Зашифрованные маршруты
Шрифт:
Петька с Таней были уже в мешках, когда Гарновский горестно вздохнул:
– Охо-хо! Пропал наш завтрашний маршрут. Знаете, ребята, Сидоров тоже допустил ошибку и большую. Надо было ему раньше позаботиться о третьем варианте, а теперь что поделаешь?
– Вы отдыхайте, Георгий Николаевич. Мы с Таней завтра пройдем по намеченному маршруту. Обследуем расселину, о которой вы сегодня говорили, замерим ее, образцы пород возьмем и привезем сюда. А когда вы поправитесь, занесете все на карту. Если задержимся, у костра заночуем, нам такое не в первый раз.
Меховая шуба зашевелилась, Гарновский повернул лицо к стене, пробормотал едва слышно:
– Без меня не ходите, к утру я мало-мало оклемаюсь.
Петька заснул и, кажется, уже видел сон, когда ему почудилось, что Георгий Николаевич опять стонет. Петька вылез из мешка, подошел к нарам. Больной спал, но только раскрылся. Лунный свет из окна падал ему на лицо. Припухшие веки подрагивали. Петька укрыл Георгия Николаевича, пощупал лоб. Температура нормальная. Он снова залез в мешок и заснул, а потом опять вставал и подходил к больному.
Третий раз Петька проснулся на рассвете. Слышался скрип снега - это Житуха ходила вокруг дома, фыркала. Несколько раз заглянула в окно. Петька потихоньку разбудил Таню. Они быстро оделись, вынесли на улицу рюкзак, спальный мешок и карабин. Был крепкий морозец. Скрип снега плотным звуком уносился в рассветную мглу. Расплывчатым силуэтом возникла перед крыльцом Житуха.
В доме раздался звук упавшего пустого ведра, заскрипела дверь: «Ребята, зайдите сюда».
Георгий Николаевич обиделся.
– Мы же ради дела, - оправдывался Петька.
– Сходим до расщелины и обратно. А вот вам, Георгий Николаевич, нельзя, вы должны в тепле побыть, хотя бы несколько дней.
– Петенька, я вам с Танюшей благодарен. Приступ у меня прошел, но сегодня отдохнем. Ты ведь не спал.
Но Петька заупрямился. И Таня поняла, что он не отступится. Почувствовал это и Георгий Николаевич. В горячах он назвал Петьку фанатиком и заявил, что в таком случае тоже пойдет.
– Нет, вы не пойдете, - настаивал Петька, - вы должны пролежать хотя бы день.
Георгий Николаевич предлагал различные варианты, но Петька согласился только на последний, на свой. Успокоившись, зажгли свечку и склонились над картой хребта. Договорились так. Петька с Таней сейчас уходят пешком к расселине, обследуют ее и двинутся строго на северо-запад к седловине. Там, в узком скалистом распадке, который лежит поперек их пути, они найдут Бурмейстерское зимовье. И в нем будут ждать Гарновского «хоть сто дней». Георгий Николаевич, отлежавшись, день пойдет на лошади по вершине хребта, обследует левые отроги, сделает петлю, осмотрит Удаянское ущелье и выйдет к Бурмейстерскому зимовью…
…Гарновский проводил ребят до развилки, помог сориентироваться и вернулся назад. С высокого крыльца осмотрелся и вошел в дом. Сбросил оленью куртку, шагнул к нарам. Привычным движением вынул из поперечной доски толстый блестящий гвоздь, просунул лезвие ножа в щель и поднял доску. Там оказалась дыра, закупоренная мохом. Гарновский вынул заплесневевшую затычку и вытащил из тайника портативную рацию и наушники. Настроился умело и быстро. Посмотрел на часы, взялся за ключ. В эфир полетели позывные: «Аква, я - Аква… Прием».
Где-то, может, совсем недалеко, услышали позывные Гарновского. Ответили: «Я - Глобус. Слушаю».
Справка
…Шпионская группа «Аква» находилась под наблюдением советской контрразведки с момента ее внедрения в экспедицию. Радиоперехваты велись регулярно. Расшифровывались переговоры. Получая информацию от одного из советских разведчиков и сопоставляя ее с радиограммами «Аквы», выяснили, что диверсионная группа «Аква» была автономного функционирования, то есть постоянной связи с заграницей не имела. Это учла советская контрразведка в задуманной операции «Подмена». Гарновского до поры до времени решено было не трогать.
Привычно работая ключом, Гарновский передал зашифрованный текст: «Крот на подозрении. Приказываю уволиться сегодня же и уехать из Сибири. Аппаратуру ликвидировать. Дальнейшая жизнь в СССР по варианту «Тишина» до особого приказа. Сообщите, где документы «Багульника» и Самоволина. Отвечайте». Гарновский щелкнул рычажком «приема». В наушниках затюкала кодированная дробь морзянки.
«Документы доставлены в город, в тайник номер два. Крот сегодня же уволится и уедет…»
Справка
…Через двое суток ночью на глухой таежной станции Маритуй, где поезда останавливаются всего на две минуты, Крот-Метелкин был арестован без свидетелей работниками контрразведки.
Окно, выходящее к склону хребта вдруг потемнело. Кто-то заслонил свет. Гарновский сорвал с головы наушники и сразу выхватил револьвер, бросился за печь и, наставив ствол на окно, ногой подтянул к себе рацию.
Серое пятно закачалось. Показалась голова Житухи. Она копытами разрывала снег на завалинке, добираясь до зеленого мокреца. Замороженная ползучая трава хрустела на лошадиных зубах.
Чертыхаясь, Гарновский вышел из-за печки. Быстро засунул рацию в специальный мешок, упаковал в рюкзак. Вспомнил про электрическую батарейку, найденную Петькой под крыльцом. Обругал Метелкина: «Нашел, где прятать, старый пес. А эти себе на уме». И нехорошая мысль пришла ему в голову. Случай редкий и благоприятный. Успокаиваясь, Гарновский вдруг вспомнил инструкцию. «Убирать людей только в случае прямой опасности раскрытия или угрозы жизни». Не шевелясь, резидент сидел на скамейке, опустив голову на колени. Длинные руки касались пола. Думал. Сопоставлял. И пришел к выводу - прямой опасности нет. А пропажу картонной папки с документами следователи, если узнают об этом, припишут Рыжему. Его зацепили крепко. И всех собак теперь будут вешать на него. Метелкин исчез. Остальные вне подозрений. А ребята нужны, еще очень нужны и понадобятся совсем теперь уж скоро.