Засланец Божий 4

Гриб Роман

Уже накрыт огромный стол, зажарен чудный поросенок

И славный тролль несет добротного пивца бочонок…»

Ну, допустим, не бочонок, а бочищи. Но если там пивко, то будет прикольно. Кальян на пиве я ни разу еще не пробовал! Должна будет получиться мега-пенная вечеринка! Мужики распечатали бочки и… Да! Там оказалось пиво! И судя по обильной пене, наконец-то хмельное! Ну, в том смысле, что там хмель, как растение, за основу взят. Я уж и не надеялся его отыскать в этих краях! Подбежав к одной из бочек, я присел, дабы не рассыпать горящие угли на макушке и, обняв бочку шлангами, наклонил емкость и отхлебнул прямо через край. Да! Оно! Охренительное пиво! Сосредоточившись, я впитал винишко, находившееся у меня в стеклянном пузе, и принялся наполнять себя пивчанским. На этот раз не через шланги, а через рот, дабы в полной мере ощутить этот вкус настоящего, с

душой сваренного напитка. Опустошив бочку, я понял, что сам теперь похож на бочку, только уже из стекла. Пузо-колба раздулось, и я остался сидеть, где сидел, отращивая дополнительные шлангоруки и от души поливая округу белым веселяночным дымом. Дым заполнил комнату и уже не рассеивался, ибо некуда было. Поэтому клубы просто стелились по полу, постепенно поднимаясь выше и выше. И, когда помещение было уже заполнено дымом, как водой, грозясь утопить в себе столы с угощениями, дым достиг нижнего края окон и полился на улицу.

— Пожар! Терем княжий горит! — завопил кто-то на улице.

— Не горит никто! — повысовывались из окон дружинники. — Это веселье тут у нас такое, дымное!

В зал, распахнув пинками двери, вбежали мужики и бабы с ведрами с водой, и застыли с открытыми ртами, увидав происходящее. Поняв ситуацию по-своему, они выплеснули воду в мою сторону, за что едва не получили пиздюлей. Повезло им, что дружинники не могли злиться, а просто заржали и попадали в дым, держась за животы от хохота. Дым катастрофически быстро утекал в распахнутую дверь.

— Чувааааакииии, закроооойте двееери, кааайф выхооодииит. — протянул я, подражая укуренному наркоманскому голосу.

Но никто не спешил выполнять просьбу. Дружинники уже укурились в хлам, а новоприбывшие застыли изваяниями, глядя на меня, разинув рты. Так что пришлось вытягивать шланги-щупальца и закрывать двери самостоятельно. И как только я это сделал, три бабы из этих горе-пожарных завизжали и бросились к окнам с явным намерением выпрыгнуть из окна. Ага, щас! Не в мою смену! И похуй, что этаж первый. Перехватив убегающих от своего счастья гостей шлангоруками, я обкрутил их пару раз и заткнул визжащие рты источающими дым наконечниками и поддал напор.

— Опаздавшим — штрафной косяк за такой косяк! — прогремел мой звонкий от стеклянного пуза голос, и каждому ворвавшемуся на эту вакханалию вонзилось в рот по курительному мундштуку, а чтоб они не могли сорваться, шланги обматывались вокруг их голов и шей.

Держу пари, смотрелось это со стороны, словно босс игрового подземелья раскидывает пати нубов, решивших в первые сутки игры сходить в рейд в незнакомый данж.

— Процитирую самого себя! — вскинул я к потолку новые, без перерыва отращиваемые шлангоруки. — Кайфуют — ВСЕ!!!

И, демонически хохоча, принялся заливать комнату уже практически принявшим жидкую форму дымом. Окна не успевали уже справляться с дымодренажной функцией, и помещение заполнилось белыми клубами, как пакет тетрапака — молоком…

Очнулся я в лесу. Глаза открывать я не спешил, и для начала ощупал свое лицо руками. Лицо, вроде человеческое. Руки… По крайней мере — не шланги, уже хорошо. Продрав не желавшие разлепляться глаза, я оглядел правую ладонь. Повертел. Да, старая знакомая. Осмотрел левую. Тоже виделись. Сотворил зеркальце и посмотрелся в его блестящую поверхность. Ниче не увидел. Ну правильно. Темно, как у негра в шахте. Или у шахтера в заднице? Ладно, не принципиально. Принципиально, что надо включить светляка, чтоб чего-то увидеть. Засветил магический фонарик и, подвесив его над головой, еще раз взглянул в зеркальце. Если не считать фингала, то все нормально. А вот откуда он появился, не помню. Надеюсь, не княжну за зад схватил. А то все же был вариант призвать нехилого воина с нехилой братвой на подмогу, если че. Хотя, какое если че? Мы с моим мини-отрядом уже стоим небольшого войска, судя по всему. Но с другой стороны, троица богатырей аналогично этого войска стоят… Ладно, это выясним по порядку. Продрав глаза, я приподнял голову и в тусклом сиянии светляка осмотрел округу.

Головой я лежал на пернатом пузе Гули. Груллатка беззаботно сопела, обернув нас хвостом. Нас?! Я посмотрел под правый бок. Мохнатая морда Потапыча. Тоже спит, почти похрапывая. Посмотрел под левый бок. Там в обнимку спали… ЧЕГО?!! Ну, Юффт еще понятно. Но Да Ня то чего тут делает?!

