Заря над бездной
Шрифт:
– Чего не знаю, того не знаю, – пожал металлическими плечами Руорк. – Но пропускать представление не собираюсь.
Большинство паладинов на палубы не опустились. Да им и не хватило бы всем там места. Боевые альдареи Бессмертной Эскадры строились все-таки не в качестве конюшен.
Хотя все могли видеть, что ряды паладинов заметно поредели. Они ведь неизменно шли на острие копья. Неизменно принимали на себя самые тяжелые испытания. И даже священный кереф, даже несравненное воинское мастерство и милость Пречистой Девы не всегда спасали их от гибели.
К настоящему
Этот мыс вдавался в море, как отдельная ветка. Волны вылизали его до зеркальной гладкости и продолжали понемногу стачивать. Однако он не был скользок – его густо покрывали шершавые ракушки сульметхи, одного из мельчайших демонических животных Лэнга. Давя их керефовыми сапогами, паладины с хрустом опускались на колени, благочестиво склоняя головы и смежая очи.
Раши они отпускали. Издавая растерянное ржание, крылатые кони снова взмывали ввысь, спасаясь от бушующих волн. Одни сразу отлетали прочь, другие еще долго кружили над серебристыми фигурами. Все они прошли отличную дрессировку и были связаны со своими всадниками тесными узами.
Но сейчас паладинам было не до коней. Стоя на коленях в грязи, захлестываемые соленой водой, они внимали гласу своей богини. Впервые за многие века та обращалась ко всему Ордену разом. Один за другим Серебряные Рыцари доставали из ножен мечи, благословленные Рыцарями Света, и втыкали их перед собой, пронзая гранит, как мягкое масло.
Тем временем Ктулху уже вплотную подошел к берегу. Крутые буруны доставали ему теперь едва до щиколоток. Но за несколько шагов до суши он приостановился. Его внимание тоже привлек мыс с молящимися паладинами.
Ктулху понятия не имел, что делают эти человечки. Но они приятно напомнили ему собственных культистов. Тех, что всегда так любили своего бога. Даже сквозь сон Ктулху временами слышал их исступленное «ЙА, ЙА, ЙА!!!».
Это явно не они. Слишком уж тихие и какие-то грустные. От них не исходит поток темной ба-хионь, что омывает божественные жабры Ктулху.
Но их можно таковыми сделать. Ктулху всегда считал глупостью принципиальное нежелание других богов промывать смертным мозги. Это же так просто! Ничто не мешает – просто коснись слабенького разума, и готов новый последователь. Преданный, не рассуждающий, счастливый за тебя умереть.
Правда, ба-хионь он после этого дает гораздо меньше, и качеством она заметно хужеет, но не только же в качестве дело. Вполне можно добрать количеством.
Так или иначе, Ктулху сосредоточился, поиграл ротовыми щупальцами и снова испустил Зов. На сей раз не такой мощный и более музыкальный. Он входил в головы мягко, затуманивал разумы, погружал в блаженное оцепенение…
Первыми его услышали на кораблях. Один за другим матросы снова стали падать на палубы – только теперь не корчась в судорогах, а расслабленно, как подвыпившие. Более устойчивые колдуны
Серебряные Рыцари проявили еще большую стойкость. Пречистая Дева берегла их сердца. Пречистая Дева защищала их невидимым щитом. И только ее голос мог звучать в головах преданных рыцарей.
Однако Ктулху обладал невероятной ментальной силой. Он мог сломать любой разум. Любого превратить в покорного раба.
Просто на некоторых требовалось чуть больше времени.
Вот уже на лицах иных паладинов отразилось смущение. Вот дрогнули веки юного лода Ровена. С губ лода Йезекроара нечаянно соскочило бранное словцо. Общая молитва потеряла стройность, зазвучала фальшивыми нотами.
И тогда на ноги поднялся лод Гвэйдеон.
– Нас осталось мало, братья, – глухо произнес он. – Но мы еще живы. И пока мы живы, никакая грязь не сможет запятнать наши доспехи. Да будут они чисты, как зеркало, – и да увидит враг в этом зеркале погибель.
Он причмокнул губами, и на мыс почти сразу опустился великолепный раши. Лод Гвэйдеон потрепал гриву своего Тумана и легко вскочил в седло.
– Еще рано, Великий Магистр! – произнес лод Марак, не размыкая век. – Мы еще не закончили!
– Я должен заткнуть ему глотку, иначе заканчивать будет уже некому, – покачал головой лод Гвэйдеон. – Поспешите, Генерал.
С этими словами он взмыл в небо и устремился к склизкой зеленой громаде. Ктулху превосходил его ростом в тысячу раз, но лод Гвэйдеон не испытывал ни страха, ни сомнений.
Понемногу Ктулху повышал тембр. Его Зов звучал все насыщеннее, играл все более яркими красками. Теперь уже и сильнейшие колдуны стали чувствовать какую-то легкость в головах. Все больше пустоглазых матросов раскачивались и нестройно голосили: «Йа, йа, Ктулху фхтагн…»
Всегда так было. Во всех мирах, куда приходил Ктулху, у него очень скоро появлялись последователи.
Но и противники у него тоже появлялись очень скоро. Вот и сейчас Ктулху вдруг вздрогнул и запнулся, когда в глаз ему вонзился крошечный кусочек металла… керефовый топорик. Лод Гвэйдеон швырнул его с немыслимой, непостижимой силой. Эта ничтожная заноза не могла причинить Ктулху даже малейший вред – однако он все же почувствовал легкую щекотку.
Почувствовал – и на секунду смолк.
– Именем Ордена, остановись! – провозгласил паладин, потрясая копьем.
Везде, где из черной пучины поднимается чудовище, на его пути встает доблестный рыцарь. Потому что иначе быть не может.
Будь Ктулху просто сверхгромадным зверем, он бы даже не услышал этого писка, не разглядел крошечного комара. Но, будучи богом, он слышал и видел все. И лода Гвэйдеона он разглядел в мельчайших деталях.
В иное время Ктулху просто смахнул бы с пути эту мошку. Но он проспал шестьдесят пять веков и многое пропустил. На какой-то миг ему стало любопытно – что за смертный бросает ему вызов, на что он рассчитывает столь безрассудной атакой?