Заставлю вспомнить Русь...
Шрифт:
Игорь не слышал ответа монаха, но Дагар в ответ расхохотался.
— Я не брат Павел, как ты меня некогда нарёк в этих стенах, а варяжский сотник Дагар! Меня вновь, как прежде, хранит бог викингов Один, и моя судьба лишь в его руках. Поэтому слушай меня внимательно: или ты сообщишь, где укрыты монастырские сокровища, или тебе и этой своре лентяев и обжор, именуемых твоими братьями во Христе, придётся сполна претерпеть все те муки, коими вы стращаете своих прихожан. Кстати, благодаря этим мукам, если верить твоим словам, обычные грешники-христиане становятся святыми. Так почему бы и твоей братии, вкусив упомянутых в Библии мук, также не приобщиться к лику святых? Ха-ха-ха! А начну я с тебя, настоятель! Смотри, что мои викинги тебе приготовили. Ты станешь новым Иисусом Христом и будешь взирать с креста на муки своей братии, которые ей придётся претерпеть из-за твоей несговорчивости. Приступайте! — приказал Дагар четвёрке викингов, появившихся за спиной настоятеля с длинным деревянным крестом.
Один
— Теперь тащите на второй крест вон того плешивого толстяка! Свой Иисус Христос у нас уже есть, почему бы нам не иметь и собственного апостола Андрея [35] ? Ведь его тоже, если не изменяет память, распяли на кресте, правда, с криво прибитой поперечиной? А этих двух тощих, словно жерди, привяжите верёвками покрепче к деревьям и стреляйте в них из луков! Но не в головы или грудь, а в руки и ноги, чтобы они подольше помучились. По-моему, подобным образом поступили со святым Себастьяном римские легионеры во времена Первого Рима. Не так ли, настоятель? Как видишь, кое-что из твоих россказней до сих пор держится у меня в памяти. А этому яйцеголовому с козлиной бородой наденем на чело терновый венец. Правда, я не вижу поблизости терновника, да и венки мы плести не умеем, а потому приколотите ему к затылку и лбу гвоздями несколько веток с соседней яблони. Ишь брыкается, как застоявшийся жеребец! Не нравится? Думаешь, это нравилось святым подвижникам? Но они страдали за других, за грешников вроде тебя. Так пострадай и ты, дабы воскреснуть духом. Ха-ха-ха!
35
...почему бы нам не иметь и собственного апостола Андрея. — Андрей Первозванный — в христианской мифологии один из 12-ти апостолов. Проповедовал христианство балканским и причерноморским народам, в частности скифам. Был распят по распоряжению римского магистрата в греческом городе Патры на кресте, имевшем форму буквы «X» (так наз. Андреевский крест).
Сопровождаемый смехом викингов и криками их жертв, Игорь с воеводами достиг приглянувшегося ему дома, вошёл внутрь. Бросил на скамью плащ, положил на стол шлем, подошёл к окну.
— Воевода Свенельд, сколько тебе потребуется времени, чтобы взять на копьё Лаврополь? — спросил он.
— Даже со всеми нашими силами потребуется не меньше суток. Дагар потому и захватил без труда монастырь, что ромеи стянули в Лаврополь всех имеющихся в округе воинов. Зная, что следом за нами плывёт имперский флот, горожане надеются продержаться за крепостными стенами до его появления на реке. Они хорошо знают, что ждёт их в случае взятия города, а потому все мужчины возьмутся за оружие и встанут на стены вместе с легионерами. К тому же прежде, чем штурмовать город, его надобно надёжно окружить, чтобы не выпустить беглецов с самыми ценными вещами и драгоценностями.
— Можешь ли взять Лаврополь быстрее ты, ярл? — спросил Игорь у Эрика.
— Нет. Я видел стены и башни города, их с наскока не захватишь. Вначале нужно определить наилучшее место для приступа, а для этого необходимо время. Я тоже не смогу овладеть Лаврополем раньше чем через сутки.
— Значит, сутки, — задумчиво проговорил Игорь, глядя в окно на проплывавшие мимо острова русские ладьи и варяжские драккары, направлявшиеся к Лаврополю. — Но кто поручится, что за эти сутки к побережью или к устью реки не подоспеет преследующий нас ромейский флот и не высадит на сушу легионеров? А их будет куда больше, чем наших воинов. Если же к приплывшим легионерам присовокупить воинов в городе, то о его захвате следует позабыть, а помышлять лишь о собственном спасении.
— Ежели оно будет возможно, княже, — вступил в разговор Ратибор. — Первое, что сделают ромеи, — преградят нам выход из реки в море. Затем объединят все здешние войска или дождутся сильного подкрепления, после чего навяжут нам решительное сражение превосходящими силами, поставив главной целью уничтожить наши ладьи.
— Княже, отчего думаешь, что на суше легионеров будет больше, чем нас? — спросил Свенельд. — Ведь не меньше полусотни ладей и драккаров, вырвавшихся из огненной западни, направились к Болгарскому побережью, на них до боя находились воеводы Асмус, Бразд, тысяцкий Микула. Если хоть один из них остался в живых, ромеям не удастся быстро справиться с этим отрядом, и изрядная часть их сил какое-то время будет скована у берегов Болгарии. Нас здесь, не считая раненых, пять тысяч мечей, вряд ли наших преследователей намного больше. Не сомневаюсь, что, ежели они высадятся на берег и встретятся с нами в бою, победа окажется на нашей стороне.
