Засранец Бэдд
Шрифт:
Ее пальцы судорожно порхали, пока, в конце концов, не остановились на моей груди, играя складками ткани.
– Потому что ты слишком хорош в этом, а я не очень хорошо сопротивляюсь. В конце концов, мы ведь хотели попробовать что-то новое.
– Ну, я мог бы с этим поспорить, так как ни один из нас обычно не спит с одним и тем же человеком более одного раза, если мы проведем эту неделю, трахаясь, как молодожены, мы попробуем что-то новое.
Она посмотрела на меня.
– Черт побери, Зейн!
– Что?
– Я рассмеялся.
– Именно такого типа логики мы и должны избегать, мистер.
– Серьезно? Почему?
– Потому что весь смысл этого эксперимента в том, чтобы увидеть, каково это иметь отношения с кем-то без секса.
– О!
Она кивнула.
– Да. О!
Я посмотрел на часы.
– Ну, прошло по крайней мере двенадцать часов с тех пор, как мы последний раз занимались сексом, так что… может быть, начнем практиковать ту часть, где мы полностью одеты завтра утром?
Мара засмеялась, запрокинув голову, ее смех эхом разнесся по лесу.
– Ты что-то с чем-то, Зейн.
Я скользнул в сторону, втиснувшись между забором и ее телом.
– Ты ведь даже не можешь не пропустить ни единого шанса в разговоре, не пытаясь подсунуть мне свой член, - сказала она.
– Я не пытаюсь тебе ничего подсунуть, - сказал я.
– Я пытаюсь убедить тебя снять свою рубашку и сделать мне минет.
Она моргнула, глядя на меня.
– Ты хочешь, чтобы я сняла свою рубашку и отсосала тебе?
– Да, почему бы и нет?
– Ты это серьезно?
Я пожал плечами.
– С тех пор как я впервые увидел твою улыбку, я фантазировал о том, как твой рот обхватит мой член. Так что да, серьезно.
Она уставилась на меня, тяжело дыша.
– Хорошо.
– Подожди, что?
Она сняла с моих плеч куртку и положила ее на землю, кожаной внешней стороной на грязь.
– Я сказала «хорошо».
– На самом деле?
Она кивнула, сняла куртку с капюшоном, футболку, расстегнула лифчик и отложила все это в сторону. И, черт возьми, мой член затвердел в джинсах. Есть нечто более эротичное, чем женщина топлес, а именно женщина, одетая только в джинсы со знойной усмешкой. Что-то в этом есть просто… адски горячее. Я предложил сделать мне минет в шутку, совершенно не ожидая, что она согласится, но получилось так, что сейчас Мара была обнажена до пояса, а ее соски затвердели на холодном сентябрьском ночном воздухе.
Она опустилась передо мной на колени и потянулась к поясу. Расстегнула его, а затем пуговицу на джинсах и медленно потянула молнию вниз. Мой член напрягся, вот-вот был готов выскочить из верхней части трусов. Она стащила джинсы до моих лодыжек, а затем потянулась к поясу нижнего белья.
Она остановилась, взглянув на меня.
– Если я должна быть топлес, думаю, справедливо, что ты тоже должен.
Я снял свою рубашку и бросил к ее одежде, затем мои руки упали вдоль тела, ожидая, когда она сделает следующий шаг. Она коснулась ладонями моего пресса, обводя каждый его кубик. Я был рад, что в кладовой под баром был оборудован маленький тренажерный зал Баста. Я провел там много времени, поднимая штангу, приседая и выполняя упражнения для пресса с грузом. И, похоже, моя тяжелая работа окупилась, судя по тому, как ее руки оценивающе бегали по моему телу. Она снова зацепила пальцами мое нижнее белье, но на этот раз не остановилась. Мара оттянула их от моего тела, чтобы освободить член, а затем потянула вниз. Я был голым прямо под открытым небом, с видом на «Rainbow Trail» и Кетчиканом под нами, звезды сверкали над головой, с самой великолепной женщиной, которую я когда-либо видел, стоящей на коленях передо мной.
