Засекреченный полюс
Шрифт:
– Я подумал, что на дрейфующей станции может понадобиться моя помощь.
– Ишь ты какой прыткий, - усмехнулся Водопьянов.
– А что, Александр Алексеевич, - поддержал меня главный штурман экспедиции В. И. Аккуратов.
– В предложении доктора есть резон.
Кузнецов смерил меня испытующим взглядом и, постукивая карандашом по столу, сказал:
– К сожалению, штат станции утвержден правительством. 16 человек, и ни одного больше. Так что уважить вашу просьбу никак не могу. Да и станция будет дрейфовать только до осени. Если что и случиться - сбросим вас туда на парашюте. Вам ведь не привыкать
Итак, мы возвращались домой в Москву, к весне, к теплу, а там, за тысячи километров от нас, уже разворачивалась работа.
Льдина, обнаруженная летчиком В. П. Перовым, и впрямь оказалась отличной. Настоящий остров, длиной семь, шириной пять километров, она, словно бастион, возвышалась среди окружавших ее ледяных полей. Перов, покружившись над ней, посадил самолет на прилегавшее поле ровного молодого льда. Экипаж быстро установил палатку и послал в эфир сообщение, что льдина для станции найдена, и, передав ее координаты, расположился на отдых после многочасового полета.
Несколько часов спустя над ними появился Пе-8 летчика Задкова. Первым по трапу спустился Сомов - начальник будущей станции. Еще с воздуха он опытным глазом океанолога оценил удачный выбор льдины и, не теряя времени, отправился в сопровождении метеоролога Константина Ивановича Чуканина обозревать свои владения. Вернулись они через пару часов усталые, промерзшие, но страшно довольные виденным.
– Ну, Виктор Михайлович, - обратился Сомов к Перову, - спасибо тебе. Потрафил ты нам, голубчик. Льдина первый класс. Настоящий многолетний пак. Думаю, что она долго нам послужит.
Тем временем прибывшие на льдину зимовщики, радист Константин Митрофанович Курко, шифровальщик Александр Иванович Дмитриев и аспирант Залман Маркович Рудкович, собрали палатку-радиостанцию, и Курко, распаковав аппаратуру, приготовился к работе.
– Ну как наша льдина, Михал Михалыч?
– спросил Гудкович, поднимаясь навстречу вошедшим Сомову и Чуканину.
– Отличная льдина, - сказал радостно Чуканин.
– Вокруг нее уйму льда наторосило, а она целехонькая.
– Еще бы. Толщина у нее не меньше трех метров, а может быть, и больше. Счас напишу радиограмму Кузнецову, что готовы начать работу. Вот только народ подлетит, и сразу приступим к развертыванию станции, - сказал Сомов, грея над плиткой озябшие руки.
– Вот и добро, ребята. Значит, с вас магарыч, - сказал Перов, - надеюсь, льдина вас до конца дрейфа не подведет.
– Правда, далековато от аэродрома до лагеря. Пока перетаскаешь все грузы через ропаки и заструги - намаешься, - сказал Курко.
– Хорошо бы поближе.
– Не обессудьте, - улыбнулся Перов, - я бы и рад посадить машину рядом с палатками, да природа не позволяет. Это вам не ровный годовалый лед. Мигом машину угробишь.
– Ладно, ты не серчай, - сказал Сомов.
– А пока, друзья, надо кончать разговоры и приниматься за дело. Не ровен час пурга налетит.
Он как в воду глядел. Пока новоселы тянули нагруженные нарты к месту будущего лагеря, налетела поземка. Сбросив неуклюжие рукавицы, все торопливо принялись за сборку палатки. Работа оказалась непростой. Пальцы прилипали к металлу, дуги не хотели входить в пазы, узлы не вязались. Но наконец мучения кончились. Каркас был собран, на него накинут тяжелый кирзовый полог, закреплена последняя растяжка, пол застелен в три слоя пушистыми оленьими шкурами. А когда над конфорками вспыхнули голубоватые язычки газового пламени - жизнь снова показалась прекрасной.
Наскоро сварив пельмени, напившись до отвала крепкого чая, все забрались в спальные мешки и мигом заснули. Поутру Гудкович с Курко разыскали среди грузов складной столик, несколько стульев, и все расселись вокруг в ожидании торжественного момента: первой записи в вахтенном журнале.
Сомов извлек из кирзового портфеля толстую тетрадь, почему-то называемую "амбарной книгой", с многозначительной надписью на первом листе "Экземпляр единственный. Совершенно секретно. Высокоширотная экспедиция "Север-5". Дрейфующая станция. 1950 год".
Чуть ниже каллиграфическим почерком синими чернилами было выведено: "Вахтенный журнал Восточной дрейфующей станции. Время московское". Сомов медленно обвел взглядом сидящих за столом и, чуть волнуясь, сказал:
– Начнем, пожалуй".
"31 марта 1950 года в 19 часов 50 минут (МСК) первая группа экспедиции, состоящая из начальника станции М. М. Сомова, руководителя аэрометеорологической группы К. К. Чуканина, зав.радио К. М. Курко, гидролога 3. М. Кудковича и шифровальщика А. И. Дмитриева, высадилась на льдину в точке №36 76°05; с. ш., 193°24' з. д., на которой в этот момент находился самолет В. М. Перова и подвижная группа научных работников "Север-5", возглавляемая А. Г. Дралкиным. Группа прибыла на самолете Задкова (ПЕ-8) с грузом 3,1 тонны. После разгрузки самолета и выбора места для станции группа приступила к переброске грузов к выбранному месту и установке радиостанции. Место для станции выбрано на старом поле в 500 метрах к западу от аэродрома.
Начальник станции М. Сомов".
Глава III ДРЕЙФ НАЧИНАЕТСЯ
Итак, дрейф начался. 2 апреля Курко закончил оборудовать радиостанцию и вышел на связь с радистами мыса Шмидта. 4 апреля на станцию прибыла еще тройка зимовщиков: Макар Макарович Никитин - гидролог и парторг станции, Василий Гаврилович Канаки - аэролог и ледоисследователь Иван Григорьевич Петров.
Все шло по плану. Население лагеря увеличивалось, гора грузов росла, радиостанция работала как часы. Но хорошее настроение омрачил неожиданный сюрприз, преподнесенный Арктикой. В полсотни метров от рации лопнул лед. И хотя трещина поначалу была невелика, всего 2-3 сантиметра, однако она подозрительно "дышала" и в конце концов разошлась к вечеру на целый метр.
После недолгого обсуждения было решено перебазировать лагерь еще на 250 метров к центру льдины.
Как ни рвались ученые начать поскорее исследования, все прекрасно понимали, что "такелажные работы" сейчас важнее всего. Ругать льдину за подвох, из суеверия, никто не решался, чтоб не сглазить.
– Далековато теперь будет таскать грузы, - сказал, сердито сплюнув, Канаки.
– Нам бы транспорт какой, автомобильчик там или вездеход.
Но все прекрасно понимали, что это лишь розовая мечта.