Заступник
Шрифт:
Лиша не раз видела свою мать в гневе, и если Элона становится страшной, как корелинг, то Карга Бруна походит на мать всех демонов. Она отодвигается в сторонку от целительницы и ее помощницы, чтобы не привлекать внимания.
— Я не стану вечно терпеть твои оскорбления и побои, злая старуха! — восклицает Дарси.
— Тогда убирайся прочь! — шипит Бруна. — Я скорее испорчу все обереги в деревне, чем оставлю тебе травы после смерти! Ты уморишь всех жителей!
Дарси смеется.
— Убираться прочь? — спрашивает она. — А кто будет носить твои треножники и бутылки, Карга? Кто разведет огонь,
Бруна поднимает свой посох, Дарси предусмотрительно отбегает и спотыкается о Лишу, которая прячется неподалеку. Обе падают на землю.
Знахарка пользуется этим обстоятельством и вновь замахивается палкой. Лиша катится по земле, чтобы избежать удара, который пришелся по Дарси. Девушка вскрикивает от боли и закрывает голову руками.
— Убирайся отсюда! — вновь набрасывается на помощницу Бруна. — Не мешай мне ухаживать за ранеными!
Дарси с ворчанием встает на ноги. Лиша опасается, что она может напасть на старуху, однако та просто убегает. Бруна посылает ей вслед проклятия.
Лиша затаила дыхание, встала на колени и поползла на четвереньках. В тот самый миг, когда ей казалось, что она сможет удрать, целительница заметила ее.
— Эй, дочка Элоны! — закричала она, указывая сучковатым посохом на девушку. — Займись костром и поставь над ним мою треногу!
Бруна вновь принялась ухаживать за ранеными, а Лише пришлось делать то, что велели.
В течение последующих часов целительница отдавала девушке бесконечные приказания, ругая ее за медлительность, хотя Лиша выполняла все довольно проворно. Она принесла воду и вскипятила ее, натолкла трав, приготовила настойки и смешала бальзамы. Не успевала она справиться с одним заданием, как Травница заставляла ее начинать делать другое, принуждая работать все быстрее и быстрее. А тем временем с места пожара привозили раненых с сильными ожогами и переломами. Казалось, горит половина деревни.
Бруна заваривала болеутоляющие чаи для некоторых потерпевших и давала другим лекарства, после приема которых те погружались в глубокий сон без сновидений. Тогда знахарка резала их своими острыми инструментами. Она трудилась без устали: зашивала раны, делала припарки и накладывала повязки.
День клонился к вечеру, когда Лиша заметила, что раненые перестали поступать, а люди, передающие друг другу ведра, разошлись. Она осталась наедине с Бруной и пострадавшими селянами, наиболее беспокойные из которых теперь благодаря стараниям целительницы затихли и оцепенело смотрели прямо перед собой.
Девушка вдруг почувствовала сильную усталость и, тяжело дыша, упала на колени. Все тело болело. Тем не менее она испытывала удовлетворение. Некоторые из пострадавших могли бы умереть, однако теперь, очевидно, будут жить, отчасти благодаря и ее стараниям.
Но подлинным героем дня, безусловно, являлась Бруна. Лиша внезапно поняла, что целительница уже несколько минут не отдает ей никаких приказаний. Она посмотрела на старуху и увидела, что та лежит на земле и тяжело дышит.
— Помогите! Помогите! — закричала Лиша. — Бруне плохо!
Испытывая прилив новых сил, она бросилась к старухе и посадила ее. Карга оказалась удивительно легкой. Под плотной шалью и шерстяными юбками ощущались одни лишь кости.
Бруна судорожно тряслась, из ее рта текла слюна, исчезая в глубоких морщинах лица. Глаза были подернуты пленкой молочного цвета.
Лиша в отчаянии смотрела по сторонам, не видя поблизости никого, кто мог бы помочь. Затем схватила дергающуюся в спазмах руку и стала растирать ее.
— О, Бруна! — умоляла девушка. — Что мне делать? Научи меня, пожалуйста! Скажи, что я должна предпринять! — Лиша чувствовала себя совершенно беспомощной, на ее глазах навернулись слезы.
Рука Бруны задергалась еще сильнее, и Лиша совсем расплакалась. Однако ее помощь позволила Травнице просунуть руку под шаль и достать мешочек, который она кинула Лише. Затем кашель сотряс хрупкое тело старухи, она высвободилась из объятии Лиши и упала на землю, трепыхаясь, словно рыба на берегу, с каждым новым приступом. Лиша пришла в ужас и растерянно держала в руках мешочек.
Потом осмотрела его и сжала в руках, чувствуя, как хрустят травы. Понюхала. Пахнет ароматической смесью.
Слава Создателю. Если бы там находилась одна трава, Лише никогда не угадать дозу, однако в течение дня ей уже много раз приходилось делать настойки и заваривать чаи для Бруны. Девушка поняла, что та дала ей.
Лиша бросилась к чайнику, кипящему на треноге, накрыла чашку тонкой тряпочкой и развела в ней целебную смесь из мешочка. Медленно лила сверху кипящую воду, усиливая действие зелья. Затем ловко завернула траву в тряпку и опустила ее в воду.
С чашкой в руках она бегом вернулась, посадила Бруну и поднесла посуду к ее обслюнявленным губам.
Травница дернулась и пролила часть целебной настойки. Остальное Лиша заставила ее выпить. Желтый напиток стекал по краям рта старухи. Та по-прежнему судорожно дергалась и кашляла, но признаки заболевания постепенно начали проходить. Когда ее перестало трясти, Лиша с облегчением разрыдалась.
— Лиша! — Она подняла глаза и увидела мать, бегущую к ней впереди группы селян. — Что ты наделала, негодная девчонка? — Элона добралась до дочки быстрее других и зашипела: — Мало мне того несчастья, что у меня родилась никчемная дочь вместо сына, так теперь ты еще погубила деревенскую Травницу?
Она замахнулась и хотела ударить Лишу, однако Бруна схватила ее за руку и сжала мертвой хваткой.
— Травница выжила благодаря ей, идиотка! — прокаркала целительница.
Элона побледнела как полотно и отпрянула с таким видом, будто Бруна превратилась в корелинга. Лиша не без удовольствия наблюдала за происходящим.
К этому времени остальные деревенские жители уже собрались вокруг них, спрашивая о случившемся.
— Моя дочь спасла жизнь Бруне! — закричала Элона, прежде чем Лиша или Травница успели вымолвить хоть слово.
Пастырь Майкл поднял высоко вверх священную охранную Книгу, чтобы все могли ее видеть, когда останки мертвых кинули в развалины последнего горящего дома. Селяне стояли, держа в руках шапки и низко опустив головы. Иона бросал в огонь благовония, смягчающие острый и едкий запах, распространяющийся в воздухе.