Заря востока
Шрифт:
«Гришка Север! Слышали?», – поинтересовалась она.
«Да, уж, наслышан! Так Вера сестра Гришки Севера!», – присвистнул Стариков.
«Да! Зинаиде трудно с двумя детьми было. Работала с утра до вечера. От Райки-то толку никакого не было. Месяцами пропадала. Матери не помогала совсем. Только деньги у неё клянчила. Гришка с самого раннего детства задиристый был. Чуть что, сразу в драку. На улице с утра до вечера пропадал. Учился шаляй-валяй.
А вот Верочка совсем другой была. Тихая, вежливая, круглая отличница. Когда Верочке десять лет было, а Гришке восемь, Зинаида померла. Инфаркт, в 52 года. Надорвалась, видно, на работе.
Ну,
«А она?», – поинтересовался Павел
«А что, она! Зальёт с утра глаза пивом, и всё, жизнь прекрасна! Ну, и доигралась! Зарезал её очередной сожитель по пьянке! Причём, всё это
произошло на глазах у детей. Их потом в Детский дом забрали», – очередной раз, вздохнув, заявила старушка.
«Гришка после этого, говорят, поклялся отомстить. И отомстил-таки. Первый свой срок он получил по малолетке, за угон машины. А дальше, пошло, поехало. Так вот, когда он очередной раз освободился, то разыскал убийцу своей матери, который к тому времени уже вышел, и зарезал его заточкой. Теперь сидит за убийство.
В общем, печальная история. А теперь вот, Верочку убили! Но кто же, и за что?», – задумчиво произнесла Клавдия Петровна.
«Это-то мы, и пытаемся выяснить!», – произнёс Павел, внимательно глядя на Клавдию Петровну.
«Скажите, Клавдия Петровна, а у вас фотографий Зинаиды, Веры и её первого мужа не осталось?», – поинтересовался Павел.
«Есть одна, со свадьбы Веры!», – кивнула Клавдия Петровна.
Она нашла альбомы с фотографиями, долго их листала, затем, торжествующе произнесла: «Вот!», и протянула Павлу фотокарточку.
На фотографии была изображены жених и невеста в окружении гостей. Павел поразился. Вера была точной копией своей матери. Только у Раисы была в глазах какая-то чертовщинка, бесшабашность. Муж Раисы, Дмитрий был высоким, симпатичным, рыжеволосым парнем, который с любовью и нежностью смотрел на свою молодую жену. Зинаида, мать Раисы, оказалась нарядно одетой, симпатичной женщиной средних лет. Правда выглядела она
старше своего возраста и уставшей. Среди гостей Павел заметил весёлую и моложавую Клавдию Петровну в изящном голубом костюме, и с пышной причёской.
«Вот, раньше я какой была! А танцевать-то как любила! Сейчас уже не
107
та!», – вздохнула Клавдия Петровна.
«А, скажите, а бабушка по отцовской линии судьбой Веры не интересовалась?», – спросил он у старушки.
«Да, объявилась она год назад. Про Веру всё выспрашивала. Она, конечно, сказала, что подруга Зинаиды, живёт в Питере. А я сразу поняла, что это родная бабушка Веры. Хотя, внучка на неё и не похожа! Да только не было у Зинаиды таких подруг. Она, царствие ей небесное, женщина простая была. А эта, вся такая, знаете, в дорогом костюме, причёска, парфюм, маникюр, туфли на каблуках. В общем, несмотря на возраст, видно было, что следит за собой. Хотя, выглядела неважно. Я решила, что она крепко болеет. Ну, я ей и сказала, что Вера в Санкт-Петербург уехала, здесь редко появляется, брат её сидит, а в их квартире никто не живёт. Так, она чуть ли не в ноги мне упала. Разрешите, говорит, оставить в их нежилой квартире комод и шкатулку. А когда Вера появится, передайте их ей, скажите, мол, что от подруги бабушки, на память», – сообщила она.
«Вот, оно значит как!», – воскликнул Павел, блеснув глазами.
«Ну, а вы что же? Согласились?», – поинтересовался он у Клавдии Петровны.
«Согласилась!», – кивнула та.
«Да только перед этим я поинтересовалась, почему она сама не найдёт Веру, и не передаст ей вещи? Зачем же такие сложности? Ну, ладно, шкатулка, а комод? Ведь, это надо нанимать грузчиков, вести его сюда из Питера. А потом, Вере везти комод к себе обратно, в Питербург! Чепуха,
одним словом. А она, и говорит, я, мол, смертельно больна. Сколько мне отведено, доживу в хосписе, а осталось мне немного, искать Веру, у меня нет времени и сил. А сюда, мол, она рано или поздно всё равно приедет. Квартира-то ей принадлежит! Вот так-то!», – сообщила Клавдия Петровна.
«И ведь, точно, как чувствовала! Вскоре Верочка приехала, уж не знаю, по каким делам. Так, я ей всё передала, честь по чести!», – сообщила Клавдия Петровна.
«Ясно!», – кивнул Павел.
«Скажите, а фамилию отца Веры, вы помните?», – поинтересовался Павел.
«Погоди-ка, дай вспомнить!», – теребя край скатерти, задумалась Клавдия Петровна.
«Лисицын что ли? Да, нет, не Лисицын. Вспомнила, Патрикеев! Точно! Димка Патрикеев !», – воскликнула она, всплеснув руками.
Павел почувствовал, как его сердце начало бешено колотиться, а потом провалилось куда-то вниз.
«Что с вами, Павел! Вон как побледнели», – забеспокоилась Клавдия Петровна.
«Нет, нет, всё в порядке!», – махнул рукой Павел.
«Вот, что, Клавдия Петровна! У вас ключ имеется от квартиры Веры?», -
придя в себя, спросил он.
«А как же!», – кивнула старушка.
108
«А, давайте-ка, осмотрим квартиру, где Вера провела детство!», – предложил Павел.
«Да смотреть-то там нечего, пусто! Но, раз вы надеетесь там что-то найти…», – пожала старушка плечами. Она достала увесистую связку ключей из небольшого навесного шкафчика.
«Ну, что ж! Идёмте!», – кивнула она Старикову. Тот послушно направился за Клавдией Петровной.
Дверь квартиры, где прошли детские годы Веры имела удручающий вид. Чёрный дерматин обивки был грязным и изодранным. Повсюду торчали куски ватина. Клавдия Петровна вставила ключ в замочную скважину, и дверь с противным скрежетом открылась.
«Видно, петли проржавели. Надо бы маслёнки капнуть», – прокомментировала Клавдия Петровна.
Внутри картина была не менее удручающей. Штор не было вовсе. Окна были грязными, и заляпанными. Некогда светлые обои в цветочек, сейчас имели грязно-серый вид, кое-где, свисая клоками. На кривых деревянных полах лежал слой спрессованной грязи. Под потолком одиноко висела лампочка, покрытая паутиной. Из мебели был старый, продавленный, покрытый пылью диван, и колченогий журнальный столик.
На маленькой кухоньке находилась допотопная газовая плита, небольшой столик, времён развитого социализма, и два стула из тех же времён.
«Квартире хозяин нужен! Без хозяина, она умирает!», – философски заметила Клавдия Петровна.
«У Зинаиды, покойницы, всегда порядок был! Чистота, всё честь по чести! Цветы, какие разводила!», – вздохнув, произнесла она.
«А Райка, упокой её Господь, как тут обосновалась, так хоть караул кричи! Шалман, одно слово! Продала всё что можно! Всё на выпивку пошло!», – покачав головой, добавила Клавдия Петровна.