрин Денёв. Но ни одна из теперешних «звезд» не оказалась для Мишель Морган соперницей. Она осталась признанной «гран-дамой» французского кино, самой большой француженкой из всех французских «звезд». За тридцать лет успеха она не утеряла ни своего стиля, ни молодости, ни таланта. Может быть, потому, что хорошо знает его границы и никогда не пытается перейти их.

«Бенжамен», изящный и ироничный, подтвердил это. Внешнее действие фильма, где все играют в любовь, не суть важно.

Мишель Морган. 1972 г.

Сюжет разворачивается путем смены почти незаметных оттенков чувств персонажей. Бесконечные переливы чувств героини Мишель Морган таковы, что на протяжении экранного действия она кажется нам то оскорбительно холодной, то очаровательно нежной, то независимо снисходительной. Беспомощность и гнев, мольбу и вспыхивающую надежду, страсть и озорной задор актриса передает с такой непринужденной легкостью, таким чувством стиля, точностью жеста, великолепно расставленными паузами, ритмически точно произнесенным текстом, верными интонациями, с такой молниеносностью переключения из одного состояния в другое, которым научить нельзя, которые в плоти и крови актрисы. Совершенство ее движений поразительно. Как умеют «разговаривать» ее руки, как выразительно лицо, как умеет она носить платье, она выигрывает в них так же, как oни выигрывают на ней.

Кажется, она сошла на экран с одной из картин Ватто.

С тех пор как был создан этот фильм, прошло пять лет, в течение которых Мишель Морган не снималась:

— Я уже достигла того возраста, — говорит она, — когда мне нельзя играть молодых героинь. Мне необходимо было сделать поворот в своей творческой судьбе. То, что мне предлагали за эти пять лет, меня просто не могло заинтересовать, и я была вынуждена отказываться. До сих пор мне не было сделано ни одного интересного предложения. Я не хочу участвовать во всех этих киноисториях, где главными являются бедра. Это вопрос не нескольких сантиметров одежды, а того, что фильмы становятся все хуже и хуже. Кинодраматурги почти не создают женских ролей. Может быть, поэтому после героинь Брижитт Бардо на экране не появлялись новые женские персонажи столь же своеобразные. И уж, во всяком случае, сценаристы не пишут роли для актрис моего возраста. Если бы появилась такая роль, я с удовольствием вернулась бы в кино. То же самое происходит и в Америке. Большие актрисы годами не снимаются в ожидании ролей, которых нет. В основном теперь делаются фильмы, где сюжет вращается вокруг мужчин. Не следствие ли это гангстерских фильмов, заполнивших экраны? Теперь «идут», как говорят продюсеры, сюжеты о наркоманах, извращениях, сексе. Я надеюсь, что наше кино еще вернется к гуманным сюжетам и что тогда смогу вернуться в кино и я.

— Когда вы начинали карьеру, существовал ли женский образ, который захватывал вас, которому вы хотели подражать?

— Я была влюблена в Грету Гарбо, героиню волнующих любовных историй. Ее лицо излучало страдание — особое, необыкновенное лицо. Из французских актрис я увлекалась Даниель Даррье, поглощала все журналы со статьями о ней и пыталась ее копировать. Потом мы стали приятельницами.

— Как вы попали в кино?

— Я родилась под Парижем в семье чиновника, и звали меня Симона Руссель.