Мара обхватила одной рукой мой стержень и скользнула вверх, затем вниз. И снова повторила, медленно. Я застонал, ощущая ее руку на себе.
– Ты уже стонешь, Зейн?
– подразнила она.
– Я ведь только начала.
Я открыл было рот, чтобы ответить, но она наклонилась и прикоснулась своим ртом ко мне, и все, что из меня вырвалось, был очередной стон. Любые саркастические замечания, которые у меня могли быть, вылетели из головы, вытесненные чистым блаженством от ощущения рта Мары на мне. Она ласкала меня у основания, затем скользнула губами вверх, обхватывая член, опускаясь все глубже и глубже, заглатывая, в то время как я погружался глубже в ее горло, а затем она отстранилась, ее кулак трепетал у моего основания.
– Господи, Мара.
– Ммм хмм?
Черт возьми, этот стон, это мычание, отдающееся вибрацией по всей моей длине, она звучала так, будто точно знала, как невероятно заставляла меня чувствовать.
– Твой рот как… - я пытался найти слова, чтобы выразить свои эмоции, но она была такой теплой, влажной и мягкой, ее рука медленно гладила член от основания до головки, и это сносило голову, было слишком трудно думать, слишком эротично, чтобы правильно и связно сформировать мысли.
– Хммм?
– снова этот гул, побуждающий меня продолжать говорить.
– Такое чувство, что я никогда не захочу, чтобы ты останавливалась. Даже не хочу кончать, я просто хочу чувствовать это.
– Ммм-хмм?
– пропела она, и другой рукой обхватила мои яйца, нежно сжимая их, пока ее кулак скользнул по моей длине.
– Боже, да.
Я заставил себя открыть глаза и опустил взгляд на нее.
Она отстранилась назад от меня и опустилась на пятки, этот угол теперь позволял ей смотреть на меня сквозь ресницы, в то время как она скользила ртом по мне, прижимаясь ближе к моему торсу, принимая все больше и больше мой пенис. Черт, вот так я мог смотреть, как ее рот берет меня, смотреть, как мой член скользит между ее губами. Он был достаточно толстым, чтобы она была вынуждена широко открыть рот в виде буквы «O», ее челюсть вытянулась, и я почувствовал, как язык Мары трепетал вдоль моей плоти.
Затем она отпустила мой член, а ее ладони скользнули по моему животу, задевая бедра, чтобы сжать мою задницу.
Боже, о боже, о боже. Один только ее рот, затем ее волосы, лежащие свободными золотыми волнами вокруг плеч, которые щекотали мои бедра, ее руки обхватили мою задницу, ногти яростно впивались в кожу, пока она двигала ртом вперед и назад по моему члену. Мара глубоко взяла меня и закружила языком вокруг головки, когда выпускала меня из плена своего рта, затем она сделала паузу, вобрав в рот только головку, и пососала ее, а потом опять полностью вобрала мой член.
Я понял, что она играла со мной, чувствовала, как я напрягаюсь, и когда оргазм поднимался внутри меня, она останавливалась и замедлялась, позволяя мне отступить от края. А потом начинала все сначала.
Она подводила меня к краю снова и снова, каждый раз останавливаясь и смещаясь или замедляясь, чтобы я остыл, а затем начинала все сначала. Снова и снова, пока мои яйца не начали пульсировать, и я не зарычал в жуткой жажде кончить. Как долго она этим занималась? Четыре минуты? Пять? У меня никогда не было такого длительного минета до этого. Если я занимался сексом, то мог отступать по несколько раз, продолжая трахаться вечно. Но если девушка брала шефство, смысл был в том, чтобы кончить быстро и жестко, верно? Так что я позволил идти всему своим чередом - решить ей, когда я кончу. Но это? Господи, это? Это было не похоже ни на что, что я когда-либо чувствовал. Удовольствие от ее рта было чертовски долгим и, черт возьми, достаточным, чтобы заставить меня задаться вопросом, умер ли я и попал на небеса.