Зашифрованные маршруты
Шрифт:
– А словесный пароль?
– Никакого. Я должен три дня подряд появляться у гостиницы с двумя людьми. Одет я должен быть вот так, как сейчас.
Владимир Иванович нахмурил брови.
– А детей потом куда?
– Честно скажу, убивать их я лично не стал бы.
– А что у вас произошло с Жуховым?
– Я думаю он работал (да будет ему земля пухом) на какую-то другую разведку. Я подозреваю - на Англию или Францию.
– А кто его убил?
Гарновский заволновался. Вспотели ладони. Лицо побелело.
–
– Кто у Самоволина рылся?
– Я рылся. Шапку с сеном на голову надел и залез, документы искал.
– Кто сжег дом на Байкале у капитана «Таежницы»?
– Каплин. Взял старые лоции, - Гарновский кивнул на чемодан, - а дом, дурак, сжег. У них - Метелкина, Каплина, Скобеева, Вадова - замашки кулацкие…
Владимир Иванович нажал кнопку и попросил в микрофон:
– Ольга Филипповна, пригласите экспертов для вскрытия чемодана.
Арестованный заискивающе посмотрел в глаза майору Платонову:
– Скажите, мне жизнь сохранят?
– Сохранят, если вы будете откровенны даже в мелочах.
Резидент оживился:
– Я для СССР ничего плохого еще не успел сделать.
– А проект дороги типа «Радуга»?
В кабинет вошли три женщины и мужчина в белых халатах. На руках у них были тонкие резиновые перчатки. Попросили у Гарновского ключи. Мужчина поставил на стол чемодан. Щелкнули замки. Эксперты подняли крышку.
Гарновский, привстав, взглянул в чемодан и вскрикнул. Затем тупо уставился на него. Ровными рядами там лежали старые учебники и кусок штукатурки, на котором было написано красным фломастером: «Смерть тебе, предатель Родины».
– Под-ме-нили, - едва вышептал Гарновский.
Глава 17
Эксперты безучастно смотрели на пачки потрепанных учебников. Молчали и потирали руки. Хрустели прозрачные резиновые перчатки. Владимир Иванович через боковую дверь вышел из кабинета. Дверь полностью не закрыл и слышно было, как он кому-то приказал:
– Вызовите сюда лейтенанта Дмитриева. Спит? Все равно разбудите и немедленно сюда.
– Снова зашел в кабинет.
– Как себя чувствуете, Гарновский?
– Покорнейше благодарю, мне лучше.
– Оставьте здесь пальто, шляпу, трость. Вас проводят.
– В тюрьму?
– Нет. Учитывая вашу просьбу, мы поместим вас в другом месте со всеми удобствами, но при охране.
Гарновский встал и, кивая головой, словно деревянная кукла, стал рассыпаться в любезностях.
Когда кабинет опустел, Платонов набрал номер телефона милиции:
– Оперативную группу Морозова срочно в особняк экспедиции. Всех доставить сюда.
– Платонов посмотрел на старые книги, на кусок штукатурки и обратился к лейтенанту, сидящему за пишущей машинкой:
– Сработали ребята отлично, а Дмитриеву за ротозейство отпуска не видать как своих ушей. Сообщать ребятам о том, что мы использовали их как источник информации о Гарновском, конечно, не надо, а вот поругать их и Дмитриева стоит.
Лейтенант улыбнулся, потому что знал - Борис Дмитриев еще вчера получил новое задание и на днях исчезнет на полгода. И сам генерал, начальник контрразведки, пожелал ему вернуться назад целым и невредимым.
Майор Платонов закрыл чемодан с учебниками и по переговорному устройству сказал:
– Вячеслав Валентинович, зайди ко мне.
– Не успел Колесников войти, как Владимир Иванович приказал: - Надевай пальто, шляпу, бери в руки трость и садись в кресло, сейчас их привезут.
Колесников облачился в одежду Гарновского. Сел, выпрямил в сторону ногу. Платонов обошел его вокруг.
В приемной громко хлопнула входная дверь и послышался шум:
– Извините за пардон, я здесь ни при чем. У них я оказался случайно. Я их всех в глаза не знаю. Отпустите меня немедленно, я неприкосновенная личность, я работник торговли.
Распахнулась дверь, и солдаты завели испуганного работника торговли, Шурку Подметкина.
Подскочил Платонов:
– А меня, Шурка, тоже не знаешь?
– Извините покорнейше за пардон, я вас, Владимир Иванович, первый раз вижу.
Военные засмеялись. И «неприкосновенное лицо» Шурка Подметкин, поняв свой промах, сник.
Таню завел седой офицер и предложил ей стул. Петька с Тимкой, волоча за ручку чемодан Гарновского, зашли сами. Увидели майора Платонова и опешили.
Вместо приветствия Владимир Иванович хлопнул негромко ладонью по столу:
– Вы зачем стащили чемодан у этого человека?
– Он показал в сторону кресла.
Черные Петькины глаза вспыхнули ненавистью:
– Он предатель.
– У вас нет доказательств, молодые люди, - раздалось с кресла.
Таня сказала коротко:
– Есть.
Майор Платонов почему-то улыбнулся:
– Товарищ Гарновский, вы свободны, можете идти.
Гарновский встал и, не поворачивая лица к ребятам, прошагал, стуча тростью вдоль кабинета, и вышел в полуоткрытую боковую дверь.
Таня вскочила:
– Владимир Иванович, не отпускайте его, он, честное слово, шпион.
– Разберемся, Танюша.
– А я и сам не пойду, - заявил вдруг Гарновский и вернулся из коридора. Сбросил перчатки и пальто…
– Колесников!
– Эх, вы, следопыты, - сказал он теперь своим голосом. Потрепал Тимку по голове.
Петька от досады закусил губу:
– Надо же! Обвели как второгодников из вспомогательной школы.
Шурка вдруг вышел вперед и ляпнул:
– У господина Гарновского, извините за пардон, пузо напитанное, как у нормального буржуя, а у вас подтянуто, как миль, пардон, у голодного волка.