Заряд воображения
Шрифт:
– Что ж. Тогда до встречи, – кивнул Щуман и вышел.
За окном жужжали какие-то машины. Шумел ветер.
– Вот тебе и ночь перед казнью… – прошептала в пустоту Яна. Посмотрела на улицу – двор уже вовсю заливало солнце. – А это, видимо, утро после смерти. Доброе утро, Ирочка.
Глава 7. Младший научный сотрудник
В северной мрачной стране сугробов
Люди обходятся без объятий.
Если
Чтобы вернуться опять в края те.
Первый уполномоченный канцлера показался Яне старше Щумана лет на двадцать; он выглядел представительно, был грузноват, дорого одет и спокоен, словно удав.
– Доброе утро, Яна Андреевна. Уже завтракали? Нет? Предлагаю обсудить все вопросы за кофе. Господин канцлер оставил обширный список.
Уполномоченный протянул ей планшет. Яна несмело провела пальцем по экрану – бесконечные блоки и строчки зарябили в глазах, вызвав лёгкое головокружение.
– Лучше за кофе, – понимающе кивнул мужчина, забирая планшет и подавая руку: – Граф Арнольд фон Зин.
– Яна Каминова, – машинально пожала толстую, тёплую руку Яна, гадая, в какую же паутину угодила. – Я могу взять сестру с собой?
– Дайте ребёнку выспаться. Она никуда не исчезнет. К ней давно приставили отличную гувернантку. Не нужно так сильно нервничать, госпожа Каминова.
Яна бросила на спящую Иру неуверенный взгляд, но всё-таки кивнула и следом за графом вышла из комнаты. В этом крыле коридоры были отделаны деревом и устланы коврами, в окнах вместо стёкол стояли витражи, а пахло дорогой кожей, мастикой и чем-то бумажным и горько-пряным.
– Буфет этажом выше, – поворачивая к лестнице, произнёс фон Зин. – Да, сюда и направо. На этом этаже гостиные, гостевые комнаты и помещения для отдыха. Ниже – столовая и обеденная зала. Выше – буфет, кофейня и архивы. На седьмом этаже начинаются кабинеты. Меня вы всегда можете найти на девятом, в конце левого коридора сразу за рекреацией. Господин канцлер занимает кабинет на пятнадцатом этаже, но бывает там только поздно вечером – днём он на нижних этажах или в деловых поездках. Ночует на своей квартире.
«Слишком много картографии», – подумала Яна и отключилась от его слов, рассматривая цветные узоры на полу: преодолевая витражи, солнечный свет кривился, переливался и распускался на паркете экзотическими цветами.
Как только лестница осталась позади, она почувствовала густой, крепкий, сливочный аромат.
– Предпочитаете по утрам ристретто? Или будете американо с вафлями? Закуски на том столе.
Дверей у буфета не было – он начинался широкой высокой аркой, из которой выглядывали листья папоротников и пальм. У дальней стены высилась стойка с гаммой разноцветных бутылок; по залу стояло семь-восемь овальных столиков разной величины, вокруг которых сгрудились одинаковые, изящные и узкие тёмно-коричневые кресла.
Фон Зин держался на полшага сзади, чтобы Яна сама выбрала, куда сесть и что взять. Она попросила ристретто, потому что из названий «ристретто» и «американо»
Медленно, стараясь не расплескать, она подошла к боковому столу со снедью. И пожалела, что сразу не отнесла кофе на маленький столик: заграбастать всё одной рукой было невозможно. Стараясь держаться прилично и не задеть чашку, Яна положила на кофейное блюдце слоистую булочку, два шоколадных шарика и странный маленький бутерброд, проткнутый зубочисткой; бутербродик венчала крупная виноградина.
Яна уже хотела отойти, когда увидела на краю стола несколько мисочек с желе. Кажется, это называется «заливное», припомнила она откуда-то из книг. Под прозрачным янтарным слоем курчавились завитушки зелени и аппетитно блестели кусочки мяса. Половчее перехватив блюдце с кофе, Яна потянулась за мисочкой… и с грохотом уронила всё, забрызгав кофе себя, белую скатерть и невесть как оказавшегося рядом фон Зина. Блюдце прокатилось по столу и остановилось, наткнувшись на тарелку с пирожками; кофейная чашка с мелодичным звоном скользнула по полу.
– Ох… Простите, пожалуйста! Я не нарочно…
К ним уже подбежали двое официантов: один спешно сметал осколки, другой бросился с полотенцем сначала к ней, потом к фон Зину.
– Господин фон Зин, простите, пожалуйста!
– Всё в порядке, всё в порядке, – проворчал заместитель канцлера. – Бывает. Но вы в следующий раз поаккуратней, будьте добры…
Яна зажмурилась и, махнув рукой на кофе, забилась в кресло. Оно оказалось очень мягким, пыльно-бархатным, на ощупь похожим на шкурку мягкого медвежонка. Откуда она знала про медвежонка, Яна понять не могла: дети играют с медвежатами, когда им два-три года. Даже у семилетней Иры не было таких игрушек.
Фон Зин сел напротив. На стол между ним тотчас поставили большое блюдо, на котором были и пирожки, и пирожные, и дольки фруктов, и те самые крохотные бутерброды. Следом появились две чашки кофе – не миниатюрные плошечки, какую вручили Яне, а глубокие кружки толстого стекла.
Яна дождалась, пока фон Зин сделает глоток, и только потом решилась попробовать сама. Под его пристальным взглядом она поднесла кружку к губам, глотнула и не удержалась:
– Что это за напиток? Очень вкусно!
– Это латте с черешковой ванилью. Любимый десерт канцлера, – усмехнулся граф, снимая с бутербродов виноград и складывая его на краю блюдца. – Угощайтесь. Не стесняйтесь. И слушайте меня. Все вопросы – потом.
Он сделал ещё один глоток, положил ногу на ногу, пощёлкал по планшету и прочистил горло.
– Итак…
Поднял глаза на Яну и холодно улыбнулся:
– Госпожа Каминова. По приказу канцлера я уполномочен кратко ввести вас в курс программы «План Б», касающейся экономической экспансии на территории Оссии, а также – что важнее – внедрения в жизнь населения эмоциональных зарядов – особой составляющей, которая позволяет упрощать административные функции и наращивать темпы производства…