Засранец Бэдд
Шрифт:
– Проникновения куда?
– Эх, зависело от цели миссии. Глубоко в тыл врага, на борт посреди океана, за огороженный периметр. Цели менялись.
– И как же ты тогда проникаешь?
– поинтересовалась она.
– Ну, опять же, это зависит от миссии. Если бы мы столкнулись с грузом наркобарона посреди океана, мы бы десантировались из вертолета и поплыли к нему, а если бы борт был достаточно большим, мы бы даже применили прыжок с задержкой раскрытия парашюта.
– Что еще за прыжок с задержкой раскрытия парашюта?
– спросила она и заговорила прежде, чем я успел ответить.
– И вообще, где ты?
– Рядом. Просто стой на месте, я найду тебя.
– Окей. Так что за прыжок такой? Продолжай.
К тому времени я был уже близко к докам, поэтому начал осматривать толпу, жалея, что у меня нет лишних четырех дюймов роста Баста, чтобы видеть поверх толпы. Наконец я заметил Мару на набережной возле одного из гигантских круизных лайнеров. Она стояла спиной ко мне, и я подкрался к ней сзади.
– Ну, - начал я, - это означает десантирование с большой высоты с длительной задержкой раскрытия парашюта. Это просто очень сложный способ прыгать с парашютом, в принципе. Это значит, что мы прыгаем на высоте тридцати тысяч футов и летим в никуда от четырех до двух тысяч футов высоты НУЗ.
– А НУЗ что такое?
– Над уровнем земли.
– Я уже подошел близко и понизил голос, чтобы она не услышала меня, хотя толпа была достаточно плотной, так что шансов на это было мало.
– Это значит свободное падение в течение нескольких минут, при котором легко достигаешь скорости около ста миль в час.
– А для чего нужны такие прыжки?
– Потому что на высоте тридцати тысяч футов самолет не виден с Земли невооруженным глазом, так что радар не сможет нас заметить. Повседневные прыжки выполняются на высоте четырнадцати тысяч, и парашют открывается довольно высоко, поэтому вниз летишь достаточно долго. Это нормально, если прыгаешь в свое удовольствие, но при подготовке к военной операции, нежелательно, чтобы плохие парни заметили наступление, верно? Таким образом, быстро и жестко летишь в свободном падении и открываешься в последнюю возможную секунду, отсюда меньше шансов быть замеченным.
– О, думаю, это имеет смысл.
– Мара понизила голос.
– А какие еще… проникновения ты совершал?
– Все виды, - ответил я.
– Мой любимый - подкрасться красиво и медленно…
Я отключил связь, сунул телефон в карман и преодолел последние несколько футов между нами. Мара по-прежнему смотрела в сторону, явно не понимая, что я повесил трубку или что связь прервалась. Она убрала телефон от уха и уставилась на экран.
– Зейн?
– она повернула голову, оглядывая толпу вокруг.
Теперь я находился на расстоянии вытянутой руки. Я прыгнул, обнял ее и уткнулся носом в шею, а потом прошептал ей на ухо:
– Всегда был очень хорош в медленных проникновениях.
– О, да?
– подскочила она, когда я впервые схватил ее, но сразу же расслабилась, когда поняла, что это я.
– Тогда тебе придется продемонстрировать свое медленное проникновение. Это звучит… интригующе.
Я скользнул руками по ее животу вверх, остановившись под грудью.
– Фокус в том, чтобы двигаться очень медленно, просто… скользить внутрь, понимаешь?
Она запрокинула голову, положив ее мне на плечо и просунув руку между нами, чтобы провести по краю моей молнии.
– Думаю, у меня есть идея, как это работает. Хотя уверена, что мне понадобится демонстрация. На всякий случай.
– Да ладно?
Я опустил руку и накрыл ее лоно поверх джинсов.
– Только не здесь, - пробормотала она, схватив меня за запястье.
– Я еще не совсем готова к эксгибиционизму.
– Я тоже.
– И прикусил мочку ее уха.
– Так как насчет того, чтобы показать мне свой номер?
– Разве это обычно не происходит после свидания?
– Полагаю, все зависит от нас, - ответил я.
– Мне нравится думать, что мы в состоянии самостоятельно решить, как хотим, чтобы все происходило.
– И, по-твоему, сначала секс, а потом свидание - это действенный план, да?
– И после.
– Я пощекотал ее ухо языком.
– И, может быть, даже во время. Никогда не знаешь наверняка.
– Во время?
Я взял ее за руку и повел в направлении ее гостиницы.
– Ага, во время. Ты надеваешь что-нибудь более… удобное, и я могу делать с тобой всякое интересное.
– Неужели?
– выдохнула она.
– А… А что, если я не привезла ничего удобного?
– Серьезно?
– Ну, возможно, есть одна юбка.
– Тогда, я думаю, тебе следует надеть ее.
– Я прижался губами к ее уху.
– И никакого белья.
– Я никогда не хожу без нижнего белья, - ответила она.
– Это странно.
– Отлично, - сказал я, и в голове у меня мелькнула мысль.
– Надень нижнее белье. Я с ним тоже справлюсь.
Она посмотрела на меня.
– И что это значит?
Я лишь усмехнулся.
– О, узнаешь.
Оставшуюся часть пути до гостиницы мы почти не разговаривали, так как шли практически спортивной ходьбой. Что касается меня, все, о чем я мог думать - видео, которое она прислала мне: великолепное, вызывающее эрекцию изображение красивой Мары с раздвинутыми бедрами и розовым вибратором, скользящим в ее киску. Я просматривал его снова и снова, наблюдал, как подпрыгивали ее сиськи, когда она кончала, и очень сильно хотел быть тем, кто заставил бы их подпрыгивать.
От одной только этой мысли в моих джинсах стало тесно, что было проблемой, так как мы подошли к гостинице. Член стоял, и мне нужно было поправить его… эдакая проблема, когда холл гостиницы переполнен постояльцами. Мара поздоровалась и потащила меня к лестнице. Мы добрались до ее номера, и она в рекордное время открыла его и втолкнула меня внутрь, захлопнув и заперев за собой дверь.
– Догола, - пробормотала она, - раздевайся.
Я снял куртку, отбросил ее в сторону, а затем стянул через голову футболку.