«Защита 240» (с илл.)
Шрифт:
— Ее личный шофер.
Эверс свистнул.
— О, тогда это не серьезно. Не думаю, что папаша Тайсон, поскольку я могу судить о нем, мог бы согласиться на такую нелепость.
— Э, Майкл, папаша папашей, но вы не знаете характера доченьки!
— Воображаю, — рассмеялся Эверс, — какой шум поднимут газеты. Флора Тайсон выходит замуж за своего шофера!
— Это будет почище того случая, когда Джемс Стиллмен-младший женился на кухарке своей матери.
— Нет, дружище, я думаю, мы не дадим газетчикам подработать.
— Мы?
— Да, Юджин, у меня уже созрела некая комбинация,
— Точно не скажу, но, кажется, служил в армии.
— Хорошо. Был в Европе?
— Как будто был.
— Прекрасно. Весьма возможно, что удастся кое-что сделать. А каково ваше положение у Флоры Тайсон?
— В воскресенье я должен был сделать предложение.
— В воскресенье? Сегодня среда. Так, я постараюсь разведать кое-что об этом парне.
— Узнаю вас, Майкл, вы только приехали и сразу же беретесь за дело. Вы, кажется, остаетесь все таким же деловым человеком, каким были, когда мы встречались с вами в Европе. Если не ошибаюсь, это было, кажется, в Бонне?
— Да, — усмехнулся Эверс. — Эмелькейленштрассе.
— И много событий у вас произошло с тех пор?
— Пожалуй, одно, но очень важное.
— И оно привело вас сюда?
— Да.
— Выкладывайте!
— Я не знаю никого, кроме вас, кто мог бы по достоинству оценить это, Юджин. Вы как военный, — Диринг отмахнулся, улыбаясь, — и как финансист можете понять, что это новое, совершенно необычное средство борьбы, о котором идет речь, затмевает все существующее. Это будет посильнее, чем атомные и водородные бомбы, и поудобнее, чем бактериологические штучки.
— Но, но, Майкл! — вяло и все же с оттенком интереса вставил Диринг.
— Да, да, — с энтузиазмом продолжал Эверс. — Если жара еще не совсем расплавила ваши мозги, Юджин, выслушайте сущность идеи.
Жара и подавленное настроение, вызванное неудачами у мисс Флоры, действительно меньше всего располагали Диринга к деловому разговору, но Эверс так обстоятельно и с таким увлечением говорил о своих планах, что Диринг невольно оживился. Он понял, что Эверс действительно затеял нечто из ряда вон выходящее.
— Последние опыты показали, — заканчивал Эверс, — что у нас в руках величайшее открытие.
— Черт возьми, Майкл! Я всегда считал, что у вас неплохо устроена голова. Вы, как мне помнится, не хлопали ушами в Принстоне, а учились кое-чему у старых олухов, именуемых профессорами.
— Я рад, Юджин. Я предлагаю вам участие в этом деле. Доведем его до конца и разделим его успехи.
Диринг спокойно и довольно долго рассматривал выразительное, ставшее сейчас одухотворенным лицо Эверса. Высокий лоб, крупный нос со слегка заметной горбинкой, стального цвета глаза, в которых всегда была строгость и только временами вспыхивала смешинка, придавали его лицу выражение волевое и властное. «Да, — подумал Диринг, — если это дело осуществимо оно находится в руках сильного человека, а если так, то надо постараться не упустить тех возможностей, которые оно сулит».
— Я благодарен вам, Майкл, за доверие, которое вы мне оказываете, хотя и не совсем понимаю, чем, собственно, я могу быть полезен?
— Не скромничайте,
— Это можно уладить. Конгрессмены, пресса, радио — все это, в конце-концов, в наших руках. Хуже другое.
— А именно?
— Поскольку я вас понял, вам до зарезу нужны эти… ну, как их… зоринские секреты?
— Да, Юджин, — вздохнул Эверс.
— Так в чем же дело? Ведь у вас наверняка должен быть кто-нибудь в СССР для этого дела. Не даром же вы, черт возьми, болтались там порядочное время!
— Был.
— Вот как! А теперь?
— Неприятная история, Юджин. Связь прервана. В институте Зорина у меня был некий Протасов, и он…
— Поймали?
— Неизвестно. Он исчез.
— Чепуха!
— Совершенно невозможно установить, что стало с этим человеком, и я ничего не могу получить оттуда, особенно теперь, когда… ну, вы понимаете… времена «Полевого агентства» прошли.
— Понимаю, — многозначительно протянул Диринг.
— Юджин?
— Да, Майкл.
— Вы видите, я все рассказал вам.
— Что вы мямлите, Майкл? Выкладывайте прямо!
— Я хотел сказать, мне кажется, вы все это сможете уладить.
— Я?
— Да. Ведь у вас есть контакт с заведением Уолтерсона, а они держат связь с людьми в СССР.
— Здесь какое-то недоразумение, и я…
— Что вы мямлите, Юджин. Выкладывайте прямо!
Диринг расхохотался.
— Вы молодец, Майкл. Вы можете делать дела, раз вы умеете выведать о людях больше, чем они того хотели бы. Молодец! Хорошо, я свяжусь с заведением Уолтерсона.
— Вот и прекрасно, Юджин.
— Кончим с этим. С чего вы думаете начинать сейчас?
— Мне кажется, хорошо бы начать с Тайсона.
— Пожалуй… — Диринг задумался. — Пожалуй, это правильно. Если удастся заинтересовать Томаса Тайсона, то это будет гарантией. Дело примет серьезный оборот, получит поддержку Национальной ассоциации промышленников.
Один из главных соучастников завоеван. Диринг по телефону связался с Тайсоном-старшим, и тот обещал принять Эверса сегодня же в десять вечера.
— Встреча назначена в «Серой беседке» — старик любит разговоры такого рода обставлять некоей таинственностью и уединением. Итак, сегодня в десять вечера в «Серой беседке»!
Увлечение мисс Флоры Тайсон автомобилем появилось сравнительно недавно.
Избалованная наследница одного из крупнейших состояний страны пользовалась автомобилем с детства, считая его совершенно необходимой принадлежностью обихода. Пользовалась, так сказать, не замечая автомобиля, но с тех пор, как на одной из ее машин стал работать Эдди Фридзам, загородные прогулки, многомильные пробеги по автострадам сделались ее излюбленным, если не единственным развлечением. Это становилось серьезным и вызывало в семье немало неприятных разговоров. Но мисс Флора не смущалась. Ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем загородные поездки. Еще больше наслаждения доставляли ей загородные поломки.