От бесплодных попыток вспомнить, как они… Как мы тут оказались, меня отвлек шорох наверху. Я поднял глаза, и внутри все немножко замерло. Какая-то темная тень копошилась на ветке дерева. Так. Мы под деревом лежим, значит. Плюс от этого — мы

более-менее прикрыты от дождя, если тому вздумается полить. Минусы — на ветке может притаиться что угодно. От какого-нибудь монстрика, возжелавшего нас покусать, до банального голубя, возжелавшего нас обосрать. А я вам, знаете ли, не памятник! Меня любить надо, а не обсирать! И похмелять иногда. Например, сейчас.

Я острожно направил светляка вверх, пытаясь не потревожить затаившегося наверху ночного гостя. И чуть не обделался, когда сверху резко опустился какой-то черный кожаный мешок и, сфокусировавшись на светляке хаотично раскиданными по телу желтыми глазами, выстрелил парой щупалец в его сторону. Заклинание фонарика было нематериальным, поэтому отростки монстрика прошли сквозь него, а вот сердце у меня было вполне материальным, и от таких неожиданностей вполне материально екнуло. Пусть даже если это был знакомый, пусть и заметно подросший, Увипинский боевой кальмар по имени Ктулху. Мутант еще пару раз попытался схватить светляк, после чего задумчиво пошевелил отростками и подтянулся обратно на сук, обвиваясь щупальцами вокруг ветки и замирая в охотничьей позе.

— Ктулху, засранец, ты чего творишь? — облегченно выдохнул я, поняв, что неведомая ночная страшилка — это всего лишь мой питомец.

В ответ мне пришла удивленно-возмущенная эмоция. А в голове возникла мысль, что я мудак, сам же и велел ему сторожить нас от всего странного и непонятного. А поскольку кальмару едва ли вторые сутки от роду, для него, все — странное и непонятное. А еще каким-то макаром кальмар спросил, опасна ли для меня была его еда. И в голове появился образ каких-то трех воробушков и пяти комаров. Я, как смог пухнущей головой, передал ему мысль, что на птичек пофиг, а комары кусаются. И получил в ответ эмоцию гордости, что Ктулху сумел меня защитить от ужасных кровососов. Забавный зверек.

— Чего шумишь? — зевнув, спросила проснувшаяся Да Ня.

— Да вот, борюсь с приступами медвежьей болезни, вызванной собственной охранной системой. — ответил я репортерше. — А параллельно пытаюсь вспомнить, как мы тут оказались, и какого хрена ты тут забыла. Тебе ж вроде как, от портала шаг вправо, шаг влево — расстрел из Академии?

— А, так я ж лицензию коммандировочного репортера получила! — совершенно по-няшному щурясь, улыбнулась Да Ня. — Заменила все техногенные импланты на полумагические, закупилась зондами, да к тебе телепортом прыгнула. Ролики с тобой оказались нереально популярными, плюс засеченный благодаря тебе федеральный преступник. В общем, власти решили сделать меня твоим представителем, а тебя — почетным иностранным гражданином. Заодно и ускорили мне получение визы на Грамзу, позволив сделать операцию на замену имплантов вне очереди. Ну, я ж рассказывала уже.

— Только вот не помню нихерашеньки. — потер я лобешник. — Даже твоего появления. Расскажешь, че было?

— Да сам вспоминай. — раздался сонный голос Юффт, а мне на лоб хлопнулась ее ладошка. И все бы ничего, но ладошка мягко светилась белым сиянием, а у меня от этого хлопка перед глазами возникла белая вспышка и… Я словно упал в колодец. А перед глазами поплыла череда воспоминаний.

Оказывается, когда я заполонил пиршественный зал дымом, его концентрация стала настолько мощной, что мозги у меня окончательно переклинило. И потому я начал превращать княжий терем со всеми его конюшнями в огромный бревенчатый зиккурат. Как в третьем варкрафте у нежити, такой, с когтями на вершине. Только вместо кристалла на вершине — око Саурона. Одежду на богатырях я превратил в доспехи рыцарей смерти из того же самого варкрафта, правда, зачем-то снабдив их заместо шипов небольшими железными хуйцами. Поняв, что натворил херни, я, пока все ржали друг над другом, оставшись самым ясномыслящим в этом хаосе, по-тихому собрал своих монстродеров и свалил из города. Превратившись обратно в человека из кальяна, я перестал излучать веселящий дым, и потихоньку народ начал приходить в себя. В общем, где-то в километре от города отряд хуевых рыцарей смерти меня догнал, причем прямо так, пешком, без лошадей. Мужики дали мне немножко пиздюлей и бочонок пива в дорогу, да отправились обратно домой. Потирая ушибленные бока, я с грустью пил подаренное пивко и откровенно не понимал, за что же все-таки пиздюли. За измененный терем, за хуйцы на наплечниках, или за то, что одной из той визжащих баб шлангорукой под юбку залез. Случайно. Честно! Даже не сделал ничего. Сразу понял, что мундштук не влезает, а значит это точно не рот. И тем более не понимал, за что пиво. Явно за что-то из перечисленного, за что не пиздюли. Но мужики ушли без особых объяснений.