Засыпая к рассвету
Шрифт:
Или в Европе. Там просто постепенно размывается понятие замужества, как таковое. Зачем? Можно просто наслаждаться жизнью, не загоняя себя ни в какие рамки. Дети? Готовить? Стирать носки? Не работать и не выходить в свет? Это не по-европейски. Не знаю, повлияет ли потом на психику детей тот факт, что у всех них разные отцы или матери. Каково это, когда у женщины по пять браков за плечами и все дети от разных отцов. Чехарда и хаос размывают любые понятия, а такие тонкие, как отношение между людьми, семья, дети – и подавно. Да и население Европы стареет в геометрическом
Свобода – свободой, а нормальные условия воспитания и становления детей для меня всегда будут первичными. Нельзя расшатывать институт брака, нельзя допускать в СМИ пропаганду разврата и неустойчивости взглядов. Традиции – это корни, а без корней лес гибнет.
Когда я спросила Ульвию, как бы она отнеслась к тому, если бы её выдавали замуж за абсолютно не любимого, старого и жадного мужчину, она ответила, что благодаря положению её семьи, ей этот вариант не предназначен. В отличии от некоторых её подруг. Когда я спросила, как бы она поступила на месте такой подруги, она лишь ответила, что заканчивать жизнь самоубийством – ещё более худшее решение. Как будто любых других вариантов не существовало.
– Ну а что, если бежать? У тебя неплохое образование, например (она была инженером).
– Это позор для всей семьи. Страшнее некуда. Такой позор хуже смерти.
Прошло минуты две, и она спросила уже у меня: «А ты сама, Елена, вышла бы замуж за Хабиба?» Я ответила, что у неё хорошее чувство юмора, но Ульвия даже не улыбнулась.
Тогда я очень обрадовалась. Я русская. У нас всё-таки любовь имеет, если не первое, то, по-крайней мере, второе значение. Во всяком случае, я ждала именно её, большую и светлую, которая перевернёт мою жизнь «с ног на голову». И она перевернула после.
И даже тогда, когда любовь у русского человека находится на втором месте, в итоге она всё равно одержит несокрушимую победу: поменяет всё, перешагнёт через любые принципы на первое место и будет там главенствовать.
Во времена царской России и крепостного права, также как и в мусульманском мире, существовала традиция поправлять семейное положение за счёт дочерей, но не сейчас.
Так думала я, основываясь на своём спокойном существовании среднего класса. А у других…Тогда не знала. Смысл существования людей, оказывается, различался и в моей стране. И позже, именно за идею, а не за социальные семейные ценности, «тянула свой крест» я.
Я спросила Ульвию о Хабибе. Оказалось, к моему сожалению, нет никакой искры, зато есть большая уверенность в завтрашнем дне, его положении и статусе его семьи. Хорошее техническое образование, склонность к изучению языков, гражданство Великобритании и почитание мусульманского мира превуалировали над любыми другими характеристиками этого парня. Но ведь он был красивым юношей двадцати пяти лет! Его молчаливое обаяние окутывало с головой. Серые глаза затягивали внутрь. К тому же он был умён. Семнадцатилетней Ульвии он казался совсем зрелым.
Зато про свадьбу невеста рассказывала много и входила во вкус от описания нарядов, еды, музыки, ресторана,
Я представляла себя с Жаном. Нет, какая свадьба! У него идея свободы от всего: никакой семьи в его планах даже не намечается.
И всё же…И всё же…У меня свободны не только мысли и чувства, но и моё тело. И да, любовь главнее. Так было, и так есть сейчас. И мне важно, чтобы моя вторая половина мыслила со мной в одном направлении. И это направление, эта идея – борьба.
Ночь пятая. О домашних любимцах
«…Расправит он плечи, прыжком на коня,
Посыпятся головы, и его голова…»
С.Чиграков («Чиж и Ко»)
Лошадей и собак я очень люблю. Мне нравится изучать их движения, заглядывать в глаза и теребить за морду. Из лошадей, наверное, мои фавориты – ганноверы, а из собак – ризеншнауцеры.
Сейчас написала и думаю…Немцы…Может, попутешествовать по пивной стране…
Вообще с домашними животными не всё так просто: можно их любить, но совершенно не выполнять обязанности хозяина, или наоборот – выполнять, но не любить. В обоих случаях заводить их не стоит, здесь всё-таки необходимы и равносильны два условия. Мы же берём их себе в семью. Не просто игрушку, а живое существо. Понимая, что любой питомец живёт меньше человека в среднем, я готова и к его кончине. Это очень сложно.
И порой бывает очень трудно терпеть какие-либо изменения, будь то старость или болезнь, или ревность к только что родившемуся ребёнку, или внезапно начавшаяся аллергия. Тут решение только одно: если взял в семью, то пока эта семья существует, будь добр, помни о всех её членах. Либо делай выбор с самого начала – не бери. Это всё про ответственность, про совесть, про удобство.
Зачастую животные служат лишь имиджем своему хозяину. Вот за таких мне очень страшно.
После посещения каких-то скачек, не могу уже вспомнить каких именно и как они назывались, но, кажется, в Валетте, Ульвия захотела себе в подарок…жеребца. Он повредил изящную ногу на конной «трассе», и его дальнейшая спортивная карьера была предопределена. По мне так это было сродни детскому желанию, когда маленький внучок просит у бабушки: «Ба! Я лошадя хочу!» Естественно, я серьёзно к этому не отнеслась, да и кто бы на моём месте отнёсся.
Но через пару дней в отель прислали документы на покупку лошади. Тогда я подумала, что предсвадебное сумасшествие продолжается, возможно, даже сказала что-то по этому поводу Ульвии. Каково же было моё удивление, что Хабиб выплатил огромную сумму денег за породистую лошадь Фризской породы. Ульвия умела получать в подарок, что хотела, то есть всё! Я смотрела на её номер и медленно осознавала, что каждый день в нём прибавляется что-то новое. Духи, шоколад, серьги – практически каждый день она хвасталась передо мной чем-то новым в материальном плане.