Заслони меня собой
Шрифт:
Отца своего я ни разу не видела.
Дед умер пять лет назад, за ним ушла бабушка – недавно. От семьи остался только брат… На самом деле никакой он мне не брат, конечно. Так, троюродный, но выросли мы вместе. У его родителей оказалась такая же проблема: они долго скандалили, разводились, мирились, ездили на заработки, платили огромные долги, в общем, им было не до Юрки. Сначала его подбрасывали на месяц-другой, потом он пропадал у нас все лето, а потом его забыли забрать и он пошел со мной в одну школу. Так мы оказались братом и сестрой.
Поступать поехала
А потом с нами что-то произошло. У Артема не пошел первый проект, у меня случился первый выкидыш… Затем снова неудача – и у него, и у меня. Нужны были деньги на обследования, Артем все чаще начал говорить о моей неполноценности, особенно, когда я уговаривала его самого обследоваться… Он был уверен, что с ним все в порядке, это я болею, а моя врач настаивала, чтобы вытолкнула на обследования мужа. От отчаяния я выбивалась из сил.
Третий проект Артема тоже провалился, он впал в апатию и лег на диван, а я разозлилась, махнула рукой на все – мужа, неспособность выносить и проблемы со здоровьем, неудачную карьеру и пошла работать в «Магнолию». До этого каждые летние каникулы я отчаянно искала подработку, не гнушаясь ничем, и подумала, а что я теряю? В ресторане хорошие чаевые…
Иногда я оглядывалась по сторонам и ужасалась – на что я трачу жизнь? На Артема и работу официанткой? Не об этом я мечтала, когда мчалась, полная надежд, поступать в город. А потом оглядывалась еще раз и понимала – все так живут. У меня еще ничего… Артем хоть сильно не пьет и деньги не проигрывает – слишком ленив для азартных игр.
В общем, я уехала… А Юрка остался. И после смерти бабушки он все еще жил в ее доме: латал крышу, копал огород, ухаживал за живностью. Именно туда я и направлялась. В родовое гнездо, где, как мне казалось, меня защитят, поймут и утешат. А куда еще? Не к маме же… Я видела в «одноклассниках» ее страничку: у нее родилась дочь, судя по фото, зацелованная. Любимая. У нее были золотистые кудри, носик кнопкой, и огромные добрые глаза. Я на детских фото совсем другая: вся какая-то черная, диковатая и неприветливая. Бабушка смеялась и говорила, что это, потому что я выросла в лесу.
Лучше к Юрке.
Электричка замедлила ход и пейзаж в окне «побежал» медленней. Его можно было рассмотреть и им насладиться: полями, подступающими к самым путям, красивым лесом. Заскрипел тормоз, я встала и забросила сумку на плечо.
Юрик встретил меня на перроне, подобрал сумку и приобнял меня, радостно хлопая по спине. Он так радуется не потому, что меня любит. Когда я приезжаю, он сваливает на меня работу по дому и уход за скотиной.
Правда от «скотины» почти ничего не осталось. Бабушка держала корову, птицу… О былом хозяйстве напоминали десяток кур и пожилая овчарка Ирма.
– Че кислая? – Юрка рассмотрел просвечивающую синеву сквозь слой грима на щеке и нахмурился. – Это кто тебя? Муж?
– Дома
А рядом со станцией пахло шпалами и навозом.
Я понятия не имела, что рассказать? Правду? Ложь?
Я приехала за помощью, как бросаются к родным, не в силах справиться с проблемой самостоятельно, но не представляла, чем Юра поможет. Он простой парень. Хороший, но простой.
С Ярцевым можно даже не сравнивать.
Глава 7
Через лес мы вышли к сельской главной улице.
По ней, вспылив до небес, промчались синие раздолбанные жигули. Даже на вид им было не меньше тридцати. Тут «ягуар» днем с огнем не сыщешь.
Задыхаясь от пыли, мы пошли к нашему дому.
Юрка шагал бодро, как ходят люди, привыкшие к настоящим расстояниям, а я еле плелась. Меня еще мутило после вчерашнего. По дороге заглянули в сельский магазин. Купили пельмени и бутылку недорогого вина – другого здесь не водилось.
– Отметим приезд, – пояснил Юрка.
Я пожала плечами: пить не хотелось, но чуть-чуть можно.
Он отворил калитку, и я с удовольствием заметила, что бабушкин цветник все еще жив. Дом у нас просторный, но одноэтажный. Дед много им занимался: сам перебрал пол, сложил камин в гостиной, почти вся мебель сделана его руками… У меня появилось чувство, что я вернулась домой. Даже дорожная сумка на плече перестала казаться тяжелой.
Стоило оказаться во дворе, как овчарка Ирма заскулила, припадая к земле и подбежала, виляя всем телом. Я погладила жестковатую шерсть, потрепала уши. Она старая, и на цепи мы ее не держим.
– Я тоже скучала, – сказала я, почесывая мохнатую шею.
По мощеной тропинке я пошла к крыльцу. Булыжники, которыми мостики двор мы собирали сами. Я шагнула на скрипнувшее крыльцо, толкнула дверь: в доме чистота! Намытый пол из янтарных от лака досок. Солнце заливало прихожую с кухни, показалось, что я очутилась в настоящей янтарной комнате – стены прихожей дед тоже обшил лакированными дощечками.
– Вот и дома! – сказал Юрка. – Тапки возьми.
Но мне хотелось пройти босиком по теплому полу. На кухне я разложила покупки, с удовольствием щурясь на солнце, бившее сквозь «вафельные» занавески в маках. Такое умиротворение встречается только в деревне летом.
Но когда я вспомнила о пузырьке, лежавшем в кармане джинсов, настроение испортилось. Я извлекла флакон, посмотрела на свет – на дне еще был яд и немало…
– Ритка! – позвал брат из глубины дома.
Я нашла его в гостиной. Припав перед камином, Юрка пытался раздуть огонь. Усмехнулась, и сложила руки на груди, злорадно наблюдая за его мытарствами.
– А раньше с первого раза, – укорила я.
– Тяги никакой! – ругнулся он.
Посреди гостиной стоял круглый стол, уже накрытый скатертью.