Защитник
Шрифт:
Выйдя из лифта, я не видела коридорных указателей, поэтому потеряла ориентацию в пространстве.
— Где юг?
Двадцать человек услужливо указали нужную сторону.
— Спасибо.
Я оглядела типичное помещение общинного центра с простой функциональной мебелью, выбрала мягкое кресло, села, закрыла глаза и начала процедуру.
Рядом стоял Рофэн, так что сперва я вошла в его разум. Он изучал стены комнаты. Большинство из них состояли из хрупких панелей, но одна была несущей. В случае нападения самое безопасное место для Эмбер…
Двигаясь на юг, я миновала умы других членов ударной группы и наткнулась
— Бордовая, Красная, Оранжевая зона. Мы едины. Желтая, Зеленая…
— Связь, между нами и складским комплексом школа? — спросила я.
— Да, — ответила Николь.
Я постаралась сдержать осуждение в голосе.
— Куча детей между нами и целью — в потенциальной опасности.
— Школа должна быть пуста, — объяснила Николь. — Мы велели закрыть ее для срочной проверки безопасности электросети, и нас заверили, что на оставшиеся уроки детей выведут в парк.
— Очевидно, что-то пошло не так, поскольку там остался по крайней мере один класс.
— Что? Мы сейчас же это расследуем. — После долгой паузы Николь заговорила вновь: — Похоже, один из учителей неправильно понял сообщение. Мы не стали посылать безопасников проверять, пуста ли школа, так как получили распоряжение избегать их видимого присутствия.
— Вы правильно сделали, Николь, — вмешался в ее беспокойные объяснения Лукас. — Вид безопасников мог встревожить нашу цель и побудить ее к насильственным действиям. Учитель уже выводит детей в парк?
— Да.
Я закрыла глаза, миновала место, где перевозбужденные дети строились по парам, чтобы идти в парк, и двинулась дальше на юг. Я не могла определить, где именно проходят границы складского комплекса, поэтому углубилась в мысли первого попавшегося человека. Девушка беспокоилась о тридцати шести пропавших банках томатного пюре.
Я не стала задерживаться в ее разуме, чтобы узнать, как она планирует выкручиваться. бжгьщя Это был разум лояльного члена улья, ручной пчелы, и я наконец попала в склад.
Я двинулась дальше, проверяя другие разумы. Мужчина только что уронил себе на ногу что-то тяжелое и думал такими словами, которые поразили бы даже Адику. Трое случайных рабочих управляли тележками, набитыми контейнерами. Затем я нашла то, что искала — разум, ярко сиявший гневом и разочарованием.
Глава 11
Я часто сталкивалась с гневом и разочарованием людей, переживающих эмоциональный кризис из-за личных отношений. На этот раз причина гнева была иной и очень, очень неправильной. Я видела разум человека, ненавидевшего свою работу.
Это меня поразило, поскольку никто в улье не должен чувствовать подобного. Каждый год все восемнадцатилетние ребята проходят лотерею для оценки, оптимизации, распределения и импринтинга. Все боятся процесса. И я была одной из них всего несколько месяцев назад. Дрожала перед тестами, которые обнаружат мои силы и слабости. Паниковала по поводу работы, которую получу, и своего уровня. Каменела в ожидании импринтинга данных в мозг.
Все боятся лотереи, поскольку знают, что она определит их место в улье, профессию и всю дальнейшую жизнь, и обжаловать ее решения невозможно. Входить страшно всем, но большинство выходят счастливыми. Не потому, что импринтинг превращает их в послушных роботов или все попадают на высокий уровень, а благодаря оптимизации. Этот процесс соотносит задатки каждого человека с потребностями улья в работниках с учетом дополнительного фактора. Какая работа принесет этому человеку наибольшее счастье и удовлетворение?
Конечно, требования улья первичны, но при наличии миллиона с лишним восемнадцатилеток возможна очень большая гибкость вариантов. Едва ли не каждому дается идеальное для него ремесло. Оно может быть высокого или низкого уровня, и доля ликования или разочарования способна на время окрасить чувства участников, но они определенно полюбят полученную работу. Все, кроме редких, подобных мне случаев. Нет смысла проводить истинных телепатов через оптимизацию. Рады мы или нет, улей даст нам только одну задачу.
Я стала исключением. На большинство людей оптимизация действовала. Сперва я не верила, но потом прочитала достаточно умов в улье, и места для сомнений не осталось. Мне уже знакомо ощущение разумов домашних пчел, утопающих в счастье, которое приносит им их труд. Оптимизация явилась благом и для людей, и для улья, поскольку довольные работники приносят больше пользы. И все-таки временами у меня возникает ноющее беспокойство, не лучше ли обладать правом выбирать свое будущее.
Происходящее в других ульях покрыто пеленой неизвестности. В настоящее время в мире сто семь городов-ульев, и их деятельность ограничена только правилами Объединенной организации, не позволяющими им причинять вред друг другу. Я понятия не имею, как существуют другие. Некоторые недовольные распространяют слухи, мол, есть ульи, где живут гораздо лучше, богаче и свободнее, но на деле знают не больше моего. С той же вероятностью людям в других ульях может быть гораздо хуже, они находятся в более тяжелых условиях и вынуждены заниматься ненавистным делом.
Но в нашем улье есть оптимизация, и она работает. Так почему же сейчас я смотрела в разум, где вместо счастья и удовлетворения царят гнев и разочарование? Бессмыслица. Этот человек работал в складском комплексе. Его не могли направить сюда силком в связи с необходимыми улью редкими и ценными навыками. Что же пошло не так? Я поискала ответы на верхних уровнях его мыслей.
"В утиль его! Из-за значка супервизора на комбинезоне он считает, будто управляет ульем. Хочу сунуть его головой в шахту лифта. Хочу сбросить его в лифт. Мы на тридцать первом, значит, ему придется падать шестьдесят восемь или шестьдесят девять уровней. Хватит времени насладиться его криками перед смертью".
Со мной заговорил напыщенный самодовольный голос супервизора. Он обратился ко мне так, словно я помойная крыса. Почему он не оставит меня в покое?
— Эштон, ты опоздал на сорок минут. Опять!
— Правда? Но когда я здесь, то работаю в два раза больше, чем все остальные, верно?
— Если так будет продолжаться, мне придется выдать тебе официальное предупреждение. У меня нет выбора.
"Нет выбора. Нет выбора. Ну да, ну да. Как хорошо было работать на восемьдесят девятом уровне, а это место я ненавижу. Получать приказы от напыщенного самовлюбленного супервизора. Доставлять товары самодовольным людям, живущим в модных квартирах. Ненавижу приходить сюда по утрам. Считаю минуты до возвращения домой на восемьдесят второй уровень, где надо мной никто не смеется".