Заставлю быть моей

Ковалевская Алиса

— Ты ошибаешься, — снова эта отвратительная, пренебрежительная улыбка, которую мне хотелось стереть с его лица! — И, знаешь, это будет очень увлекательно.

— О чем ты?

Вместо ответа он шагнул на нижнюю ступеньку. Я напряглась и схватилась за ручку двери. Мой предупреждающий взгляд на него не подействовал.

— Олег…

Дверь вдруг резко открылась, и я скорее почувствовала, чем увидела дочь, выскочившую на крыльцо.

— Мама! — её звонкий голос откликнулся в сердце радостью, тут же сменившейся диким

страхом.

— Яна, иди в дом! — резко и как-то слишком нервно.

Яна перевела взгляд с меня на Олега.

И, не обращая на мой приказ внимания, слетев со ступенек вниз, бросилась к Громову.

— Дядя Олег! — звонкий, звенящий неприкрытой радостью голос дочери показался мне слишком громким. Дурной сон. Такое могло быть только в дурном сне…

— Яна! — в тот момент, как моя дочь оказалась на руках обнимающего её Громова, из дома выскочила няня. Увидела нас и замешкалась, должно быть, пытаясь понять, как вести себя дальше, потому как о приезде гостей никакого разговора с утра не шло.

Я смерила Катерину гневным взглядом. Та, застыв в дверях, виновато улыбнулась и снова попыталась окликнуть Яну, но моя дочь словно ничего не слышала. Прижималась крепко к Олегу, будто бы знала его, будто бы встреча, о которой мне только-только стало известно, была далеко не единственной…

— Дядя Олег, а мама сказала, чтобы я с тобой не общалась, — всё так же громко и звонко сообщила дочь.

Громов, мельком глянув в мою сторону, убрал за ухо Яны выбившуюся из хвоста прядку и выговорил:

— Маму надо слушать, — улыбнулся, снова глянул на меня и добавил: — Но в этом случае можно и ослушаться.

— Яна, иди в дом, я кому сказала! — потеряв терпение, я подлетела к все так же держащему дочь на руках Олегу. — Не смей прикасаться к моему ребенку, — прошипела уже ему.

Яна упрямо поджала губы. Уже переодетая в пижаму, она была особенно милой и беззащитной, и это ещё сильнее ударило по нервам. Помедлив, Олег все же поставил Янку на землю. Та, с недовольством глянув на меня, заявила:

— Мама, ты сказала мне не общаться с дядей Олегом, но тогда почему с ним общаешься ты?

— Умная стала, — процедила я, отстраняя дочь от Олега. Стремясь держать её как можно дальше от него. — Катя! — крикнула я все продолжающей стоять на крыльце няне. — Уведи Яну в дом!

— Конечно, Алина Александровна, — поспешила выполнить мое указание она, по всей видимости поняв, что работа её в этом доме повисла на волоске. Уволю к чертовой матери, раз она не в силах уследить за шестилетним ребенком!

Янка, насупившись, сама пошла в дом, стоило няне лишь приблизиться.

Едва они скрылись в доме, я поймала на себе взгляд Олега.

— Что это было?! — спросила зло. Головная боль, вроде бы утихшая, снова дала о себе знать. Я поморщилась, коснулась виска. Олег тут же отвел мою руку и осмотрел царапину.

— Тебе стоит показаться врачу, —

в голосе его отчетливо слышалось беспокойство, но на его беспокойство мне было плевать.

— Что это было, я спрашиваю?! — буквально прорычала, отстраняя его ладонь.

— Если ты о Яне…

— О Яне! — я хотела быть более сдержанной, только куда там! Чувства, давно забытые, гнев и страх сплелись в тесный клубок и рвались наружу. — Кто дал тебе право даже близко подходить к моей дочери, не говоря о том, чтобы заговаривать с ней?!

Олег оставался спокойным. Ему всегда удавалось сохранять спокойствие в моменты, когда меня выкручивало, когда я готова была кричать и истерить. Ничего не изменилось. Ничего! С каждой нашей встречей я все сильнее пугалась этого понимания.

— Я просто хотел с ней познакомиться, — ответил, как само собой разумеющееся, и это «просто» привело меня в ярость.

Я бросилась на него, не отдавая себе отчета в том, что делаю, толкнула и тут же оказалась в тисках его рук.

— Я просто хотел с ней познакомиться, Лина! — твердо повторил он. — Хватит считать меня чудовищем, желающим забрать твоего ребенка!

— А ты и есть чудовище, Громов! — выплюнула ему в лицо. — Чудовище! Чудовище, слышишь?!

— Слышу, — процедил, все так же не выпуская меня, как я ни пыталась вырваться.

— Оставь нас в покое!

— А вот этого не будет, — в голосе его зазвучала сталь, которая лишь подогрела мою ярость. Бессильную ярость! Что ему от меня нужно?! — Ты и Яна, вы обе принадлежите мне.

— Я тебя ненавижу, Громов! — Толкнула его, ударила ещё раз. Даже сквозь одежду чувствовала его так остро, как будто бы прижималась голой кожей. Я думала, что всё забыла. Но нет! Вдыхала запах его одеколона, чувствовала его жесткую хватку и время как будто оборачивалось вспять.

— А твоя дочь уже меня любит, — криво усмехнулся. В усмешке этой было всё: самоуверенность, чувство превосходства и осознание собственных возможностей. Меня трясло, из груди рвалось рычание, но все, что я могла — с яростью смотреть в его темные глаза. — И ты, Лина, ты тоже меня полюбишь. Вот увидишь, — как и минутой ранее Яне, убрал мне за ухо прядь волос, а после отпустил. — Хватит сопротивляться. Это бессмысленно.

— Я тебе все сказала, Олег. По-твоему не будет. И угрозы твои… — я покачала головой. — Пустой звук.

— Лучше смирись, — ответил он с жёсткой, чуть различимой улыбкой. — Ты не сможешь мне сопротивляться долго. В итоге все равно будет как я решил. Смирись, Лина. Мы сэкономим время.

— Время для чего? — фыркнула я, пораженная его непрошибаемой уверенностью в собственных силах, в том, что его планы воплотятся в жизнь. Пожалуй, даже для него это было уже слишком.

Он не ответил. Лишь глаза его на мгновение будто померкли. Посмотрел на качели, на стоящие позади деревья и опять на меня.