Шрифт:
Рик Риордан
Затаившийся Оракул
Хотите проучить бога? Сделайте его человеком.
Аполлон не оправдал надежд отца, и в качестве наказания изгнан из Олимпа в мир смертных.
Слабый и беспомощный, без каких-либо магических сил, он оказывается в Нью-Йорке в теле
обычного подростка (которому, между прочим, четыре тысячи лет).
Именно здесь начнется его игра на выживание, где помимо
множество врагов – богов, монстров и смертных, – которые только и ждут его осечек.
Аполлону ничего не остается, кроме как бежать в единственное безопасное для него место –
убежище современных полубогов, называемое Лагерем Полукровок.
А как же доверие отца? Его тоже нужно заслужить.
Переведено группой любителей специально дляПолное или частичное
копирование запрещено. Уважайте чужой труд.
Музе Каллиопе. Давно задолжал тебе посвящение. Пожалуйста, не бей меня.
Глава 1
Меня бьют в лицо
Если бы смог, дал сдачи
Смертность – это жуть
МЕНЯ ЗОВУТ АПОЛЛОН. Я был богом.
За четыре тысячи шестьсот двенадцать лет своего существования я много чего совершил: наслал
мор на греков при осаждении Трои, благословил Бейба Рута на три хоум-рана в четвёртой игре
Мировой Серии 1926-го, покарал Бритни Спирс на MTV Music Awards в 2007-ом.
Но за всю свою бессмертную жизнь я никогда не совершал аварийную посадку в мусорный бак.
Я даже не понял, как именно это случилось.
Я просто очнулся, падая вниз. Небоскрёбы проносились перед глазами, языки пламени
окутывали мое тело. Я попытался лететь, попытался превратиться в облако или переместиться на
другой конец света - сделать сотню других вещей, которые должны были произойти с
элементарной легкостью, но просто продолжал падать. Я провалился в узкий проём между двумя
строениями и – БАМ!
Есть ли что-то более печальное, чем звук удара бога о груду мусорных пакетов?
Я лежал, стоная от боли, в открытом мусорном контейнере. Ноздри мои обжигал мерзкий запах
протухшей болонской колбасы и использованных памперсов. Я буквально ощущал переломы
своих ребер, пусть это и было невозможно.
Разум мой томился в замешательстве, но одно воспоминание все же всплыло на поверхность –
голос моего отца, Зевса: «ТВОЯ ОШИБКА – ТВОЯ КАРА.»
Тогда я осознал, что произошло со мной. И зарыдал от отчаяния.
Даже для бога поэзии, такого как я, слишком трудно описать то, что я тогда чувствовал.
Как можете вы – простые смертные – понять это? Представьте, что вас нагих обдали из
пожарного шланга на глазах у смеющейся толпы. Представьте, что вас беспомощных,
пристыженных и абсолютно уязвленных, публично и жестоко лишили всего того, что делает вас
собой. Так вот, моё унижение было даже хуже, чем это.
«ТВОЙ ПРОМАХ», звенел у меня в голове голос Зевса.
— Нет! – отчаянно вскрикнул я. – Нет, прошу!
Никто не ответил. По обе стороны от меня ржавые пожарные лестницы зигзагами поднимались к
верхушкам кирпичных стен. Там, высоко надо мной, зимнее небо выглядело серым и
неумолимым.
Я пытался вспомнить детали моего приговора: сказал ли отец, как долго продлится это
наказание? Что я должен сделать, чтобы снова заслужить его благосклонность?
Но память у меня была слишком размыта. Я едва ли мог вспомнить, как выглядит Зевс, и ещё
более смутно представлял, почему он решил сбросить меня на Землю. Я помнил войну с
гигантами. Боги были застигнуты врасплох, растеряны, почти побеждены.
Единственная вещь, которую я знал наверняка: моё наказание было несправедливо. Зевсу надо
было кого-то обвинить и конечно же он выбрал самого прекрасного, самого талантливого, самого
популярного бога в пантеоне – меня.
Я лежал в мусорке, уставившись на маркировку внутренней стороны крышки бака: «ДЛЯ
ПОГРУЗКИ ЗВОНИТЬ 1-555-STENCHY». Я сказал себе, что Зевс передумает. Что он лишь
пытается запугать меня. В любой момент тащит назад на Олимп и отпустит меня,
предварительно сделав выговор.
— Да… – голос мой, однако, звучал пусто и безнадёжно. – Да, так и будет.
Я попытался пошевелиться - хотел стоять на ногах, когда Зевс придёт с извинениями. Ребра у
меня болезненно пульсировали, а желудок сводило. Я схватился за край бака, и умудрился
перевалиться через него, но при падении с треском приземлился прямо на плечо.
— Араггидиии, – заскулил я сквозь боль. – Вставай… Вставай!
Подняться на ноги оказалось не так легко. У меня настолько кружилась голова, что я чуть не
потерял сознание от усилий. Когда подняться все-таки вышло, я огляделся и обнаружил, что
нахожусь в переулке-тупике. Примерно в пятидесяти футах от меня виднелся единственный
возможный выход на грязную улицу с фасадами поручительского офиса и ломбарда. Кажется, я
находился где-то на западном Манхэттене или, может быть, в районе Краун-Хайтс в Бруклине.
Зевс, должно быть, очень зол на меня.