Зашифрованные маршруты

Имшенецкий Вячеслав Андреевич

–  А словесный пароль?

–  Никакого. Я должен три дня подряд появляться у гостиницы с двумя людьми. Одет я должен быть вот так, как сейчас.

Владимир Иванович нахмурил брови.

–  А детей потом куда?

–  Честно скажу, убивать их я лично не стал бы.

–  А что у вас произошло с Жуховым?

–  Я думаю он работал (да будет ему земля пухом) на какую-то другую разведку. Я подозреваю - на Англию или Францию.

–  А кто его убил?

Гарновский заволновался. Вспотели ладони. Лицо побелело.

–

 Стрелял Метелкин. Без моего ведома. Стрелял в тот момент, когда Жухов обнаружил бочку с пропавшими документами. Чтобы отвести уголовный розыск от Метелкина, я велел жуховские вещи подбросить Челпанову.

–  Кто у Самоволина рылся?

–  Я рылся. Шапку с сеном на голову надел и залез, документы искал.

–  Кто сжег дом на Байкале у капитана «Таежницы»?

–  Каплин. Взял старые лоции, - Гарновский кивнул на чемодан, - а дом, дурак, сжег. У них - Метелкина, Каплина, Скобеева, Вадова - замашки кулацкие…

Владимир Иванович нажал кнопку и попросил в микрофон:

–  Ольга Филипповна, пригласите экспертов для вскрытия чемодана.

Арестованный заискивающе посмотрел в глаза майору Платонову:

–  Скажите, мне жизнь сохранят?

–  Сохранят, если вы будете откровенны даже в мелочах.

Резидент оживился:

–  Я для СССР ничего плохого еще не успел сделать.

–  А проект дороги типа «Радуга»?

В кабинет вошли три женщины и мужчина в белых халатах. На руках у них были тонкие резиновые перчатки. Попросили у Гарновского ключи. Мужчина поставил на стол чемодан. Щелкнули замки. Эксперты подняли крышку.

Гарновский, привстав, взглянул в чемодан и вскрикнул. Затем тупо уставился на него. Ровными рядами там лежали старые учебники и кусок штукатурки, на котором было написано красным фломастером: «Смерть тебе, предатель Родины».

–  Под-ме-нили, - едва вышептал Гарновский.

Глава 17

Эксперты безучастно смотрели на пачки потрепанных учебников. Молчали и потирали руки. Хрустели прозрачные резиновые перчатки. Владимир Иванович через боковую дверь вышел из кабинета. Дверь полностью не закрыл и слышно было, как он кому-то приказал:

–  Вызовите сюда лейтенанта Дмитриева. Спит? Все равно разбудите и немедленно сюда.
– Снова зашел в кабинет.

–  Как себя чувствуете, Гарновский?

–  Покорнейше благодарю, мне лучше.

–  Оставьте здесь пальто, шляпу, трость. Вас проводят.

–  В тюрьму?

–  Нет. Учитывая вашу просьбу, мы поместим вас в другом месте со всеми удобствами, но при охране.

Гарновский встал и, кивая головой, словно деревянная кукла, стал рассыпаться в любезностях.

Когда кабинет опустел, Платонов набрал номер телефона милиции:

–  Оперативную группу Морозова срочно в особняк экспедиции. Всех доставить сюда.
– Платонов посмотрел на старые книги, на кусок штукатурки и обратился к лейтенанту, сидящему за пишущей машинкой:

–

 Сработали ребята отлично, а Дмитриеву за ротозейство отпуска не видать как своих ушей. Сообщать ребятам о том, что мы использовали их как источник информации о Гарновском, конечно, не надо, а вот поругать их и Дмитриева стоит.

Лейтенант улыбнулся, потому что знал - Борис Дмитриев еще вчера получил новое задание и на днях исчезнет на полгода. И сам генерал, начальник контрразведки, пожелал ему вернуться назад целым и невредимым.

Майор Платонов закрыл чемодан с учебниками и по переговорному устройству сказал:

–  Вячеслав Валентинович, зайди ко мне.
– Не успел Колесников войти, как Владимир Иванович приказал: - Надевай пальто, шляпу, бери в руки трость и садись в кресло, сейчас их привезут.

Колесников облачился в одежду Гарновского. Сел, выпрямил в сторону ногу. Платонов обошел его вокруг.

В приемной громко хлопнула входная дверь и послышался шум:

–  Извините за пардон, я здесь ни при чем. У них я оказался случайно. Я их всех в глаза не знаю. Отпустите меня немедленно, я неприкосновенная личность, я работник торговли.

Распахнулась дверь, и солдаты завели испуганного работника торговли, Шурку Подметкина.

Подскочил Платонов:

–  А меня, Шурка, тоже не знаешь?

–  Извините покорнейше за пардон, я вас, Владимир Иванович, первый раз вижу.

Военные засмеялись. И «неприкосновенное лицо» Шурка Подметкин, поняв свой промах, сник.

Таню завел седой офицер и предложил ей стул. Петька с Тимкой, волоча за ручку чемодан Гарновского, зашли сами. Увидели майора Платонова и опешили.

Вместо приветствия Владимир Иванович хлопнул негромко ладонью по столу:

–  Вы зачем стащили чемодан у этого человека?
– Он показал в сторону кресла.

Черные Петькины глаза вспыхнули ненавистью:

–  Он предатель.

–  У вас нет доказательств, молодые люди, - раздалось с кресла.

Таня сказала коротко:

–  Есть.

Майор Платонов почему-то улыбнулся:

–  Товарищ Гарновский, вы свободны, можете идти.

Гарновский встал и, не поворачивая лица к ребятам, прошагал, стуча тростью вдоль кабинета, и вышел в полуоткрытую боковую дверь.

Таня вскочила:

–  Владимир Иванович, не отпускайте его, он, честное слово, шпион.

–  Разберемся, Танюша.

–  А я и сам не пойду, - заявил вдруг Гарновский и вернулся из коридора. Сбросил перчатки и пальто…

–  Колесников!

–  Эх, вы, следопыты, - сказал он теперь своим голосом. Потрепал Тимку по голове.

Петька от досады закусил губу:

–  Надо же! Обвели как второгодников из вспомогательной школы.

Шурка вдруг вышел вперед и ляпнул:

–  У господина Гарновского, извините за пардон, пузо напитанное, как у нормального буржуя, а у вас подтянуто, как миль, пардон, у голодного волка.