Заря драконов
Шрифт:
— Ты, случайно, не знаешь, они уже отправили вниз копию библиотеки?
— поинтересовался Борис, закончив перекличку.
— По-моему, Дуф что-то говорил — дескать, работа по формированию библиотеки уже закончена, — сказала Саллах. — Но почему бы тебе не сделать пару лишних копий? Пленка еще осталась.
— Пожалуй, в этом что-то есть, — кивнул Борис. — Я, можно сказать, шкурой поплатился за энергию, необходимую для их воспроизведения!
Саллах рассмеялась. Вид Бориса и впрямь вызывал живейшее сочувствие. Брюки и рубашка — на пару размеров больше, чем
Через некоторое время запущенная девушкой программа выдала на экран первые результаты. Эврил интересовалась запасами топлива в баках «Иокогамы». Набол затребовал данные о наличии запасных частей к различным устройствам — исключительно теми, которые уже находились на Перне. Особенно его интересовало их конкретное местоположение на складах.
«Теперь ему не придется ни запрашивать их, ни расписываться в журнале, — подумала Саллах. — Он может пройти на склад тайком и, зная, где что лежит, все взять самостоятельно».
Впрочем, запросы Набхи не очень беспокоили Саллах. Вот Эврил — совсем другое дело. Она компетентный астрогатор, и если кто и сумеет грамотно воспользоваться оставшимся топливом, то только она. И вот еще вопрос: худа же все-таки делись все эти тонны, сэкономленные Кенджо? Вслед за данными по топливу Эврил запросила информацию о ближайших звездных системах, пригодных для жизни. На двух таких планетах, судя по отчетам ГРИО, уже начали развиваться разумные существа. До этих планет не близко, но адмиральский ботик вроде бы должен дотянуть. Ну хорошо, пусть «Марипоза» и способна туда добраться, Эврил-то с этого какой прок? Долгое, опасное путешествие… Потом Саллах вспомнила: на ботике были две анабиозные камеры — на самый крайний случай. Сама Саллах не хотела бы ими воспользоваться: техника анабиоза еще находилась в стадии апробации, и потому лучше, чтобы кто-нибудь все время контролировал работу сложной и пока еще недостаточно надежной аппаратуры. Но камер на «Марипозе» не одна, а две! Интересно, кто тот счастливчик, кому суждено отправиться вместе с Эврил? На тот случай, если она н впрямь собралась улететь с Перна…
Но зачем отсюда улетать? Девушка недоуменно пожала плечами. Целый новый мир в твоем распоряжении…
Саллах продолжала наблюдение все три дня, что они провели на орбите. Отправляясь вниз, она уничтожила программу, а результаты записала себе на диск. К этому времени ей уже не терпелось поскорее вернуться на Перн. Полуразрушенная «Иокогама» действовала на девушку угнетающе. Скоро, очень скоро отсюда увезут последний ящик груза, и «Иоко» вместе со своими сестрами навсегда останется на орбите — три новых звездочки на небосклоне.
Глава 5
Родители Сорки не одобряли ее дружбы с Шоном Коннелом. Это могло показаться странным, но и семья Коннелов не слишком-то обрадовалась новой знакомой своего сына. Но все это ничуть не влияло на взаимоотношения Сорки и Шона.
Их объединяло восхищение и живой интерес к обнаруженному ими золотому крылатому существу и его кладке. Частенько они
В то утро (между прочим, выходной) Сорка прибежала на берег, готовая провести там весь день. Она прихватила с собой из дому целую кучу бутербродов — и для себя, и для Шона. Дети прятались в кустах на краю скалы. На другом краю, блестя огромными глазами, грелась на солнце золотая красавица.
— Совсем как ящерица, — прошептал Сорке на ухо Шон.
— Вовсе нет, — запротестовала девочка, вспоминая иллюстрации к сказкам. — Скорее, как маленький дракон. Скажем… дракончик, — заключила она.
Ей очень не хотелось называть ящерицей такое великолепное создание. Перед самым носом Сорки через траву деловито продиралась разделенная на три части многоножка. Фелисия Грант, школьная учительница биологии, как-то рассказывала ребятам об этом странном насекомом. Оно размножалось делением: отпрыски оставались соединенными с родителем, пока не достигали равного ему размера. А потом отваливались и начинали самостоятельную жизнь.
— Змеи питаются этими многоножками, — заметил Шон, задумчиво строя стенку из сухих листьев на пути многоножки, — а вейрии едят змей.
— Вейрии даже едят других вейрий, — с отвращением в голосе сказала Сорка.
Маленький золотой дракончик широко распахнул крылья и негромко заурчал.
— Защищает… — прошептала Сорка.
— Нет, приветствует, — сразу же возразил Шон.
Девочка уже успела заметить у своего нового друга привычку всегда возражать. Иного она теперь от него уже и не ждала.
— Наверно, и то, и другое, — миролюбиво предположила она.
Шон фыркнул.
— Голову даю на отсечение, что эта многоножка удирает от змеи.
Лишь чудом Сорке удалось сдержать дрожь: она не доставит Шону удовольствия видеть, что ей страшно. Кто бы только знал, как она ненавидела этих мерзких ползучих тварей!
— Ты прав, — сказала девочка, — это действительно приветствие. Послушай, она же поет!
И правда, урчание становилось все мелодичнее и мелодичнее. Запрокинув голову, дракончик выводил восхитительные трели.
И вдруг в воздухе вокруг скалы закружилось великое множество других дракончиков. Голубые, коричневые, бронзовые — и все они присоединили свои голоса к песне маленькой золотой королевы.
— Да их тут, наверно, несколько сотен! — прошептала Сорка, у которой уже начинало рябить в глазах от безумного разноцветного хоровода.
— Всего двенадцать ящериц, — невозмутимо отозвался мальчик. Нет, уже шестнадцать…
— Не ящериц, а дракончиков, — поправила его девочка.
— Интересно, — продолжал Шон, словно ничего не слыша. — Зачем они все сюда прилетели?
— Смотри! — воскликнула Сорка, показывая на новую группу дракончиков. Каждый из них держал в пасти большую водоросль. Бросив свою ношу на скалу, дракончики растворились в бешеном пестром хороводе, а им на смену появились новые — с новой порцией мокрых водорослей.