Защитник для цветочка
Шрифт:
– Я изменил ей.
Мама не подловит, потому что я не соврал. Я тоже изменил ей. О том, что натворила она, знать не надо.
Мама громко ахнула. Сдвинула брови, глядя с недоверием, но я кивнул твердо и бескомпромиссно. Все, пути назад нет.
Мама спрыгнула со стула, обошла барную стойку и зашла за неё, налила стакан воды и залпом его выпила.
– Не могу сказать, что мне комфортно продолжать этот разговор, - протянула она неуверенно, бросив неодобрительный взгляд на меня.
Клянусь, я впервые вижу в ее любящем взгляде неодобрение. Всю жизнь она одобряла меня по
– Но если ты хочешь поговорить об этом...
Я качаю головой. Однозначно не хочу.
– Ты же... Ты же понимаешь, что это плохо, малыш?
Плохо недостаточно сильное слово.
– Я все понимаю, мам. И верю в то, что все можно исправить.
– Нууу, - протянула вдруг мама, - не знаю...
– Ты бы не простила папу, если бы он тебе изменил?
– любопытствую там, где не надо. Но вопрос сорвался с губ раньше, чем я подумал, что говорю. А слово, как известно, не воробей...
Мама тут же выровнялась, как струнка, и отрезала:
– Он бы мне не изменил!
– Однозначно нет, - киваю примирительно.
Она права, и знает об этом. Папа часто приезжал в город, я ездил с ним по делам. С ним и с Глебом. Он не замечает других баб, хотя вокруг нашей славной компании их бывало не мало. Дядя Глеб тот еще кобелина. Мне было любопытно за ними наблюдать раньше. А папа в таких ситуациях доставал телефон и переписывался с мамой, абсолютно начхав на происходящее вокруг.
– Я собираюсь поехать в город, - говорю, меняя тему.
Мама кивает, хотя судя по тому, как сошлись ее брови, мысленно она не здесь.
– Но не сегодня, - добавляет вдруг.
– Дождись возращения отца либо дяди Тимура из его поездки. Пока Костя не поправится, ты единственный мужчина на территории.
– Я не сомневаюсь, что вы с тетей Марой вдвоем кого хочешь взгрели бы получше меня, - хмыкнул.
Мама ухмыльнулась едва заметно. Разделяет мое мнение, но уверенно держит маску беззащитной женщины, потому что в наших краях так заведено. Папины порядки.
22 глава
Лиля
Костя задремал, а я лежу и рассматриваю его лицо. Где-то внутри еще теплится недоверие к тому, что все наконец ясно между нами, и что он лежит рядом, в моей кровати, и всем вокруг тоже об этом известно. Он рассказал мне о булочках, что приготовила нам тетя Мара. Я была уверена, что она злится на меня, ведь Косте из-за меня так досталось, но когда она впустила меня к нему, в ее взгляде не было злости. Понимание - да, но не злость. Хотя она и проговорила, что папа и дядя Тимур бы не одобрили, я слышала в ее тоне, что она меня не осуждает. И я рада, что теперь Костя здесь. Таким образом я даже не нарушаю папочкины правила. Я по-прежнему под домашним арестом, который легко перестал быть пыткой теперь, когда он рядом.
– Ты пялишься, - вырвал меня из размышления сонный голос.
Смотрю, как шевелятся его красивые губы, и довольно улыбаюсь. Конечно пялюсь.
– Я скучала по тебе.
Костя лениво приоткрывает глаз и улыбается моей любимой улыбкой, едва заметной, одним лишь уголком рта.
– Я видела, как ты
Не ожидала, что это сорвется вот так. Ни с того ни с сего. Но как вышло. Я в любом случае хотела проговорить это. То, почему так случилось в тот проклятый вечер.
– Черт...
Костя присаживается на кровати, мгновенно проснувшись. Я ощущаю укор совести. Я ведь хотела сама, чтоб он поспал, и сама сейчас так резко его разбудила.
– Еще одна моя глупость, - в его тоне слышится сдерживаемое раздражение.
– И моя, - тут же накрываю его ладонь своей.
– Я хотела тебя разозлить. Хотела, чтоб тебе было так же больно, как мне. Это отвратительное поведение. Мне стыдно, Котик.
Костя сжимает мою ладонь и молчит какое-то время.
– Ты однозначно достигла поставленной цели, Цветочек. Мне было больно. Не только от того, что видеть тебя, улыбающуюся другим - это пытка для меня. Но и от того, что я не мог никак помешать этому, ведь не имел право. Ты вольна делать что хочешь, и...
– И хочу я тебя, - перебиваю, не давая закончить мысль, которая мне не нравится.
Костя поднял взгляд на меня, а я взяла его лицо в ладони.
– И всегда хотела только тебя. Я просто не слишком умна и не знала...
Он попытался раздраженно махнуть головой, когда я сказала, что не слишком умна, но я удержала его лицо, не отпуская.
– Ну правда, Котичек. Я ведь тоже всегда тебя любила, просто не понимала до конца что это и есть любовь. Та самая. Про которую в песнях поют и от которой дети рождаются. Ты много чего облегчил для меня, а я так привыкла к хорошему, что поняла, что может быть по-другому, только едва не потеряв тебя.
– Ты не потеряешь меня.
В его взгляде твердая уверенность, а в голосе сталь. И эти нотки в его голосе отправляют по моим венам какие-то странные, буйные импульсы, от котороых горит все тело. Он разжигает во мне пламя, которое я никогда не знала, что внутри есть. Это магия какая-то, то, что он творит со мной.
В отличие от него, я красиво говорить не умею. И в ответ на это щекотящее нервы и греющее душу обещание, я просто притягиваю его лицо к своему и целую. Глубоко, отдавая себя всю до конца, чтоб он чувствовал все то, что заставляет меня чувствовать. Трепет, возбуждение, пламя внутри, нежность, влечение, страсть. Все в одном коктейле.
Поцелуй набирает обороты пожалуй слишком быстро. Я не поняла, в какой момент мои ладони оказались под его футболкой.
– Лиля, - хрипит мне в губы, но если он решил вновь взывать к здравому смыслу - поздно. Он покинул помещение.
– Чшш, - хриплю сбивчиво в ответ и вновь напористо его целую.
Мое тело мне не принадлежит. Оно все горит, пульсирует и хочет только одного - чувствовать любимое тело Кости. Губами, кожей.
Я читала много статей про первый секс, и про то, как страшно и неловко это бывает. Читала и верила написанному, накручивала себя. Сидя на коленях Кости сейчас, я с удивлением поняла одно - мне вообще не страшно. Из всех испытываемых мной эмоций страх настолько за бортом, что это даже смешно. И это точно его заслуга. Никогда я с ним ничего не боялась, и этого не боюсь.