Заслони меня собой
Шрифт:
– …Это друг шефа, который твоим кафе заведует. Шеф твой в бега подался, Ярцев пропал без вести. И насчет кафе ты была права, – он тяжело вздохнул. – Человек погиб от обширного внутреннего кровотечения. Ты сказала, что-то ему подлили. Ты можешь подойти завтра и дать показания? Я со следователем поговорил, он примет.
Я растерялась, не понимая, хорошо это или плохо. Мне очень не нравился его голос. Слишком, слишком напряженный. Как будто смерть брата – еще не самое страшное, что меня ждет.
– Ладно, – пробормотала
– Я позвоню, – закончил сосед. – Береги себя, девочка. Не нравится мне это.
– До свидания…
Зря думала плохо про деда – сначала мне казалось, он что-то скрывает и не рвется помогать, но сейчас он был искренним. Может и стоило ему довериться с самого начала. Я автоматически продолжила разбирать покупки. Сосед сказал: наш директор Федор в бегах, сын Ярцева – пропал без вести. Что происходит?..
Но мне стало легче: завтра я пойду к следователю, отдам флакон, который прячу в кармане платья и все без утайки расскажу. И все закончится. Они разберутся, я верю.
– Звонили насчет брата! – сказала я, вспомнив про Женьку.
Тот не откликнулся.
В прихожей было тихо: ни шума, ни возни, даже половица не скрипнула, хотя под его топотом пол обычно ходил ходуном.
Возникло ощущение, что ко мне подкрадываются сзади. По спине пробежали мурашки: шею, лопатки и позвоночник кололо, словно иглами. Будь у меня шерсть на загривке, она бы встала дыбом.
Интуиция или шестое чувство предупреждали: обернись.
Я резко развернулась и покупки посыпались из рук: на пороге кухни стоял Ярцев и пристально смотрел на меня.
Глава 13
Я смотрела и не верила.
Наверное, так чувствуют себя люди, столкнувшись с привидением где-нибудь в спальне или в ванной – неверие, шок, оторопь.
Из-за полумрака лицо частично скрыли тени, и я не сразу разобрала, кто это – отец или сын. Все это время он стоял там и слушал мой разговор с соседом.
Ярцев вышел на свет и безмятежно сказал:
– Привет.
Он улыбнулся и показалось, что сейчас он продолжит: мне как обычно… Сом в сухарях, соте и «Манхеттен» … Поскорее, Рита, нет времени ждать. Наваждение исчезло, оставив послевкусие легкого безумия.
Выглядел он, как всегда: спокойный, дружелюбный. Черный костюм, белая рубашка, будто он дорогой телохранитель или только вернулся с похорон. Руки свободно держали ремень, оттопырив металлическую пряжку.
Я отступила, опираясь ладонями на стол позади. У меня перехватило дыхание. Вопреки фактам я надеялась, что морок растает. Я никак не могла поверить, что он здесь.
Ярцев стоял на пороге и терпеливо ждал, пока я приду в себя.
– Рита, – произнес он, пробуя на вкус звуки, словно ему нравилось мое имя. – Ри-и-та.
Слова лились плавно, словно горло у него смазано жиром. Мягкий говор, бархатистый тон – все обман. Голос Ярцева – плюш, натянутый на стальную конструкцию.
Я
– Я тебя чем-то обидел? – мягко спросил Ярцев. – Мало оставлял чаевых?
Меня заставили… Я не виновата…
Но под взглядом голубых глаз слова вяли в уме, не успевая обрести силу.
Мой жалкий лепет казался неубедительным даже мне. Он не поверит – я вижу это в глазах, позе, серьезном выражении лица – он не за ответами пришел. Не знаю, зачем, но не за ними.
– Где Женька? – выдавила я, ощущая каждый миллиметр сухого, как пустыня Сахара, горла.
Ярцев улыбнулся и приподнял руку. В пальцах болталась Женькина связка ключей. Сердце как будто провалилось в пропасть… Он хотел проследить за Ярцевым. Неужели попался?
– Что вы с ним сделали? – пробормотала я.
– Я? – он как будто удивился. – Ничего. Он сам отдал ключи.
– Где он?
Край стола чувствительно упирался в поясницу, отступить я не могла. Разве что забраться сверху.
– Кто он тебе? – Ярцев неожиданно усмехнулся. – Любовник?
– Друг… – выдавила я и он рассмеялся.
– Не беспокойся, с ним все в порядке, – Ярцев продолжал неуловимо-оскорбительно улыбаться. – Он пришел ко мне и спросил, зачем я тебя ищу. За некую сумму он предложил сказать, где ты и передал ключи. Мы будем одни до утра, Рита.
– Нет… – меня охватило напряжение, сильное, до трясучки. – Не верю.
Он не мог так поступить… Губы задрожали, а на глаза навернулись слезы. За Женьку почему-то стало стыдно. Обжигающий стыд предательства. Оставалось надеяться, что не слишком дешевого.
С меня как будто разом сорвали оболочку. Все слои: уверенность, чувство безопасности, поддержка. Я осталась стоять голой и уязвимой перед лицом опасности. Одна. Беззащитная.
Ярцев приблизился почти вплотную.
Он не должен был казаться страшным: высокий поджарый мужчина приятной внешности. И туалетная вода «теплая» – нагретое дерево, мускус… Но я боялась поднять глаза и взглянуть ему в лицо.
У него причин меня жалеть. Я пыталась его убить.
Я рассматривала линию пуговиц на его рубашке, чтобы собраться с мыслями. Мне нужно его убедить, что я не виновата.
– Тот коктейль… «Манхеттен», – прошептала я. – Меня заставили вам принести. Я не хотела.
– Допустим, – кивнул он. – Что было в бокале?
– Мне отдали готовый коктейль, – глаза я так и не подняла, рассматривая мерно поднимающуюся в дыхании грудь Ярцева. – Я не знаю.
– Ты врешь, – уверенно сказал он. – Не ври мне, Рита.
О чем он? Неужели знает о пузырьке в кармане? Исключено, Женьке я его не показывала. Я видела его нижнюю часть лица – гладко выбритый подбородок и чувственные губы. Но чтобы понять, о чем он думает, нужно взглянуть ему в глаза. Я слишком этого боялась.