Заслони меня собой
Шрифт:
Ярцев отступил на шаг, оглядывая кухню. Сунул руки в карманы брюк, всем видом показывая – времени у нас много.
– Клянусь, – выдохнула я. – Я не лгу. Я ничего не хотела плохого. У меня даже мотива не было!.. Прошу, пожалуйста…
Голос сорвался, и я умолкла под его заинтересованным взглядом.
– Кто дал тебе бокал?
– Я не знаю, – я подробно описала внешность здоровяка, который мучил меня в кабинете Федора. Кстати, Федор. – Они знакомы с нашим директором.
Ярцев улыбнулся.
Эта
Неужели то, что я рассказываю слишком невероятно, что мне не верит никто – ни знакомые, ни незнакомые!
В чем моя ошибка?
Ярцев ногой отшвырнул покупки, разбросанные по полу, и вытащил стул в центр кухни. Силой усадил меня туда. Толкнул, надавил на плечи – и заставил сесть. Я фактически упала, больно ударившись позвоночником об металлическую спинку.
Его лицо осталось непроницаемым. Это начало пугать: я не понимала, злится он или нет, и не могла выбрать линию поведения. Я совсем его не понимала!
– Ты знаешь, кто я? – Ярцев аккуратно присел на корточки, не отрывая от меня взгляда.
Он словно хотел признаться в любви, сделать предложение или что-то настолько же важное. Внимательные, считывающие глаза заоблачного цвета ловили каждую эмоцию.
– Рита, – тихо и мрачно сказал он. – Вчера погиб мой единственный сын, тебе придется сказать правду.
– Погиб? – растерянно переспросила я.
Вроде бы, он пропал без вести. Вокруг происходило что-то, чего я не понимала.
Секунду Ярцев изучал мое испуганное лицо и наклонился ближе, длинные пальцы легли на коленку.
В каждом жесте сквозило спокойствие. До меня дошло, почему оно так напрягало. Это движение животного, которое крадется к жертве. Спокойствием оно кажется только людям, а на самом деле – неторопливость хищника перед решающим броском.
– Это жестокий мир, девочка. Если ты думаешь иначе, значит, никто не хотел от тебя чего-то настолько сильно, чтобы раздробить тебе кости. Я сделаю это, если не расскажешь мне правды.
Его голос остался плавным. Ничего необычного. Всё, как всегда.
– Я ничего не знаю! – разрыдалась я от груза непонятных обвинений. – Что вы от меня хотите? Я не видела вашего сына, не трогайте меня!
Я вспомнила тех ребят, что топили меня, как котенка, в офисе Федора. Никакой он не адвокат. И Ярцев, и мои убийцы – одного поля ягоды. Он ничем не лучше.
– Не трогайте, – заныла я. – Прошу…
Безмятежность в его глазах начала казаться безумием.
– Рита, – со вкусом повторил он.
Я молила, чтобы кто-нибудь пришел: соседка за солью, предатель Женька, кто угодно, кто избавит меня от этой компании. Боже, а он мне так нравился, что я им бредила когда-то! Какой дурой я была!
– Рита, –
По спине пробежал холодок.
Я ему верила: глядя в эти по-детски открытые глаза, нисколько не сомневалась, что он будет пытать меня, если нужно.
Пальцы еле заметно сжались на моем колене, и он поднялся.
Я слушала, как Ярцев ходит по кухне за спиной, но смотрела перед собой. Кожа на затылке напряглась, шея покрылась мурашками. Я чувствовала его присутствие, как чувствуют статическое электричество.
Пальцы легли на плечо, мягко, как прикосновение матери. Обманчиво-нежное движение расслабляло. Что же, те, кто не знал материнской ласки, за таковую примут даже вкрадчивость.
Ярцев наклонился к уху и локон, выбившийся из дорогой укладки, защекотал мне висок. Он тепло дышал – так нежно, что я закрыла глаза. Шепот пробрал до самого нутра:
– Что случилось с моим сыном?
– Не знаю, – я сглотнула, не открывая глаз.
Меня окутал запах его парфюма: теплый, густой и очень сексуальный. Мускус, дерево, и что-то еще… Ярцев выпрямился, но аромат остался на коже.
– Ты его убила, – сказал он. – В том доме жили ты и твой брат. Только ты могла застрелить сына. Признай это и, может быть, я тебя не убью.
Глава 14
Сил не было даже молиться.
Ярцев ходил вокруг и пол поскрипывал под его легкими шагами.
Меня трясло, но я пыталась успокоиться. Нужно взять себя в руки, чтобы спасти себя. Он не торопился и не переживал, что нас побеспокоят. Женька не придет. У меня еще целые кости, но кто знает, надолго ли. Думай, Рита. Думай, как его убедить.
Нервные окончания умирали, оставляя внутри апатию. Подобный штиль я видела в глаза Ярцева. Не спокойствие это было, а мертвая тишина в сердце.
Я чувствовала отчетливую угрозу, исходящую от него и обернулась, взглянув исподлобья. Не знаю, чего я вдруг надумала дерзить.
– Я не знаю, что произошло в доме, – отрезала я. – Когда пришла… брат уже погиб. Вашего сына я не видела, господин Ярцев, ни живого, ни мертвого.
Голубые глаза под густыми бровями вдруг наполнились интересом. Ярцев что-то решил насчет меня. Обошел и теперь снова стоял передо мной.
Я поерзала на стуле, нервно потирая кисти рук. Напуганная, но отчаянная, я агрессивно смотрела ему в глаза. Мне нечего было терять.
Он расслабленно держал руки в карманах, и действовал на нервы. Эта невозмутимость бесила – прямо престарелая модель на фотосессии. Я так и не поняла Ярцева. Но одно точно могу сказать: он не собирался мирно уладить конфликт. Мне нужно действовать решительно. Я должна справиться. Обязана!