— А я в этом сомневаюсь, — сказал Ратибор. — Ты забыл, что часть дружинников мы должны оставить для защиты крепости, для ухода за ранеными и их охраны. Помимо сего, надобно иметь у Лаврополя сильный отряд, который не позволил бы его гарнизону соединиться с приплывшими преследователями или нанести нам удар в спину самостоятельно. Скажи, с кем собираешься победить легионеров, даже если их окажется столько же, сколько нас сейчас, до начала боев в Вифинии?
— Что в таком случае предлагаешь ты, главный воевода? — угрюмо спросил Эрик. — Уходить обратно в море, покуда не появился ромейский флот? Но мои викинги горят жаждой мести за погибших товарищей, перед их глазами богатый город, могущий стать их добычей. Поэтому они скорее умрут в неравном бою, чем уйдут по собственной воле в море с пустыми руками. К тому же от сотника Дагара викинги наслышаны, что вверх по реке лежат ещё три города. Хотя по величине они значительно меньше Лаврополя, но тоже весьма богаты. Никакой флот, никакое превосходство легионеров в силах не заставит моих викингов покинуть эти места, покуда они не захватят все города на реке и не завладеют их богатствами. Они пошли в поход за добычей, и выпавшие на их долю тяжкие испытания сделали её ещё более вожделенной. Понимаешь это, главный воевода?
— Не только понимаю, но полностью согласен с твоими викингами. Мы приплыли сюда не спасаться от имперского флота, а продолжать свой прерванный поход. Нам не удалось напасть на Царьград — значит, нападём на другие города Нового Рима. Разве золото не везде одинаково или столь важно, где будет захвачена добыча? Главное, чтобы она оказалась богатой и её было больше! Но ещё важнее, чтобы за добычу мы заплатили как можно меньшей своей кровью или — да не допустит сего Небо! — не сложили здесь головы!
— Верно говоришь, главный воевода! — вмиг оживился Эрик. — Мы ни в коем случае не должны упустить находящуюся у нас под носом добычу! А когда она очутится в руках викингов, они станут сражаться уже за собственное добро с отвагой и яростью, перед которыми не устоит никакой враг.
Не вникая особо в смысл разговора воевод и ярла, Игорь всецело ушёл в свои мысли, одновременно продолжая наблюдать в окно, как к безлюдной пристани Лаврополя подплывали русские ладьи и варяжские драккары, как с них спрыгивали на сушу дружинники и выстраивались в боевые порядки. Одна за другой колонны готовых к бою воинов направлялись к городским стенам и располагались напротив трёх крепостных ворот, выбегавшие из которых дороги вели к пристани, к столице империи и в сторону владений шахин-шаха персов. Командовал дружинниками высокий воин в отливавших серебром доспехах и ребристом шлеме с золочёным флажком на его острие. Это был воевода Олег, один из трёх отроков, с которыми Игорь воспитывался в детстве и которые ныне стали военачальниками его дружины. Признававший только одно в мире мужское ремесло — войну, не интересовавшийся больше ничем, заботившийся лишь о том, чтобы кто-то из друзей не превзошёл его в доблести и славе, Олег был в гуще недавнего морского сражения с имперским флотом, а сейчас по приказу главного воеводы Ратибора приступил к осаде Лаврополя. У него тоже не возникало сомнений, что город должен быть захвачен, хотя в спину русичам и викингам дышали преследовавшие их ромеи.
Это было неплохо, поскольку желания воевод и дружинников нисколько не расходились с желанием самого великого князя. Его войско не потерпело поражение, а всего лишь не сумело победить в первом навязанном ему противником бою и понесло в нём большие потери. Русичи с викингами выступили против Нового Рима — и высадились на его берегах, их целью была месть за причинённую Руси обиду — и они отомстят взятием ряда ромейских городов, они плыли за добычей — и захватят её! А потери бывают при любом походе, даже самом удачном. Поэтому для чести военачальника лучше возвратиться из похода с меньшим числом уцелевших воинов, но с богатой добычей, нежели с пустыми руками, хотя с малыми потерями или вовсе без них!
Однако существовала ещё одна причина, заставлявшая Игоря ввязаться в боевые действия при неблагоприятном для него стечении обстоятельств — ему не давал покоя уплывший к Болгарскому побережью внушительный отряд ладей и драккаров. С ним находились воеводы Асмус и Бразд, тысяцкий Микула, а ума и боевого опыта каждого из них было вполне достаточно, чтобы и уйти от преследования врага, и высадиться на его побережье, и захватить богатую добычу. Полбеды, если этим удачливым военачальником окажется тысяцкий Микула, Игорев друг детства и верный человек, но ежели им будет воевода Асмус, лишённый после похода на Каспий благорасположения и милостей великого князя, или воевода Бразд, которого в Киеве считали самым опасным из древлян? А именно кто-то из них двоих сейчас возглавил отряд уплывших к берегам Болгарии судов — они оба выше Микулы по положению в дружине. К тому же Игорь, желая пореже иметь дело с Асмусом и подальше от Руси видеть Бразда, постоянно отправлял их то в Византию, то в Болгарию, что позволило им и хорошо узнать своего сегодняшнего противника, и приобрести немало боевых товарищей среди болгарских военачальников. Используя накопленный опыт и прежние знакомства, Асмус и Бразд могли не только успешно отбиться от посланных вдогонку за их отрядом ромейских кораблей, но и вести удачные боевые действия на Болгарском побережье.