Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони
Шрифт:
Вот за этот эпизод и благодарил ее теперь Гескин.
А Ольга уже сломя голову неслась в мировой суд, где должно было состояться первое заседание по делу Ариэля Вейзера и побитого им А. Г. Воронцова. Пока что диспозиция выглядела неплохо, но и не гарантировала увод Вейзера от реального лишения свободы. Хотя даже условное могло стоить ему права работы.
У наказанного Вейзером хама было три свидетеля.
Странно, что не пять, компания-то состояла из шестерых. Видать, не все согласились постоять за своего обиженного коллегу.
Ольга, заметив этот момент, без особого труда выяснила, что свидетельствовать в пользу приятеля-хулигана отказался его сослуживец по финансовой компании и дама, с которой он отдыхал в Эйлате, поссорившись прямо в самолете. Не факт, что они согласятся дать показания против Воронцова. Однако если патронов в обойме будет не хватать, с ними тоже придется поработать.
Отлично помог Антон. Он оказался фантастически ловким парнем, обеспечив Шеметову материалом аж для трех встречных заявлений. Согласились поучаствовать в качестве потерпевших (кроме, ра-зумеется, жены Вейзера) девушка из самолета и стюардесса. Второй пилот согласился прийти в суд и засвидетельствовать хулиганское поведение пассажира Воронцова.
Молодец, Антон!
Мало того, он еще обаял мировую судью Инессу Алексеевну Гоголеву, получил к ней распределение на практику перед выпускным курсом и сейчас знал в стенах суда почти всех его постоянных обитателей.
Шеметова, конечно, была счастлива иметь такого помощника. Однако, сказать по правде, начали закрадываться опасения. Будущий адвокат – или прокурор? – так спокойно относился к фактам и так лихо был готов фабриковать свидетельские показания, что становилось немножко не по себе. Получалось как бы заочное продолжение спора с Игорем Евгеньевичем, следователем Гараева.
Впрочем, Ольга несколько смущенно, но готова была согласиться, что ради вытаскивания неправедно обвиненного Ариэля сама была не прочь состряпать что-нибудь не вполне, с точки зрения Библии, потребное…
Единственно, на что ее хватило, – запретить становиться потерпевшим самому Антону. Да и то не столько по нравственным соображениям, сколько по рациональным. Его синяки были, конечно, достаточно красноречивыми. Однако любая случайно не замеченная видеокамера мгновенно могла сделать будущего выпускника юрфака пойманным лжесвидетелем.
Тем более что у Воронцова было два очень хороших и дорогих адвоката. Они точно не простят грубых ошибок противной стороне. А у всех «наших» потерпевших на троих – один защитник, Ольга Шеметова.
Воронцовские адвокаты были действительно сильными специалистами, хотя, на взгляд Ольги, не очень подходящими к случаю. Известные «уголовные» юристы, они, несмотря на серьезные гонорары, относились к мировому суду заведомо неверно, считая ниже своего достоинства расшаркиваться в столь несерьезном заведении. Конечно, судебный участок – это не районный суд. И мировой судья – не федеральный судья. Однако и там обсуждаются дела, которые могут закончиться реальным тюремным сроком, пусть даже небольшим. А главное, ни один мировой судья не считает себя юристом второго сорта. И крайне болезненно реагирует на свою недооценку участниками процесса.
Ольга со скрытым злорадством наблюдала, как пыжились крутые адвокаты Воронцова и как тихо бесилась Инесса Алексеевна. Сама же Шеметова, не боясь переиграть, была с мировой судьей максимально учтива. Она, даже разговаривая с ней в каморке-офисе, все равно именовала ее «ваша честь», что было вовсе не обязательно в данной «юридической инстанции».
Вообще-то, все эти мелкие хитрости не имеют отношения к юриспруденции. Но суд – всегда состязание сторон, сравнение аргументов, позиций и, в немалой степени – обаяния тех, кто все это до судьи доносит. Тот, кого не интересует эмоциональная сторона дела, никогда не станет успешным адвокатом или прокурором в действительно свободном суде.
Итак, первое заседание началось и прошло быстро. Поскольку народу пришло до черта, да еще выдвигались встречные обвинения, успели не так много, и судья назначила второе, через два дня.
Весь «Великий Хурал», организованный Шеметовой, дружно явился и на второе заседание. Два адвоката Воронцова тоже были на месте.
А вот их доверитель не пришел.
Довольно важная фигура в своей финансовой корпорации – но не самая важная! – он не смог отказаться от срочной командировки. Мало того, Воронцов даже не предупредил адвокатов, и они тоже узнали о командировке лишь в зале суда.
Инессе Алексеевне это не понравилось. А Ольге понравилось, даже очень. Она не была уверена именно в таком продолжении процесса, но ждала чего-то подобного.
Воронцов просил отложить рассмотрение дела на два месяца.
Судья не возражала. А Шеметова еще как возражала! Ведь по закону по просьбе одной из сторон слушание может быть отложено не более чем на две недели. Можно и больше, если вторая сторона не против. Но Ольга, как та Баба-яга из мультфильма, всегда была против!
Ровно через две недели и два дня она и ее подзащитный оказывались в суде с требованием продолжения процесса.
Забегая вперед, отметим, что подобный фокус был применен шесть (!) раз. Воронцов был не в состоянии ничего сделать: он не мог отказаться от командировок, а суд не мог – при вечно возражающей Шеметовой – откладывать заседания более чем на две недели.
Еще одно заседание сорвалось не по привычному поводу. На этот раз не пришел – по совету все той же Шеметовой – Ариэль Вейзер. У него была ангина.
Мог бы, конечно, прийти. Однако узнав, что неуловимый Воронцов тоже, наконец, собирается явиться пред светлые очи Инессы Алексеевны, Шеметова оставила Вейзера дома. Официально вызвали врача районной поликлиники, и адвокат доставила в суд справку о болезни.
Адвокаты противной стороны чуть не под лупой исследовали больничный, но что толку? Больничный был настоящий. Да и болезнь тоже была почти настоящая…
Стоит ли говорить, что следующее отложение дела опять было по вине заявителя. И опять – без оправдательных документов, причем уехал снова надолго. И вновь через две недели Шеметова уже была в суде.
Короче говоря, одно из главных напутствий будущему удачливому адвокату – лениться не надо. Не только волка ноги кормят…
А вот с Гескиным все получилось не так хорошо, как поначалу решили. Он ведь, вернувшись с обследования, никому ничего не рассказал. Просто попросил внеочередной отпуск.