Заслони меня собой
Шрифт:
Под бдительным соседкиным взглядом я вернулась к нашей калитке.
Во дворе ничего не изменилось. Распластанная Ирма лежала поперек дорожки, закрывая путь к крыльцу. Я осмотрелась внимательнее: взрытая земля, утварь вперемешку, словно Ирма крутилась, не разбирая дороги – уже умирающая?
Я перешагнула ее и поднялась на скрипучее крыльцо. Отполированные резные перила казались гладкими от лака. Прислушалась и приоткрыла дверь. Спасибо Юре, петли отлично смазаны…
Он сам лежал в глубине прихожей. Просто очертания, словно брошенные в углу тряпки.
– Юра, –
В доме было прохладно и очень тихо. Слышно, как жужжат мухи и бьются в стекло. Из моей прихожей тянуло кровью, и я поняла, откуда здесь столько мух – они роились над телом моего брата.
Глава 10
Ноги меня не держали, я повалилась на колени, цепляясь за дверь.
Брат лежал полубоком, зажав ружье под собой. Он смотрел такими же глазами, что и Ирма – стеклянными и огромными, словно удивился, близко увидев смерть. Лицо, шея, клетчатая рубашка в крови, словно в фильмах ужасов. Я смотрела и не верила, что это мой брат.
– Хозяйка! – раздалось с улицы. – Есть кто? Кто кричал?..
При появлении участкового я совсем расклеилась. Следующие пятнадцать минут я давала показания и пыталась примириться с реальностью. Раскисать нельзя: в коридоре роилась полиция и мне нужно решить, что говорить.
– Ну, Рита, рассказывай, – негромко сказал участковый, садясь за стол напротив.
Я упомянула про «ауди» в кустах можжевельника, но промолчала о яде. Тянуло открыться давно знакомому человеку, но что-то меня держало. Целиком история выглядела бредом сумасшедшего.
Но мой брат мертв – и это не бред.
– Виктор Семенович, – пробормотала я, набравшись смелости.
– Что, Ритонька? – ласково спросил он, заполняя какие-то бумажки на столе.
До меня вдруг дошло, что за нашим семейным столом осталась я и участковый, оформляющий убийство моего брата. Тело из коридора убрали – повезли на экспертизу, как пояснил сосед.
– Пожалуйста, выслушайте меня…
Еле выталкивая слова, я рассказала о происшествии в кафе. Семеныч слушал без тени на лице, даже когда я призналась в убийстве случайного гостя коктейлем «Манхеттен»…
Только хмыкнул и вернулся к протоколу – Семеныч мне не верил.
– Риточка, не нервничай, – миролюбиво посоветовал участковый. – Разберемся.
– Почему вы мне не верите… – пролепетала я. – Позвоните в кафе! Там человек погиб, его рвало кровью! Уверена, Юрку тоже убили они!
– Рита, я понял, – сосед тяжело вздохнул, словно собирался сказать что-то неприятное. – Успокойся. Человек может подавил, может сердце не выдержало, кто его знает. Ты уверена, что его кровью рвало? А не томатным соком? Ты девочка впечатлительная, могла неправильно понять…
– Виктор Семенович! – возмутилась я.
– Экспертизы еще не было, но Рита… Поверь моему опыту, Юрку зверь убил, не человек. Медведь скорее, рысь, кто еще у нас водится…
– А Ирму? – я с вызовом вскинула брови. – Она отравлена.
– Задушили ее. Много ли ей надо… Медведи
– Не знаю, – пробормотала я. – Юрка сказал, снял. Куда дел не в курсе, я же в городе живу.
Я начала оправдываться, словно обязана следить за чужим оружием.
– Все, понял, – закивал Семеныч. – Не волнуйся, решим. Ты что думаешь делать?
Я пожала плечами.
– В город вернусь, – я пододвинула связку ключей. – Присмотрите за домом, ладно? И похороните Ирму.
Он кивнул и подтолкнул ко мне протокол.
– Подпиши.
На том мы и расстались. Семеныч лучше держаться своей версии, а мне своей. Потому что стану следующей, если буду беспечна.
Я побросала вещи обратно в наполовину разобранную сумку, взяла телефон – и свой, и Юркин. Проверила пузырек – он был на месте, и отправилась на станцию.
В электричке, следующей в город, я села у окна и прижалась к холодному стеклу. Вокруг галдели уставшие дачники, и всем было плевать, что сегодня из нашей большой и дружной семьи я осталась одна.
Нет, если еще где-то мама… Отец, которого я не видела. Их я ощущала дальними родственниками, которые приезжают раз в пять лет, и ты их почти не знаешь. Это не семья. А мимо отца я пройду, не узнав, если встречу на улице.
Я возвращалась в город, но не знала, что мне там делать. Негде жить, не на кого положиться. Очень хотелось верить, что меня не ищут. Лучше бы они считали, что убили меня в той роще. Если бы мой муж держал язык за зубами, может быть, Юрка остался жив. А может и нет.
Я достала записку брата. Мне обещали помощь. Хотя бы узнаю, кому принадлежала коричневая «ауди», и кто такой, черт возьми, этот Ярцев.
Он интересовал меня больше всего.
Когда я оказалась на перроне, свободная на все четыре стороны, уже окончательно стемнело. Впереди ночь, а мне негде остановиться. Я рассматривала пассажиров и встречающих, как бродяжка, которой некуда пойти – с тоской, и надеждой.
Но я не симпатичный щенок, меня не подберет добрый дядька.
Я забросила сумку на плечо и побрела по вокзалу, испытывая смутную зависть к тем, кому есть куда пойти и на кого опереться. Пока семья с тобой, кажется, что это навсегда. А когда теряешь близких, холод одиночества начинает медленно жрать душу и конца этому нет.
На бульваре я выбрала уединенную скамейку и присела, намереваясь позвонить. Задерживаться не стоит: одинокая девушка привлекает внимание. Компания у входа в метро заинтересовалась мной сразу, как только я приземлилась на скамью.
Я набрала номер друга Юры, стараясь выглядеть мрачной и собранной, чтобы у парней не возникло желания со мной познакомиться.
– Привет! – внезапно раздалось в трубке, и я вздрогнула.
Я звонила с телефона брата.
– Это его сестра, – промямлила я. – Рита… Произошло несчастье…