Заставлю быть моей
Шрифт:
— Катись ты к черту! — закричала в трубку и нажала на газ.
Седан рванул вперед. Телефон упал мне в ноги, но я не обратила на это внимания. Плевать!
Вцепившись в руль, смотрела перед собой, пытаясь сфокусироваться на убегающей вперед серой ленте асфальта. Не останавливаться. Не поддаваться. Ни за что не поддаваться ему. Иначе… Иначе это будет началом конца. Конца моей пусть и не абсолютно, но всё же счастливой и стабильной жизни, жизни, которую я бережно, кирпичик за кирпичиком выстраивала все эти годы вдали от Громова. Я почти оживила сердце, которое он сжёг дотла, залатала продырявленную им же душу. Не останавливаться. Не поддаваться.
Спустя десять минут я выехала на дорогу, ведущую к загородному дому Вадима. Олег ехал позади, сохраняя дистанцию, но и не думая упускать меня из вида.
— Ты опоздал, Олег, — смотря в боковое зеркало, выговорила я. — На шесть лет опоздал, — вдавила педаль газа в надежде оторваться.
Олег тоже прибавил скорость. Вот же сукин сын!
Ещё быстрее. Взгляд на стрелку спидометра — плевать. Ещё быстрее, подальше от него.
Мокрая дорога блестела, из-под колес вылетали брызги. Прошлое не отставало. Не абстрактное, нарисованное одними только воспоминаниями о горячих губах на шее, о шепоте по ночам и ладонях на бедрах — реальное. Прошлое в лице мужчины, гонящего меня в сумрак уже сгустившегося вечера.
Впереди замаячил поворот, надо было сбросить скорость, притормозить, я понимала это, но… Машину занесло на мокром асфальте. Изо всех сил пытаясь выровнять ее, я вскрикнула и лишь в последний миг поняла — не смогу. Не смогу…
Дверь с моей стороны резко распахнулась, одновременно с прозвучавшим подобно раскату грома:
— Ты из ума выжила?!
Застонав, я коснулась головы. Почувствовала что-то теплое и неприятно липкое, облизнула губы. На пальцах осталась кровь, и от вида её мне стало совсем нехорошо. Что произошло, я и сама толком понять не успела, но… Повернула голову на пытающегося отстегнуть ремень безопасности Громова… От него мне сбежать так и не удалось.
Обреченно выдохнув, попыталась пошевелиться, но он остановил меня.
— Сиди спокойно, — скомандовал ледяным тоном.
Ремень ослаб, и я все-таки подвигала ногами. Боли не было, только немного ныла голова, и сердце колотилось так, что стук его отдавался шумом в ушах. То ли ангел-хранитель мне достался очень ответственный и терпеливый, то ли я просто в рубашке родилась.
Тыльной стороной ладони стерла кровь — всего лишь небольшая ссадина. Ничего серьезного.
Олег отшвырнул ремень, и пряжка того ударилась о сиденье. Движения его были порывистыми, на лице — непроницаемая маска. Только глаза… В глазах сплошная ночь, радужка слилась по цвету со зрачками.
— Оставь меня в покое, — выговорила я глухо. — Умоляю, Олег, оставь меня. Я не хочу… — замотала головой отчаянно, и сразу же почувствовала, как усилилась боль, — не хочу снова.
— Это не тебе решать, Миронова, — отозвался, лишь мельком глянув на меня. Как будто не хотел смотреть. Как будто бы пытался скрыть что-то…
Что-то. Гнев, на гранях которого алой кровью застыл страх. Только теперь я поняла, что мелькнуло в его взгляде — эти самые ало-чёрные грани пропитанного страхом и раздражением гнева. По скулам его ходили желваки, вены на руках надулись. Напряжение, которое исходило от него, было почти физически ощутимым.
Убрав раскрывшуюся подушку безопасности, он ещё раз мазнул по мне взглядом и коротко приказал:
— Выходи.
Подчиняться его приказам мне не хотелось, но возражать в данный момент было бы глупо. Кое-как я подняла упавшую сумку. Выпрямилась и ощутила легкое головокружение. Не удержала шумный выдох.
— Все ясно, — Олег забрал сумку у меня с коленей, а после взял меня за запястье и потянул на себя.
Я опомниться не успела, как вторая его рука оказалась у меня на талии. Подхватив, он буквально вытащил меня из салона. Едва ноги мои коснулись земли, я инстинктивно схватилась за его руку и тут же разжала пальцы. Олег смотрел прямо на меня, уже не пытаясь скрыть взгляда. Страха больше не было, остался только гнев и отсвет стоящего рядом фонаря.
— Олег… — выдавила я, сама не зная до конца, чего именно хочу сказать. Опять попросить, чтобы отпустил?
Ладонь его так и лежала на моей талии. Он прижимал меня к себе, а я слышала, как в такт моему стучит его сердце. Да, во взгляде его больше не было страха, а вот сердце…
— Отвези меня домой, пожалуйста, — попросила едва слышно, не надеясь на то, что он разберет мои слова.
Мимо проехала машина. На миг она обдала нас светом фар, тени вытянулись на дороге и исчезли. Ветер зашуршал листьями и, пронесшийся, утих. Олег ещё несколько секунд молчал. Слова мои он всё-таки услышал, и я знала это.
— Хорошо, — наконец выговорил он, и я расслабленно перевела дыхание. — Пойдем, — повел он меня прочь от машины.
Я обернулась на неё. Понятия не имею, как отделалась царапинами. Еще немного, и я вписалась бы не в кусты, а в возвышающиеся в считанных метрах от них деревья.
— Тебе жить надоело, Лина?! — процедил Олег сквозь зубы, когда мы остановились у внедорожника.
Я ничего не ответила. Покорная его воле уселась на пассажирское сиденье и, вздрогнув вместе с хлопком дверцы, потянулась к ремню безопасности. Слезы, до сих пор стоявшие у горла, сорвались с ресниц, обожгли лицо. Голова болела, а руки… Я посмотрела на кровь на ладони и потерла её о платье. Из груди вырвался громкий всхлип. Осознание случившегося постепенно становилось все более ясным. Что было бы с Янкой, если бы я… Если бы меня занесло чуточку сильнее? Что бы было со мной?!
Поспешно я вытерла щеки, но с новым всхлипом слезы потекли опять. Я ведь действительно могла врезаться в деревья. Или вылететь с обочины и перевернуться. Или… или просто не выбраться из машины. Если бы не Громов. Если бы он не оказался рядом, не убрал подушку, не отстегнул ремень. Если бы… Если бы не Громов, я бы не гнала с такой скоростью, пытаясь удрать от него. Удрать… Скосила взгляд на Олега, занявшего место за рулем. Он все еще был напряженным: каждая мышца, каждое сухожилие. Много лет назад он потерял в аварии ребенка. Сына. Когда-то он уже стал виновником катастрофы, после которой его жена больше не смогла иметь детей…
— Если о себе не думаешь, — он положил на руль обе ладони, — думай о своей дочери. Или у тебя вообще мозгов нет?
— Это ты устроил гонки, — возразила я устало. — Я просила тебя…
— Не оправдывай свою глупость, — оборвал он меня и глянул так, что мне перехотелось говорить что-либо.
Дрожащими руками я достала из сумки пачку влажных салфеток и, выдернув сразу несколько, яростно принялась вытирать кровь. Выходило так себе. Олег наблюдал за мной, а потом взял за руку и сам вытер ладонь. Снова посмотрел в глаза — молча, долгим пронизывающим до нутра взглядом.