Застрять во времени
Шрифт:
Чтобы как–то отвлечься, я принялась вспоминать законы Голпалотта. Ничего толкового не выходило. Первый и второй напрочь забыла… из Третьего вспомнились последние слова «не сводится к набору его компонентов»… Какое там было начало?
Мне уже надоело, и я отвязалась от Голпалотта. Завтра будет трудный день, нужно будет выспаться…
Проходили недели, все шло обычным чередом. Ничего не изменилось, разве что после того краткого разговора в гостиной никто из нас не подавал виду, что этот разговор был вообще (вы ведь поняли, кого я имела ввиду под словом «нас»?), да и «великолепная четверка», так я ее про себя называла, стала учиться лучше. Не напрягаясь, будто в их жизни произошла некая кардинальная перемена… да и Ремус повесел. Мы держались с холодной вежливостью и предпочитали друг друга не замечать, однако мои глаза будто стали лучше видеть, а нос тоньше чувствовать. Вокруг на самом деле летало столько ароматов… а на Зельях уже совсем исчезли малейшие проблемы с зельями, правильность которых можно было определить только по запаху. Иногда я себя ловила на том, что мысленно напеваю себе что–то или то, что на моем лице играет беспричинная улыбка. Я знала, от чего обычно все это появляется, но я не понимала: в кого?
Наверное, некоторые уже поняли, о чем я. Я о влюбленности. Только я совсем не могла себя расшифровать. Ведь если рассуждать логически, я не с кем не сблизилась из мужского круга. И вообще, одернула себя я, мне сейчас не до того, чтобы забивать голову себе всякой ерундой..!
Сегодня уроки заканчивались раньше, так как замок был занят подготовкой к Хэллоуину. Раздувшие до невероятных размеров тыквы уже лежали в Большом зале, и когда я уходила, то видела, что Флитвик кружится вокруг них и что–то щебечет Джеване Кларк.
Я зашла в гостиную и опустилась на подоконник, обняв себя руками. Сегодня уроки были не очень–то утомительные, а потому я не могла понять, отчего такая жуткая усталость… Наверное, просто вымоталась за всю неделю. Было даже немного приятно осознавать, что сегодня и последующие два дня можно провести с пользой — прочитать учебники, сделать домашнюю работу у открытого окна, откуда будет веять прохладный осенний ветер и, конечно, позволить себе самой отдохнуть. Все свалилось такой горой, особенно с того момента, как я успешно разбила Маховик…
Вскоре портрет начал периодически открываться. Входили ученики, оживленно обсуждая прошедшую неделю. Я закрыла глаза, притворившись спящей. Не хотелось видеть толпы и группы, постепенно заполняющие гостиную. Не хотелось видеть ни чьих лиц, будь они грустные или радостные — не важно. Не хотелось слушать оживленную болтовню, которая могла быстро перерасти в спор, ссору или еще невесть что… Неподалеку от меня прошли спорившие Лили и Лиза (что еще раз доказывает правоту моих слов о разговорах).
— Не хочу! Не буду! — капризно кричала Лиза. — Почему ты не можешь просто мне дать ее?
— Потому что книги нужны для чтения, а не для знакомства! И вообще, почему именно эта?
— Потому что он любит изучать книги не из школьного списка. Ему нравится дополнительная литература!
— Почему ее нужно брать именно у меня? Я видела два экземпляра в библиотеке, — немного устало ответила Лили.
— Ты сама знаешь, как ОНА ко мне относится! — раздраженно тараторила Лиза.
Лили что–то рявкнула, и они отошли. Я все еще не открывала глаз. Мимо меня вечно ходили ученики, но все это вскоре прекратилось. В гостиной стихло.
Я, наверное, просидела так немало часов. Шея уже затекла. Я открыла глаза и увидела, что дневной пейзаж сменился ночным…
«С какой это стати они пошли вдруг ночью к Запретному лесу?!»
Я выскользнула из замка вслед за «великолепной четверкой», которая постоянно озиралась. Было темно, и только свет палочек освещал дорогу. Какая–то часть моего сознания знала, с чего это вдруг эти четверо улепетывают из замка ночью, но все–же…
Компания шла к Гремучей иве. Я неслышно двигалась за ними. Было немножко страшно, но я поборола это чувство более сильным — любопытством.
Тут мы подошли. Самый высокий — Блэк — быстро развернулся и внимательно осмотрел территорию около Ивы. Я успела шмыгнуть за дерево.
Вскоре послышался свист — ветки Ивы рассекали воздух, но несколько секунд спустя это прекратилось. Я выглянула из своего укрытия и заметила, что Петтигрю нет. Он, наверняка, стал крысой и нажал на сук, на который нажал как–то раз при мне Живоглот, догадалась я.
Вдруг поляна осветилась. Я подняла взгляд к небу и увидела, что облака расходились, показывая серебристый шар луны. Тут же послышался вой и лай. Стало ясно, что Ремус превратился, как и остальные. Только последние это сделали по собственному желанию…
Тут я поняла, что луна осветила не только анимагов и оборотня, но и меня. На какой–то миг воцарилась идеальная тишина, и было слышно только дыхание, но оборотень вскоре понял, что к чему, и, издав вой, побежал на меня. Я бы и сама была рада истошно заорать, но из горла не вырвалось ни звука, только сдавленный неслышный писк. Тело свело и ни руки, ни ноги не двигались.
Оборотень… Ремус приближался со страшной скоростью. Ему до меня осталось не больше пяти метров… четырех… трех…
В лунном свете сверкнули когти. Но тут кто–то меня загородил. В то же мгновение я почувствовала, что меня взяли за руку и тащат отсюда. До меня донеслись крики:
— Бежим! Джеймс его задержит!!! БЕЖИМ, ЧЕГО ТЫ СТОИШЬ!?
Это кричал Блэк. Я подчинилась и позволила ему меня тянуть к замку. Все происходило как во сне. Вдруг стало темно, и я дальше уже ничего не помнила…
Очнулась я у стены замка. Я сжалась клубком, Блэк сидел рядом, прижав к себе, а к нам приближались две фигуры — одна человеческая, другая оленя. Когда они подошли, Джеймс снова превратился в человека. Я с ужасом увидела, что через его плечо шли три длинных и глубоких порезов. Я сбросила руку Блэка с плеча и поднялась.
— Т–т–ты… — меня трясло. Не то от холода, ни то от страха — я не знаю. Мне было неважно. — Т–т–ты спас мне жизнь…
— Не пришлось бы, если бы ты не пошла к Гремучей иве, — даже в темноте было видно, что он сердит. — Что ты там, кстати говоря, делала?
Но я уже не слушала.
— Т-ты мог умереть… Это я во всем виновата… Я не должна была… Прости меня…
Все это лилось каким–то безостановочным потоком, я не могла себя остановить.
— Я не заслужила…
Глаза у всех троих полезли на лоб.