Засранец Бэдд
Шрифт:
Он глухо засмеялся.
— Я, впрочем, тоже.
Вдруг, моя рука, будто сама по себе, опустилась на его член и начала поглаживать его. Он был все еще мягкий, но, тем не менее, начал твердеть под моими ласками.
— Расскажи о твоем последнем свидании, — попросила я.
Он громко выдохнул.
— Ее звали… Эшли. МакНамара? Да, вроде бы так. Это был мой последний год в старшей школе, а она только поступила в университет.
— Любишь женщин постарше? — пошутила я над ним, продолжив ласкать его.
В ответ он ущипнул меня за сосок.
— Она была всего-то на месяцев шесть старше.
— И чем вы занимались?
— Сначала погуляли, потом мы с ней поехали в Бар Харбор, а потом в кино. — Он покрутил сосок между пальцами, из-за чего я начала буквально трепетать. — Вроде бы мы пошли на "Отпуск по обмену".
— Ты даже помнишь название фильма?
Он смущенно улыбнулся.
— Ага… наверное, потому что сам фильм посмотреть нам не удалось.
— Целовались большую часть фильма?
Он засмеялся.
— Ну, наверное, можно и так сказать.
Я приподняла бровь в удивлении.
— Прямо в кинотеатре?
— На последнем ряду.
Его член уже стал более твердым, и теперь я могла уже обхватить его рукой.
— Вы с ней занялись сексом прямо в… кинотеатре?
— Нет, только до второй базы дошли, я думаю, это не считается за секс.
— И это было твое последнее настоящее свидание?
Он кивнул.
— Вскоре после этого я закончил школу и поехал в КПН.
— КНП?
— Командование по подготовке новобранцев, это почти учебный лагерь, только для флота, находится на Великих озерах в штате Иллинойс.
— А что потом было с тобой и этой Эшли Макнамара?
— После свидания она сказала, что хотела бы чтобы мы встречались у нее дома. Чтобы я приносил еду на вынос после школы, и мы смотрели фильмы в ее комнате, Нетфликс и расслабон, только сначала расслабон, потом Нетфликс. Но только это все, как правило, превращалось в Реальную жизнь и расслабон.
— То есть это были долгосрочные отношения? — спросила я, двигая кулаком по его члену.
Он покружил кончиком пальца вокруг моего соска, при этом смотрел больше на мою грудь, чем на меня.
— Да, наверное. — Его голос стал низким и резким, как бы намекая мне перестать.
Но я не собиралась.
— А поподробнее?
Он вздохнул и уставился на меня.
— Ты действительно хочешь это знать?
— Конечно.
— Сейчас?
Я кивнула, и он пододвинулся ближе, из-за чего мне было проще до него дотянуться, как и ему до меня.
— Ну… — сказал он, вздохнул и продолжил, — я в первый раз почувствовал что такое разбитое сердце, если тебе это так необходимо знать. Я был влюблен в нее. До нее я встречался с другими, ничего серьезного, просто подросток с бушующими гормонами, понимаешь? Спал с кем попало, вел себя как козел. Эшли была классная. Друзья мне завидовали — встречаться с девчонкой из универа мог не каждый, но дело было не в этом. Я был действительно влюблен в нее. Как я уже сказал, после того свидания она дала мне понять, что заинтересована только в том, чтобы спать со мной. Я и не возражал, так для меня было гораздо проще — не нужно ломать голову о том, как позвать ее на свидание. Стоило быть умнее, но я был озабоченным подростком, а она была шикарна. Сейчас я понимаю, что все было очевидно. Думал, что между нами было что-то, думал, что она лишь хотела быть со мной наедине. Однако однажды я решил прогуляться с Броком и Баксом и другими ребятами со школы. Тогда мы увидели Эшли с кучей детей, парней, девушек — людей было много. Эшли буквально висела на каком-то парне, он был явно старше ее. Ей было девятнадцать, а ему где-то двадцать четыре или пять. Обнимались, целовались, держались за руки. Я был заносчивой мразью, поэтому решил подойти к ней. Она лишь сказала: «Ой, привет Зейн. Это мой парень». Она сделала ударение на слове «парень» и в ее взгляде можно было прочитать: «Не вздумай что-то вякнуть». В этот момент я понял, что был просто игрушкой для нее. Игрушкой на стороне. Поэтому я перестал ходить к ней, сосредоточился на учебе и поехал в КНП.
К этому моменту его член уже полностью окреп.
— Да уж, — сказала я, — похоже, она была той еще мразью.
Он пожал плечами.
— Зато я усвоил урок.
— Какой урок?
— Отношения отстой и не стоит никому доверять.
Я сфокусировала свое внимание на моей руке, скользящей по его члену.
— А сейчас?
Он смотрел, как я ласкаю его.
— Сейчас? Не знаю, за всю мою жизнь не происходило ничего такого, чтобы заставило меня поменять свое мнение. — Он замешкался. — Ну, разве что Баст и его Дрю. И ты.
— А что я?
— Мы ведь не совсем встречаемся, но ты… ты заставила меня задуматься о том, что если мне встретится правильный человек, отношения могут быть не такими отстойными, и возможно попробовать довериться ему не такая уж и плохая идея.
Когда он сказал, что мы не совсем встречаемся, я почувствовала резкую боль. Но он был прав. По моим собственным предположениям мы не встречаемся. У того, чем мы занимаемся, явно есть срок годности. Не знаю, есть ли для этого какой-то термин, все же это нечто большее, чем случайная связь на одну ночь, но все же не отношения.
— Правильный человек говоришь? — спросила я, пытаясь скрыть внезапный приступ разочарования. Это чувство было глупым, потому что он был прав, и у меня не было причин чувствовать себя разочарованной, но, тем не менее, так оно и было и не было смысла этого отрицать, только попытаться проигнорировать свое разочарование и надеяться, что он не заметит этого и оно пройдет.
— Правильный человек, — повторил эхом он, — она должна быть особенной. — Его рука спустилась ниже, добралась до моих ног, которые были разведены достаточно, чтобы позволить ему совершить задуманное.
— Особенной?
— Да. Она должна быть исключительно великолепной.
— Ну конечно.
— И я должен признаться, что неравнодушен к блондинкам. — Кончиком пальца он дотронулся до моего клитора, и я заерзала, задушенная стоном.
— Продолжай, — сказала я, сжимая свой кулак вокруг широкой и упругой головки его члена.
— И к зеленым глазами. Что-то будоражит меня в этом сочетании, понимаешь? — Он подтолкнул меня, и я перекатилась на спину, развела свои бедра шире, чтобы ему было легче касаться меня, в то же время продолжала медленно поглаживать его член. Зейн навис надо мной и начал шептать мне на ухо. — Но все не так просто, ее волосы должны быть пшеничного цвета, золотистые как мед, цвета солнца, которое скоро уйдет в закат, а глаза — цвета пышной молодой травы.